Книга Преферанс на Москалевке - Ирина Потанина

– Тогда вам достается спальня, – провозгласил он. – А я переберусь в гостиную на топчан. Только не надо этих тирад! – поморщившись, Морской остановил уже защебетавшую что-то о благодарности Галочку. – Во-первых, я очень тронут, что моя дочь оказалась человеком разумным и сострадающим и даже нашла почву, где все это применить. Во-вторых, я все равно собирался ночью работать: заметку про взрыв после выступления Мессинга никто не отменял. Придумать бы еще, как так ее оформить, чтоб и не соврать, и к нашему артисту привязать…

Короче, Морской, не моргнув глазом, согласился. Чем обеспечил себе восхитительное утро.

Проснувшись во второй раз, он услышал доносящиеся из кухни аппетитные запахи и звуки веселого девчоночьего щебетания.

– Завтрак на столе! – сообщила Ларочка, заглядывая в комнату. – Я тоже готовила. На водные процедуры и прочие прихорашивания у тебя не более пяти минут. А то все остынет!

В прошлые ночевки у отца Ларочка ни разу не проявляла интереса к домашнему хозяйству, потому Морской искренне удивился и заспешил.

– Ого! – присвистнул он вскоре. – Лариса, я и не знал, что ты умеешь готовить!

– Не было времени тебе это продемонстрировать! – улыбнулась дочь. Занятия в школе Ларочки проводились всегда во вторую смену, потому Морской убегал на работу обычно еще до того, как дочь успевала проснуться. – А сегодня, усилиями Галочки, я встала очень рано. И ничуть не жалею!

– Как и положено Церберу-преподавателю, вечно твержу девочкам о необходимости есть поменьше сладкого и не забывать про утреннюю разминку! – улыбнулась Галина. – Они все поддакивают, между прочим. И вот только сегодня по Ларисе поняла, что это они из вежливости. Правда, сама я вежливостью не отличаюсь, так что ваша дочь, товарищ Морской, была сегодня нещадно разбужена, растянута и…

– Если бы ты не отличалась вежливостью, – засмеялась Лариса, – то говорила бы прямо: посмотрела я сегодня на Ларочку и поняла, что все наши девочки ленивые коровы.

Морской вопросительно глянул на Галину.

– Наша руководитель студии не отличается гуманностью формулировок, – осторожно пояснила та, отводя глаза. – Но это такой педагогический прием. Вообще-то она добрая и детей очень любит.

– Не вижу ничего плохого в ленивых коровах, – отмахнулся Морской, разряжая обстановку. – Сам с удовольствием бы раскоровел и обленился, но вечно тороплюсь и не успеваю себя побаловать. Ни едой, ни сном, ни духом, – тут он понял, что несет явный абсурд, мысленно обругал Сашу Поволоцкого за тлетворное влияние и добавил, извиняясь: – В смысле я тоже за утренние тренировки и не против прогрессивных педагогических методов.

Девочки почему-то не слушали, а заливисто хохотали.

– Ой! Забыла сказать! – спохватилась Ларочка. – Папа Морской, у тебя же вечно все не как у людей: шкафы не запираются, полки не подписаны. Мы не знали, какие продукты твои, а какие – соседские…

Морской, как, к счастью, и его соседи, как раз считал, что неподписанные полки – это «по-людски», но смысл тирады дочери понял.

– Не волнуйся. Мои соседи, как ты знаешь, весьма достойные люди. Если по ошибке вы прихватили что-то из их провианта, они спокойно скажут, и я компенсирую.

– Не скажут! – хитро подмигнула Лариса. – Мы не знали, где чьи продукты, поэтому завтрак приготовили на всех. И даже на Ивановну. Все остались довольны.

– Браво! – восхитился Морской и обернулся к Галине, потому что сама Лариса до такой идеи не додумалась бы. – У тебя, Галочка, явный дипломатический талант!

– Я внучка адвоката, – скромно развела руками Галочка. – Дед научил меня не столько защищать, сколько, совершая глупость, делать это так, чтобы формально было не к чему придраться.

