Книга Танцуй со мной - Софи Уэстон

Должно быть, она издала какой-то звук, потому что он оглянулся. При виде Алексис его брови поползли вверх.

- Вид сугубо официальный, - весело отметил он.

- Ты говорил, что хочешь послушать мою игру, - быстро сказала она.

Майкл повернулся лицом к ней и изучающе осмотрел с ног до головы.

- В камуфляже ты играешь лучше? - насмешливо поинтересовался он.

Алексис чуть подняла подбородок.

- Я все делаю лучше, когда подготовлена должным образом, - твердо ответила она.

Он тихо рассмеялся. Внутренняя дрожь стала сильнее. К счастью, он вроде бы не замечал ее волнения. Пожав плечами, взял бутылку и протянул ей стакан.

- Снова риоху? Или шерри?

- Ничего, - тут же ответила она.

- Можно обойтись и без вчерашних излишеств, - сухо заметил Майкл. - Просто составь мне компанию.

Но она покачала головой.

- Это влияет на чувство ритма, - сказала она, что было правдой и потому помогло. - Может быть, позже. То есть если ты действительно хочешь, чтобы я играла.

- Я действительно хочу, - сказал Майкл. Лицо его было почти мрачным.

Алексис сглотнула.

- Хорошо. После ужина.

Он долил себе вина и сделал большой глоток, глядя на нее поверх стакана.

- А почему не сейчас? - мягко спросил он. Она пришла в смятение.

- Я не думала… Ужин… Я хочу сказать, что тебе, конечно, лучше поесть…

- Я думаю, нам не стоит обсуждать, что мне лучше, - сухо произнес Майкл. - А ужин готовится в горшочках. С ним можно не спешить. Я голосую за игру.

Алексис стало худо. Он одарил ее сардонической улыбкой.

- Смотри на дело так: раньше начнешь - раньше кончишь.

Она кивнула, чувствуя сильнейшую сухость во рту.

- Где твоя флейта? - мягко, но настойчиво спросил он.

Она пробормотала:

- В зале.

- Значит, идем туда, - сказал он.

Держа в одной руке стакан с вином и бутылку, другой он открыл перед ней дверь. Алексис пыталась успокоиться. Чего ради она паникует, собираясь играть для одного неискушенного слушателя, после того как годами играла для многих специалистов? Но в животе у нее что-то непрерывно переворачивалось, а кончики пальцев были неестественно холодными.

Эхо их каблуков барабанной дробью разнеслось по холлу. Майкл чувствовал себя вполне уверенно. Он включил свет и энергично принялся задергивать шторы на высоких окнах.

Алексис села на один из табуретов, достала из футляра флейту, собрала и аккуратно положила. Потом подошла к шкафу и спросила через плечо:

- Только я и моя флейта? Или что-нибудь посерьезнее?

Майкл уже успел задернуть все шторы. Центральная люстра заливала зал светом не слабее дневного, и почему-то от этого яркого света высоко над их головами Алексис почувствовала себя очень маленькой.

Он стоял близко, едва не касаясь ее плечом, и рассматривал ряды магнитофонных лент и компакт-дисков.

- Впечатляет, - сказал он со смешком. - Аккомпанемент на любой случай.

Алексис отодвинулась от него под предлогом изучения машинописного каталога.

- Большинство записей сделано отчимом. Это не на продажу. По крайней мере магнитофонные записи. Он сделал их для разных семинаров, которые проводит многие годы, - объяснила Алексис. - Некоторые записаны мной, когда я была здесь с Патриком.

Похоже, Майкл слушал вполуха. Просмотрев несколько компакт-дисков, он отметил:

- Добра тут припасено на всякий вкус. Алексис нашла фортепианный аккомпанемент для одного из концертов Баха и положила каталог.

- А? Кое-что здесь для его гостей, конечно, - рассеянно ответила она.

Найдя нужную кассету, сунула в магнитофон, включила усилитель и начала вводить колонки одну за другой. Майкл встал.

- Помощь требуется? Алексис взглянула на него.

- Боишься - сломаю?

- Я этого не говорил, - спокойно ответил Майкл.

Она покачала головой.

- И правильно сделал. В любом случае помощь мне не нужна. Я начала разбираться в подобной аппаратуре, когда была еще вот такой. Это часть моей профессиональной подготовки.

Она настроила колонки, добавила высоких частот. Майкл ухмыльнулся.

- Вижу. - Он осмотрелся по сторонам. - Что ж. Ты занимаешься звуком, а я возьму на себя осветительную аппаратуру.

И прежде чем она успела понять, что имеется в виду, он вынес из-за рояля высокие подсвечники и расположил вокруг ее табурета. Достал из кармана зажигалку и поджег одну за другой высокие белые свечи.

Вся напрягшись, Алексис отвернулась, стараясь сосредоточиться на усилителе, хотя едва видела зеленые полосы индикаторов.

За ее спиной Майкл пересек комнату и выключил люстру. Потом вернулся - шаги по деревянному полу звучали жутковато, а тень колебалась вместе с пламенем свечей. Взял один из золоченых стульев и поставил в некотором отдалении от ее табурета. Первый ряд для одного слушателя, подумала Алексис. Вот только вместо того, чтобы чинно сесть, ну разве что закинув ногу на ногу, он поставил стул задом наперед и сел верхом, положив руки на лирообразную спинку и уперев подбородок в ладони.

- Готова?

Была ли в спокойном вопросе насмешка? Алексис толком не поняла. Она чувствовала себя еше более беспомощной в окружении канделябров, тогда как он сидел в полутьме. Впрочем, пожалуй, так оно и лучше. По крайней мере не видно будет его глаз.

Она отвернулась от усилителя и занялась раскладыванием нот, хотя вовсе не нуждалась в них. Привычное действие помогло успокоить руки. Поднесла к губам флейту, взяла несколько пробных нот, потом трель. Все, дальше тянуть нельзя.

- Готова, - сказала она спокойным голосом.

Нажала на кнопку воспроизведения и встала, следя за дыханием и ожидая первых хорошо знакомых нот.

Глубокий звук рояля наполнил помещение. Инструмент был чудесный, и Патрик играл с удовольствием. Это ощущалось в манере игры. Алексис помнила день, когда они делали эту запись. Стояла середина лета, и она была влюблена.

Ну да, ей было семнадцать, и казалось, что влюблены они оба. Только Патрик ничего не говорил, кроме того, что она слишком юна, чтобы принимать серьезные решения. Потом он уехал в Штаты, а она восемь лет поддерживала в себе огонь того лета.

Восемь лет, думала Алексис в зыбкой атмосфере воспоминаний, наполнявших зал. Восемь лет. Когда он вернулся, чтобы преподавать в колледже, она решила, что это судьба. Он учил ее, водил на концерты, водил в маленькие ресторанчики и держал за руку, сидя за столиком. Говорил, что любит ее. И, конечно, хотел лечь с ней в постель. И лишь по чистой случайности она узнала о его жене и детях прежде, чем могло бы осуществиться его желание.