Книга Земля забытого бога - Максим Дуленцов

– Возможно, будет так, если Ахуре будет это надо. Но все же я хочу сделать то, зачем пришел к тебе, Настуд. Великий маг дряхл, а дело, которое поручаю, требует сил. Я поручу его тебе, Настуд. Слушай же внимательно. Еще мой дед и мой отец говорили мне о стране, что лежит далеко на севере, там, где кончается земля, там, где солнце светит всё лето, не заходя. Когда пророк Заратустра пришел к нам и сказал благое слово от имени великого Ахуры, он дал людям и книгу, Авесту, ты знаешь это, Настуд. И в Авесте тоже написано про ту землю, которую создал Ахура Мазда для людей, далекую Арианам-Вайджу у реки Датии. Правда, в те времена злой дух Ангро-Манью наслал на прекрасную землю вечную зиму, и кто рассказывал мне про нее, говорили, что там только два месяца лето, а в остальное время земля мерзнет под белым покровом снега, и никто там не может выжить, кроме дэвов, исчадий Ахримана. Но то легенды, Настуд, передаваемые от отца к сыну.

– Нет, шахиншах, в Авесте, данной нам Спитамой Заратустрой, написано именно так. Это правда, была та земля благословенна, да дэвы сделали ее непригодной, – возразил я, помня священные тексты Видевдата. На это шахиншах туманно ответил:

– Это не истина, Настуд. Ищи истину, ибо она высшее благо.

Я склонил голову, а Хосров продолжал:

– Когда великий и могучий Искандер захватил Иран, то привнес он величайшие бедствия и разорение. Все сокровища он вывез к себе в Гаву Согдийскую, а все священные папирусы и пергаменты, в том числе и обретенную Заратустрой Авесту, что была написана на тысячах шкур, сжег. Мор и нищета накрыли тогда нашу благословенную землю. И сейчас нас ждут испытания, как при Искандере Великом. Поэтому повелеваю я – собрать все сокровища предков, все дары богов, всё, что осталось древнего в царстве, и увезти в землю, что создал Ахура изначально. В той земле есть благословение, та земля готова принять дары, я верю в это. Заратустра пришел с севера, никто не помнит, откуда, но я знаю, он пришел с первого островка материального мира, из Арианам-Вайджи, там он говорил с Ахурой Маздой, там он получил откровение и слово благое. Помнишь, Настуд, слово чудодейственное то, что поможет одолеть всех злобных недругов… Неси то слово в землю далекую, неси дары Мазде, неси то, о чем я должен промолчать, ищи истину и молись за наше царство. Это твой удел, Настуд. Через месяц будут собраны серебряные сосуды, посвященные Анахите, Воху Ману, золотые блюда с Митрой, немного монет для дороги. И то главное, о чем я не могу говорить. Возьми повозки и лошадей, сколько потребуется, возьми золотую пластину с моим именем, ибо ромейские грамоты уже не действуют в хаосе мира. Возьми печать мою с пальца и найди землю Арианам-Вайджу, встань на вершине белой скалы, омываемой быстрыми водами заветной Датии, обратись к Мазде с молитвами и принеси дары мои. И может, раскроется тайна мироздания, и будет благо всем людям, верным и неверным, дэвы отступят, зло падет, и я, Хосров Парвиз, буду, как царь Йима в давние времена, править миром и умножать стада и людей в доброте и спокойствии. Иди, Настуд, пусть Амеша Спента, семь бессмертных святых решат судьбу нашего мира.

– Но путь сложен и далек, шахиншах, как я доберусь один?

– Возьми слуг, семеро готовы идти с тобой.

– Да, шахиншах, но ромеи собирают войска, Керан, которая служит теперь им и была против твоей свадьбы со своей внучкой, не пропустит нас сквозь горы мимо Аршакавана. А дальше идут земли Хнента, Акатиза, Бактрия и ужасная и неизведанная земля Ранхи, у самых Рипейских гор, на которых селятся плотоядные птицы, сжирающие любого, кто подойдет к ним. Как мы пройдем там без защиты?

