Книга Горячее дыхание войны - Виталий Кулак

«Дурак, глупец, – ругал себя немецкий агент, – поддался эмоциям как самый настоящий русский. Ведь главное – это не младшие командиры Красной Армии, а сбор и передача разведданных. На таких вот мелких диверсиях чаще всего и сыплются агенты. Фон Хольшенбах предупреждал».

«Вальтер» пробыл в доме Вячеслава Петровича не больше часа. Он отдал все необходимые указания, а потом ушёл по своим делам, так как ему предстояло ещё, как это ни парадоксально звучит, выполнение прямых служебных обязанностей. Уходя, он отдал чёткие указания агентам о том, каким образом следует избавиться от трупа.

Когда наступила глухая ночь, в доме Вячеслава Ивановича открылась дверь, хозяин вышел во двор, приласкал проснувшуюся собаку, внимательно осмотрел улицу, прислушался. Было безлюдно и тихо.

– Давайте! Быстрее! Да потише, – зашептал он в дверной проём. По его голосу чувствовалось, что он сильно напуган.

Из дома вышли двое мужчин в гражданской одежде. Они несли длинный ковёр, в который завернули мёртвого лейтенанта.

При свете луны Вячеслав Иванович видел, как немецкие диверсанты отнесли убитого лейтенанта к оврагу, находившемуся метрах в ста от забора на задворках. В овраге они копошились минут пятнадцать, после чего, испачканные грязью, вернулись в дом. Вячеслав Иванович опять похлопал свою собаку по шее, как бы ободряя её. Потом он вернулся в дом, призвав при этом к Господу и перекрестившись. С самого детства он был очень религиозным человеком.

43

27 августа 1941 года Брянская область

Дятьковский район

Лейтенант Рош спешил. Он думал, что им удалось оторваться от русских, но не был в этом до конца уверен. Ему хотелось поскорей перейти линию фронта. Его отряд после перестрелки с русскими прошёл по лесу уже около десяти километров. Шли молча, только изредка передавая друг другу вполголоса приказы Роша. Это были трудные километры. Рош спешил, торопил подчинённых. Однако его люди устали, да и он сам уже с трудом передвигал ноги, обутые в русские хромовые сапоги. Да, даже его сильное тело могло устать. Он видел, как всё чаще и чаще спотыкаются его солдаты. Один из них, по фамилии Майский, сын белогвардейского офицера, стал прихрамывать, и лейтенант подозрительно на него поглядывал. Не хватало ещё, чтобы из-за него снизилась скорость группы.

Он сам уже с трудом уворачивался от веток, а несколько раз они больно хлестнули его по лицу, чуть не выбив глаз. Пора сделать привал, хотя бы ненадолго. Вскоре представился подходящий случай для этого: они случайно наткнулись в лесной чаще на небольшой ручей.

– Отдых десять минут! Костер не разжигать. Кульчицкий, ко мне! – Рош прислонился спиной к дереву. Гимнастёрка была мокрой, от древесной коры она станет грязной, но на это лейтенант больше не обращал внимания.

Унтер-офицер тут же предстал перед ним, смотря на него глазами хорошо выдрессированной и преданной немецкой овчарки.

– Слушаю вас, герр лейтенант.

Рош приблизился к Кульчицкому, стараясь, чтобы их разговор никто не услышал. Но «бранденбуржцы» и не думали подслушивать: они собрались у ручья, пили воду, умывались, наполняли фляги.

– Что с Майским? Почему он хромает?

– Оступился немного, герр лейтенант.

– Он дальше идти может?

Унтер-офицер сразу не ответил. Он прекрасно понимал, почему Рош спросил его об этом.

– Да, идти может. У него небольшое растяжение. Если нужно, он и побежит у меня.

