Книга Остров Веры - Эдуард Сребницкий

Тая встретила Алекса без восторженных вскриков и метаний, а так, словно ждала его в эту самую минуту.

– Я вышла встречать тебя, – сказала она.

Алекс поцеловал её и обнял. Это получилось само собой, без какой-либо подготовки с его стороны, будто так происходило всегда при их встрече. А Тая так же естественно положила голову ему на грудь. Они стояли, слушая шёпот леса, и Алекс иногда гладил чёрные вьющиеся волосы.

– Как ты сходил, удачно? – спросила Тая.

Алекс мог бы рассказать ей о записке, найденной в бревенчатой стене, и вообще, о событиях последних часов, но события эти были слишком неоднозначны, и неизвестно к каким последствиям могли привести. Он хотел оберегать Таю от лишних переживаний.

– Сейчас трудно понять, – ответил Алекс, – время покажет.

Потом он отправился умыться с дороги и пришёл обедать. Пока Тая разогревала суп, он спросил, известно ли ей что-то о дне равноденствия и об «острове имени Вера»? Подумав немного, Тая поделилась тем, что знала.

Про равноденствие сведения её были скромны. Тая сказала лишь, что есть в году два таких дня – весеннее и осеннее равноденствие, – когда световой день на Земле равен ночи, отсюда и слово: «равноденствие». Алекс знал даже больше: что в это время солнце восходит точно на востоке и заходит точно на западе. Но в каких конкретно числах наступает равноденствие, оба не слишком представляли: весеннее – где-то весной, а осеннее… И тут Алекс вспомнил, что по дороге из Екатеринбурга в Миасс Сургон рассказывал ему про русского императора Александра I, испытавшего труд старателя и поднявшегося затем на гору оглядеть русские владения в двух частях света именно в день осеннего равноденствия. Тогда же Сургон добавил, что день этот приближается снова. То есть, рассудил сейчас Алекс, – в самое ближайшее время. И тотчас мысленно похвалил себя, что, решившись действовать, побывал сегодня в доме деда и вытащил из тайника записку. Ведь отправься они с Сургоном к «орангутангу» спустя две или три недели, как то предлагал Сургон, равноденствие бы уже наверняка прошло, и время оказалось упущено. Вот только следовало побыстрее разобраться с календарём и не упустить время сейчас.

Но легко сказать, побыстрей разобраться. А как? Алекс всё не мог привыкнуть к тому, что нельзя, просто достав из кармана смартфон, зайти в интернет и скачать необходимую в данную минуту информацию. В отсутствие средств связи получение элементарных сведений превращалось в целую проблему. Алекс спросил телефон у Таи, но оказалось, что у неё вообще нет телефона, поскольку она никуда не звонит, и ей звонить некому.

Зато Тая кое-что знала и рассказала Алексу об «острове имени Вера». Действительно, был такой остров, который по-русски назывался «остров Веры». Находился он в окрестностях Миасса на озере Тургояк. Когда-то на этом острове жила монахиня, бывшая княгиня по имени Вера. От невозможности быть женой нелюбимого человека, она, приняв постриг, отправилась на далёкий Урал, где поселилась отшельницей на безлюдном острове. Местные жители полюбили отшельницу за кроткий нрав и умение излечивать болезни и, когда она умерла, назвали остров её именем.

– Говорите про остров Веры? – вклинился в рассказ Таи голос Сургона.

Эта привычка Сургона Алексу ужасно не нравилась: появляться неожиданно, неслышно, и неизвестно как давно слушая чужую беседу.

– Остров Веры одна из здешних достопримечательностей, – сказал Сургон, проходя на кухню. – М-м, как вкусно пахнет. Я очень проголодался. Ты ел? – спросил он у Алекса.

– Ещё нет, только собирался.

– Вот и отлично, пообедаем вместе. Тая! Накрой нам с Алексом, да положи побольше. Таких мужчин как мы кормить надо хорошо.

Тая захлопотала с посудой и кастрюлями.

– Значит, моя племянница рассказала тебе об острове Веры? – спросил Сургон, садясь за стол. – Интересное место. Если хочешь, можем туда съездить. Может быть, даже завтра. Как тебе?

– Было бы здорово! – отозвался Алекс, не ожидавший такой удачи. – А что такое завтра: день равноденствия?

– Почему ты так решил? – посмотрел на Алекса Сургон.

– Ты сам говорил, что скоро наступает день осеннего равноденствия.

– Он наступает двадцать второго или двадцать третьего сентября, в зависимости от года. В нынешнем году двадцать второго, то есть через неделю. Ты бы хотел подождать?

– Нет, нет. Меня вполне устроит завтра.

– Вот и договорились… О-о, какой вкусный суп! Ты кушай, кушай, – показал Сургон Алексу, – а то остынет.

Алекс попробовал и начал есть русский суп, заправленный лапшой и кусочками отварной курицы.

– Письмо, которое по твоей просьбе я отправил Вильяму, ещё застало твоего брата дома, – сказал Сургон. – У них с отцом всё хорошо, брат передаёт тебе привет… Ну, в свойственной ему манере.

– Естественно, – добродушно хмыкнул Алекс.

– Только вот документов о днях рождения бабушки и деда в указанном тобой месте Вильям не нашёл.

– Не нашёл? – деланно удивился Алекс. – Неужели их убрали ещё куда-то?

– Очевидно.

– Надо подумать, где бы ему поискать.

– Проблема в том, что Вильям сегодня убывает на гастроли, которые продлятся не менее двух месяцев.

– Очень жаль.

– Жаль, – сказал Сургон.

ГЛАВА 22

– Южный Урал знаменит не только золотом, минералами, лесами и горами, но и озёрами, – сказал Сургон за чашкой утреннего чая, перед тем, как им с Алексом отправиться в поход к острову Веры. – Здесь есть на что посмотреть.

– Это интересно, – из вежливости кивнул Алекс, отпивая кофе, – хотя, – признался он минуту спустя, – меня трудно удивить озёрами: их много в моём штате Вашингтон, включая окрестности Сиэтла.

– Поэтому я и говорю тебе как знатоку. В Челябинской области более трёх тысяч озёр! И несколько очень красивых расположены вокруг Миасса. Но жемчужиной Южного Урала считается, вот, озеро Тургояк.

Сургон вывел на дисплее ноутбука географическую карту. На зелёно-бежевом фоне, обозначающем леса и горы, выделялось лазурное пятно неправильной формы с большой полукруглой северной частью и более узкой, изогнутой, южной.

– Бог мой, как оно похоже по форме на эмбрион, на зародыш, – промолвил, глядя на карту, изумлённый Алекс.

– Ты это заметил? – удовлетворённо спросил Сургон.

– Трудно не заметить. Вот голова, вот спина, а здесь конечности. Вот пуповина. И нити, окружающие озеро…

– Это реки, впадающие в Тургояк.

– Они будто сетка плаценты вокруг плода.

– Согласен с тобой. И аналогия являлась бы более наглядной, если б на карту удалось когда-либо нанести сотни ручьёв и родников, питающих озеро.

– Оно большое? – спросил Алекс, любопытство которого сделалось теперь неподдельным.