– Вашему деду очень повезло с внучкой! – пробормотал Морской, подразумевая одновременно и красоту формулировки, и вкусный завтрак. – А нам повезло с гостьей, – тут он переключился на дочь. – Ты, Ларочка, большая молодец, что так оперативно пригласила Галю. Замешкайся ты хоть на миг, уверен, толпы поклонников уже сражались бы за право предложить такой чудесной хозяйке свою кухню…

Девочки внезапно посерьезнели.

– Ну, если честно, – тихо прервала затянувшуюся паузу Галина, – поклонник есть. Но он всего один, к тому же бывший. Так что идти мне некуда.

– Папа Морской! – с упреком нахмурилась Ларочка. – Вечно ты все портишь своим умением поднимать острые темы. Ты же не на работе!

– Не дерзите, девушка! – не слишком грозно цыкнул Морской на дочь, а потом догадался, о чем речь, и, увы, не сдержался: – Я всего лишь выразил восторг по поводу завтрака. На руководителя дворцовского кружка автолюбителей я при этом даже не намекал.

Галочка густо покраснела и опустила глаза.

– Папа Морской! – Лариса страдальчески закатила глаза к потолку.

– Все в порядке, – Галочка хоть и печально, но уже снова улыбалась. – Как можно обидеть проницательностью? Я сама виновата, что переживаю по мелочам. – Она доверчиво подняла глаза на Морского и продолжила: – Был вроде близкий человек. Учил меня водить автомобиль, делился хитростями в воспитании кружковцев, ходил на все мои спектакли. Мы даже собирались пожениться как-нибудь, когда я, наконец, решусь признаться деду. И я, конечно, после взрыва побежала к нему. Все рассказала. – От обиды у Галочки чуть заметно задрожала нижняя губа. – А он перепугался. «Как все это не вовремя! – говорит. – Меня ведь хотят сделать начальником отдела. А тут такие компрометирующие обстоятельства. Я готов был смириться, что твоего деда арестовали по ошибке и отпустили, как многих сейчас. Но раз за ним приходили снова – значит, все не так просто. Прошу тебя на время сделать вид, что между нами ничего нет».

– Да он же просто негодяй! – воскликнул Морской. – И нужно радоваться, что это выяснилось до того, как вы успели пожениться.

– Я радуюсь, – горько вздохнула Галочка. – Но и немножечко стыжусь. Во-первых, что могла так глупо ошибаться в человеке. Во-вторых, что не открыла правду: дедушку ведь не арестовать хотели, а всего лишь доставить на беседу. Теперь Алеша места себе не находит, переживает, что имел неосторожность связаться с внучкой такого небезопасного деда. Но ведь, начни я оправдываться, это выглядело бы так, будто я не хочу разрывать отношения. А я хочу. И, самое ужасное, что больше всего я переживаю вовсе не из-за расставания или предательства, а, словно бесчувственная гордячка, из-за того, что это не я его бросила, а он меня. Вот если бы наоборот, я чувствовала бы себя лучше. И это как-то не слишком хорошо меня характеризует, да?

Последнюю фразу Галочка произносила с неподражаемой самоиронией, и Морской не смог не рассмеяться.

– Вот между прочим! – не распознав, что тема исчерпана, вмешалась Ларочка. – Я недавно слышала историю о том, что разрывать отношения бывает очень даже полезно! Мамина подруга о своей сестре рассказывала, а я… ну, случайно услышала. Так вот! Давным-давно одной жене ужасно не повезло с мужем! – Лариса будто и не замечала, что присутствующие не слишком хотят слушать чьи-то сплетни. – Вернее, все думали, что повезло. Такая пара! Он хозяйственный, серьезный. А он, оказывается, часто ее бил. Однажды, из-за того, что она плохо погладила рубашки, он разозлился и швырнул в нее горячим утюгом. Она обиделась и убежала к маме. И та – хоть и понимала, что все вокруг станут осуждать, мол, разведенка, при живом-то муже, – все равно сказала дочери к этому негодяю больше не возвращаться. И что вы думаете? Года не прошло, как та жена повторно вышла замуж. Причем за очень важного ученого! По-моему, Ландау или что-то в этом роде. У них, конечно, было много сложностей, но нынче, по словам сестры, – все хорошо. Они в Москве живут в огромном доме. – Лариса вспомнила, с чего начинала рассказ, и перешла к морали. – Выходит, раз ушла от негодяя – то не грусти, еще найдешь другого! А вещи гладить может домработница.