Книга Последняя охота - Эльмира Нетесова

— Это не по моей части. Милиция не распоряжается имуществом арестованных. Это лишь жилуправление, горисполком, но и там вряд ли на такое пойдут. Ведь у тебя свой дом есть.

— Какой там дом? Хижина, лачуга! Я ж вам помогал в деле! Может, ходатайство напишете иль позвоните? Сами видите, моя изба в аварийном состоянии. Да и на ремонт денег нет. Доходы копеечные. На еду едва хватает, — канючил Дамир.

— Доложу начальству о просьбе, но результат не гарантирую. Согласится ли оно вмешиваться в такие вопросы, не знаю. Кстати, предопределять ход событий нельзя. Шкворень еще на воле. Дом — его частная собственность. Только суд имеет право вынести решение о конфискации имущества, но и оно отменяется судом высшей инстанции. Эти обжалования в порядке надзора затягиваются надолго, на годы. Неприятностей будет тьма, а результат… За это время он срок отбудет. Когда вернется, его из собственного жилья никто не выселит.

— Значит, зря я старался? — уронил руки Дамир.

— Тебе виднее, но мне кажется, за свои сообщения ты кое-что получал. Разве не так? — напомнил следователь тихо.

Но Катерина услышала каждое слово, доносившееся из коридора. «Не поймали! Вовремя я его упредила!» — порадовалась баба и тут же задумалась, как теперь предупредить своего дружка о засаде. Баба перебрала много вариантов, но ни один не годился.

«Ему не только войти, даже вблизи появиться нельзя Опасно, мигом скрутят», — соображала Катерина. Но желание помочь соседу было сильнее разума и природной бабьей осторожности. «Схожу в город. Скажу своему, что хочу работу подыскать себе. Там дружочка поищу или кого-нибудь из его друзей. Кой-кого из них я видела. Авось повезет, встречу и предупрежу».

Дамир даже обрадовался, узнав, что жена снова собралась устроиться на работу. Он похвалил Катерину:

— Разумно решила! Нечего тебе дома целыми днями киснуть. С хозяйством сам справлюсь. Ворочусь с участка — больше половины дня свободных. Куда их девать? Копейка же в доме никогда не бывает лишней.

Утром, подоив корову, управившись в сарае и в доме, Катерина отправилась в город. Вскоре она приехала в центр и смешалась с пестрой многолюдной толпой людей, торопливых, смеющихся, жующих, озабоченных.

Вот она остановилась у столба, оклеенного объявлениями, но здесь о продаже домов, а о работе — ни слова. Катерина подошла к доске объявлений, стала читать. Требуются уборщицы, дворники, сторожа, посудомойки, няни и сиделки, повара и продавцы.

— Вот дожили! Честному человеку и не продохнуть нынче! Везде одни убийцы! — услышала рядом.

Оглянувшись, она увидела старуху. Возле нее какой-то дедок затормозил.

— Что стряслось у тебя? — спросил бабку с любопытством.

— Да как же так? С Лизаветой я в младости дружила. Все годы до энтих лет бок о бок жили на одной площадке. И тоже в объявления поверила глупая! Стала жить под опекунами. Они вот тут свое заявление дали, что станут ухаживать за старым человеком под гарантию наследования его жилья. Лизавета уши развесила, поверила, приняла опекунов. А вчера померла. Всего месяц с ими пожила и кончилась, не хворая ни единого дня. Вечером легла, а утром не проснулась…

— Счастливая! Легко померла. Не мучилась! — позавидовал дед.

— Где там померла? Отравили ее опекуны! Душегубы проклятые! Хотели без вскрытия закопать, да мы всем подъездом хай подняли, чтоб врачи причину установили честно! Так поверите, нынче милиция опекунов ищет. Они ровно испарились. Знают, какое жилье им сготовили! А объявления про опекунство и поныне с доски не сползают! — сплюнула старуха злобно.

Любопытные, окружившие бабку, сочувственно качали головами:

— Да, хватает в городе дерьма!

— Одних воров тьма! А милиция целыми днями в карманный бильярд играет. Что ей ворюги, если ментовская банда сколочена. Она нынче свирепей всех! Вот кого бояться надо.

— Куда ни глянь — жулье!

— А сучки, бляди весь город наводнили, перезаразили всех! Вовсе малолетки на мужиков виснут, проходу от них нет!

— Тебе, дед, это не грозит! Какая дура на тебя позарится? Только бухая иль подколотая, которая деда от козла не отличит! — хохотали зеваки, расходясь.

— На тебя, может, и не лезут, а меня вчера вечером остановили сучки и давай щупать, за угол звать…

— Ну, это ради экзотики! — рассмеялась девушка, стоявшая ближе всех к деду.

Старик сжал кулаки:

— Тебе щас вмажу по этой экзотике, чтоб она больше не чесалась!

Катерина переписала с доски объявлений некоторые телефоны и стала протискиваться сквозь толпу к таксофону. И тут ее схватили за локоть, выдернули из кучки людей. Женщина увидела сявку своего дружка, обрадовалась. А тот сказал грустно:

— Мой пахан на хазу похилял, чтоб тебя увидеть, а ты здесь околачиваешься! Эх, бабочки! Ведь из-за тебя, дуры, кентелем рискует человек.

— Слушай, хмыренок! Давно мой дружок домой пошел?

— Часа два как смылся.

— Несись во весь дух! Придержи, не пусти! В его доме — засада! Милиция ждет. Беги! Спасай!

Катька не успела рот закрыть, как стремач нырнул в такси. Машина тут же рванула вперед на большой скорости и мигом скрылась из виду.

Баба успокоилась. Ей казалось, что предупредить вовремя — это главное. Она неторопливо разговаривала по таксофону насчет работы. Ее пригласили прийти на следующий день с утра прямо в отдел кадров.

«Враз на полторы ставки! Посудомойкой и уборщицей берут!» — радовалась женщина и, оглядев свою изрядно поношенную одежду, решила, что, пока не оденется прилично, денег мужу не отдаст.

Катерина возвращалась не спеша. По дороге встретила старика Дементия, поздоровалась. Тот спросил:

— Ну что, с города? Еще не слыхала, какое у нас приключение стряслось?

— Нет. — Екнуло сердце больно.

— Соседа вашего милиция накрыть порешила. Засели в евоном доме, ожидаючи хозяина. Тот нагрянул, но не к себе, а к вам. С твоим мужиком сустреться вздумал и шасть в избу. Дамир с перепугу в окно сиганул, весь порезался, в кровище. Менты наполохались и с того дому повыскакивали, а сосед увидел, поспел сбежать. А может, припрятался где-то? Как ни искали, не нашли. Дурак твой мужик! Нынче, если воры его отыщут, в куски пустят! То уж наверняка!

Женщина, увидев Дамира, невольно рассмеялась. Все лицо залеплено пластырем, на голове — детская шапка сына вязаная, с кисточкой. Рубашка и брюки порваны.

— Разучился убегать. Раньше у тебя лучше выходило. Морду за стукачество так не квасили. Нынче словили. Говорила тебе «закинь дерьмом заниматься». Не поверил? Вот и схлопотал! Хорошо хоть башку не скрутили, — не сдержалась баба.

— Замолкни, дрянь! Нет бы пожалела, помогла, а ты еще изголяешься? Женой зовешься, совестно признаться. Чужие люди, можно сказать, с земли выковырнули, с могилы подняли. Ты чему скалишься?