Лейтенант поморщился. Ему очень не нравилось то, что, похоже, сейчас придётся сделать. Он в сопровождении унтер-офицера подошёл к Майскому, который уже напился воды и теперь лежал с закрытыми глазами на траве. Его гимнастёрка спереди вся вымокла. Рош опять поморщился: всё-таки русские очень неопрятны, даже под присмотром немцев.

– Снимите левый сапог, – тихо приказал Рош. – Покажите ногу.

Диверсант открыл глаза и посмотрел на лейтенанта. У него был испуганный взгляд. Казалось, он хочет что-то сказать, но вместо этого торопливыми движениями принялся снимать сапог. Он снял портянку, и Рош увидел белую ногу с сильно распухшим подъёмом стопы. Лейтенант знал, что с таким растяжением человек не то что бегать, ходить не может. Если и может, то недолго.

А диверсант, ему было не больше двадцати лет, с тревогой и надеждой смотрел на своего командира.

– Я могу идти, герр лейтенант. Нога уже почти не болит, – поспешно сказал он.

– Хорошо, отдыхай, скоро выступаем, – Рош ободряюще похлопал его по плечу, и у Майского отлегло от сердца.

Лейтенант повернулся назад, сделал несколько шагов к тому дереву, о которое недавно опирался спиной, а потом резко обернулся. Никто из диверсантов, даже унтер-офицер Кульчицкий, который ожидал чего-то подобного, не успел заметить, как в его руке появился пистолет. Раздался выстрел, и Майский повалился на землю с маленькой дыркой в голове. Он умер мгновенно, не успев ничего понять.

– Через пять минут выступаем, – хладнокровно произнёс Рош, засовывая в кобуру пистолет. Потом он приказал унтер-офицеру: – Спрячьте тело.

44

Отряд Алексея Орлова в тот же день встретился со старшим лейтенантом Никаноровым и бойцами истребительного батальона. Их встреча произошла после полудня недалеко от хозяйства лесника. К тому моменту Алексей и пограничники уже полностью выдохлись. Им срочно требовался отдых.

Лейтенант рассказал Никанорову о ночном бое, показал направление, в котором скрылись немецкие диверсанты. В том, что это были вражеские диверсанты, – сомнений не оставалось. Но была ли это группа «Десна»?

– Плохо, товарищ лейтенант, очень плохо, – произнёс негромко Никаноров, выслушав доклад своего подчинённого. – Вы упустили матёрых вражеских агентов. Вы даже направление, куда они скрылись, можете указать только примерно. Из-за вашей нерасторопности они будут опять устраивать диверсии в нашем тылу. Делайте вывод из случившегося. Хорошо, хоть рацию захватили.

Алексей стоял перед своим командиром и не верил словам, которые слышал. Это были несправедливые и до боли обидные слова.

«Хорошо, что за рацию спасибо сказал! – обиженно подумал лейтенант. – Хотя бы это сумел сделать».

Ещё обидней было оттого, что при их разговоре присутствовали командир и комиссар истребительного батальона. Похоже, у них уже сложилось определённое мнение о Никанорове, так как они оба с неодобрением на него посматривали. Правда, критиковать его никто из них не решался, даже комиссар. В итоге именно Никанорову поручена поимка диверсантов, он принимает решения, с него первого будут спрашивать…

После пятнадцатиминутного перерыва группа Никанорова и бойцы истребительного батальона поспешили вслед за немецкими диверсантами. Старший лейтенант Никаноров почти не надеялся их догнать, но это всё-таки произошло. Их заметили в тот же день, под вечер. Причём обнаружил их опять сержант Потапенко. Завязался бой. Гитлеровцы ожесточенно отстреливались. Лес наполнился криками, стонами раненых, короткими приказами. Вскоре к пограничникам присоединились и бойцы истребительного батальона. Стрельба ещё больше усилилась. «Заговорили» ручные пулемёты. Казалось, стреляют из-за каждого дерева, из-за каждого куста. Через какое-то время дело дошло до гранат: раздалось сразу несколько приглушенных деревьями разрывов.