– А как же, маг, твое слово, которое должно зло превращать в добро, разве слово мага не действует, разве зря тебя учили древнему авестийскому языку, который может вызвать дождь и остановить засуху, уменьшить ветер и быть понятым богами? Слово не поможет тебе в пути? – улыбнулся шахиншах. Я же был в замешательстве – слово не всегда работало так, как надо, а я боялся долгого пути. Слово – это великая сила, но в устах смертного, обуреваемого противоречиями человека, такого как я, могло быть просто набором звуков, не вызывая благой мысли и благого дела. Я был не готов положиться на одно слово.

– Дай мне воинов, шахиншах! Иначе мы не дойдем.

– Я знал, что ты так скажешь. Но воины мне нужны здесь. Хотя, вот старый Бахрам, израненный в боях, которые давно забыты во времени, пойдет с тобой. Бахрам! Ты пойдешь к Рипейским горам по моей просьбе?

Из строя воинов, что были в храме, вышел ещё крепкий, в шрамах, старик, облаченный в латы и шлем. Он преклонил колено перед шахиншахом и сказал:

– Да, повелитель, я пойду. В битву рядом с тобой я бы хотел идти больше, но битв давно не было, я устал без дела в неге пить хаому. Я пойду куда угодно по твоему приказу, я убью любого, противящегося твоему слову.

– Хорошие слова, Бахрам. Возьми еще себе двух воинов в помощь.

– Да, шахиншах, я возьму двух своих сыновей, они хорошо стреляют из лука и владеют мечом. Они пойдут со мной на смерть.

– Смерти не надо, Бахрам, надо выполнить свой долг. Надо доставить в благословенную страну мага и дары.

– Я сделаю это, повелитель. – Бахрам поднялся с колена и встал в строй воинов.

– Вот, Настуд, я даю тебе трех воинов, думаю, этого количества будет достаточно. Идите же и готовьтесь к походу.

Так сказал Хосров Парвиз и вышел из храма. Я же, многопагубный маг, думал только о том, как увидеть прекрасную Ширин и поговорить с ней до начала похода. Я возжелал ее еще сильнее перед долгой разлукой. Ах, если бы я знал истину…

Караван собрали уже на следующую луну. Пять повозок, запряженных парами лошадей, стояли во дворе дворца Бехистан, прикрытые грубой тканью. Шахиншах позвал меня во дворец, и я был рад этому – возможно, я увижу Ширин. Хосров откидывал ткань, под которой стояли деревянные сундуки, крепкие, обитые медью, с запорами на крышках. Крышки были подняты по приказу шахиншаха, и под ними блеснуло золото и серебро.

– Здесь древние сосуды чистого серебра из Ассирии, на них Митра. Здесь золотые блюда с профилями всех наших царей. Свой профиль я тоже положил, Настуд, – усмехнулся Хосров, поднимая блюдо со своим изображением, – здесь кувшины, посвященные Анахите, тут лежат культовые чаши из древних храмов. Дары богаты, они должны понравиться Ахуре Мазде. Здесь сундук с серебряными дирхемами, этот – с золотыми. В дороге понадобится подтвердить твое благое слово, маг.

Шахиншах жестом приказал закрыть сундуки.

– А в этой повозке деревянный ящик. Береги его, Настуд, ибо это сокровище, это основа, которую надо увезти от смуты, что будет в нашей земле. На самом деле, может быть, этот ящик и не нужен нам, но пусть он вернется в первородную землю, и, возможно, там содержимое его даст силы смертным на переустройство материального мира. Я так полагаю, Настуд. Вот семь слуг, вот три воина. Ты можешь отдохнуть перед дорогой, а завтра с рассветом отправляйся в путь. Сегодня ужин на закате в беседке Бехистана, я жду тебя, маг.

При последних лучах солнца я, многопагубный, дрожа от нетерпения, вошел в беседку, где был накрыт ковер. Рис и хлеб, мясо ягненка и сквашенное молоко, вино и хаома, фазаны в меду и орехи, пахлава и фрукты горами лежали на ковре. На подушках у колонн, что смотрели на Тигр, лежал шахиншах, подле него справа воины, а по левую руку в легкой тунике с золотыми лентами, с черными волосами, заправленными в серебряную ткань, с гордым тонким профилем белела прекрасным лицом сама молодая царица Ширин. Она потягивала вино и губами катала маленькую виноградину, я же при виде ее не смог и шагу шагнуть вперед.