Книга Фея страшных снов - Юлия Ляпина

Александрину в карцер пустили не сразу. Пришлось нахмуриться и пообещать прийти с полковником Олдстоуном. После этого унтер, ворча, открыл тяжелую дверь и проводил «госпожу учителку» к отгороженному закутку. Таких узких комнатушек в этой части подвала было много, причем, по изношенным дверям и потертому полу, было видно, что те, которые располагались ближе к выходу использовались чаще.

Кадет Берг сидел в пятом от входа чуланчике и мрачно взирал на свои сбитые руки. Унтер сначала открыл узкое окошко в двери, заглянул, убедился, что мальчик ведет себя смирно, и только после этого распахнул тяжелую створку. Лина вошла, молча села рядом с ребенком, взяла его ладонь, подула, позволяя маленькой капельке своей силы собрать щедро измазавшую кожу кровь.

Темных не любили еще и за это – они легко пользовались в магии кровью – своей, чужой, не имело значения. Правда, Александрина твердо усвоила важный принцип: пока ты проливаешь свою кровь – ты в своем праве, начинаешь лить чужую, хоть курицы, хоть кошки, переходишь на ту сторону, откуда возврата не будет. Однако сейчас она ничего не проливала, а просто собрала драгоценную субстанцию в шарик, шепнула несколько слов и запечатала ее в фиал, вынутый из поясной сумочки:

– Держи, кровью лучше не разбрасываться, – сказала она, вручая склянку кадету.

– Что это? Зачем? – впервые заговорил мальчик.

– Чтобы лет через десять ты не обвинил меня в том, что я тебя приворожила, – честно сказала девушка. – Твоя кровь у тебя, свою я не проливала, на тебя никак не воздействовала. Просто пришла поговорить.

– Ругаться будете? – сумрачно сказал кадет, убирая флакон под подушку.

– Нет, – покачала головой Александрина, – просто скажу тебе, что для меня лучшей наградой будет увидеть тебя однажды хорошим офицером. Знающим, умелым, любимым и любящим, имеющим семью и радость в жизни. Если ты убьешь или искалечишь соратника, ты этого не достигнешь. Если будешь плохо учиться, тоже не справишься, да и юные леди из хороших семей не любят неудачников, а у тебя должна быть очень нежная и любящая жена, такая, которая растопит твое сердце.

Берг смотрел на преподавательницу, как на уличную сумасшедшую – недоверчиво, с легким страхом. Она перехватила этот взгляд и тихонько рассмеялась:

– Напугала тебя, да? Извини, у меня бывает. Вот, держи булку и никогда больше сюда не попадай! Мне пора, – взъерошив на прощание густые черные волосы упрямца, девушка вышла из каморки и быстрым легким шагом поднялась в класс. Время покажет, удалось ли ей достучаться до сердца этого мальчишки. А сейчас у нее средняя группа и первый опрос.

Эти кадеты ждали ее с нетерпением, сегодня они торопились поделиться тем, что запомнили с предыдущего занятия. Однако вместо банального опроса Александрина устроила письменную работу:

– Итак, берем листочки. Пишем фамилию, и ответы на вот эти вопросы, – девушка подошла к доске и быстро заскрипела мелом: – можете приступать! – сказала она через несколько минут, добавив к вопросам пару иллюзий.

Кадеты пыхтели, принимая решения. Некоторые пытались заглянуть в тетрадь с лекциями, а фея ходила между рядами, шелестя юбками, и думала о том, что все ее знания и умения оказались бесполезны, и она просто не представляет, к кому можно обратиться за помощью в изгнании дракота. Кроме того, девушка не знала, стоит ли рассказывать о Рихарде лорду Кавендишу? Впрочем, этот советник его высочества, наверняка, уже знает о подвальном жителе. Как старательно он давал понять, что в Корпусе есть его соглядатай. Фу! Грубый, невоспитанный человек! Правда он тогда отметил красоту ее шлейфа, но это, наверняка, была только уловка, чтобы усыпить бдительность.

В конце концов, Александрина так разволновалась, погрузившись в свои мысли, что вздрогнула от неожиданности, услышав звонок. Собрав листочки, она отпустила кадетов и даже не вышла на перемену, просто сидела за своим столом и чертила карандашом нечто непонятное. Когда вошли кадеты, Лина словно очнулась и бросила взгляд на свои каракули. Странное дело, линии сложились в некое подобие лилии, но думать об этом было некогда, новый класс, новые знакомства и новое испытание.

В целом два занятия с новыми классами прошли довольно спокойно. Младшие кадеты пытались кукарекать с задних парт, средние громко взрывали бумажные хлопушки, но и в том и в другом случае вызов к доске и превращение шутника в «манекен» для отработки поклонов, поцелуев рук и вежливых приветствий сработали лучшим устрашением.

Последним был старший класс. Кадеты входили в двери натянутыми, как струны, бросали настороженные взгляды на преподавательницу и занимали свои места, шурша заготовленными свитками.

– Итак, господа кадеты, – сказала Александрина после приветствия и переклички, – вы должны были написать любовное письмо жениха к невесте. Для начала я хочу выслушать желающих!

На класс опустилась напряженная тишина.

– Хорошо, тогда буду спрашивать по списку…

Девушка открыла толстый классный журнал, нашла страницу с надписью «этикет» и убедилась, что предыдущий преподаватель совершал ту же ошибку, что и многие до него: отметки об ответах стояли в основном у кадетов первой трети списка. Чуть поменьше оценок было в середине и совсем редкими архипелагами всплывали значки у последней трети списка.

– Кадет Якоби, прошу Вас, зачитайте нам свое письмо! – решительно затребовала фея.

Поднялся высокий нескладный парень с длинным носом и непропорционально длинными руками. Он одернул коротковатую куртку, шмыгнул носом и развернул обычный тетрадный лист:

– Моя драгоценная Августина! Как бы хотелось мне провести день у Ваших ног; положив голову Вам на колени, грезить о прекрасном, в неге и упоении делиться с Вами своими мыслями, а иногда не говорить вовсе, но прижимать к губам край Вашего платья!

К сожалению, срочные дела жестоко оторвали меня от Вас! Я работаю днём и ночью, чтобы приехать и побыть с Вами две недели в декабре. По дороге я увижу Юрские горы, покрытые снегом, и буду думать о снежной белизне плеч моей любимой. Ах! Вдыхать аромат волос, держать за руку, сжимать Вас в объятиях – вот откуда я черпаю вдохновение! Мои друзья изумляются несокрушимости моей силы воли. Ах! Они не знают моей возлюбленной, той, чей чистый образ сводит на нет все огорчение от их желчных выпадов. Один поцелуй, мой ангел, один медленный поцелуй, и спокойной ночи!

О, моя любовь, Августа, отрада моих дней, мой свет в ночи, моя надежда, восхищение, возлюбленная моя, драгоценная, когда я увижу Вас? Или это иллюзия? Видел ли я Вас? О боги! Как я люблю Вас!

Класс замер, переваривая восторженную речь. Александрина дала паузе немного «повисеть», а затем похлопала в ладони:

– Недурно, кадет! Вы отлично переписали письмо маршала Анжу своей возлюбленной Альбертине. Меня радует, что Вы потрудились изменить имя и убрали самые откровенные признания. Согласна с Вами, это неплохой образец для подражания, но письмо в подобном стиле позволено писать лишь помолвленной невесте, а лучше – молодой супруге. Садитесь кадет, оценка «хорошо»!