Книга Снегопад на курорте - Ли Уилкинсон

– Какое тебе больше нравится? – спросил Мэтью.

– С одним камнем, – запнувшись, сказала она.

– Прекрасный выбор, – согласился Кляйн. – Цвет лучше. И камень более чистый.

Достав кольцо из коробочки, Мэтью надел его Кэролайн на палец и поднес ее руку к своим губам. Сердце ее забилось от счастья.

– Ну вот. Надеюсь, подарок к помолвке тоже подойдет.

– Ты уже и так задарил меня, – запротестовала Кэролайн. – А я даже не купила тебе рождественский подарок.

Не обращая внимания на ее возражения, Мэтью наклонился к Кляйну и что-то шепнул ему на ухо.

– Да, у меня есть, – ответил ювелир и исчез в глубине магазина. Возвратившись, он протянул Мэтью продолговатую, обтянутую кожей коробочку.

– Спасибо. Я выпишу чек на то и другое.

– Можешь сделать это завтра, – сказал Кляйн, и мужчины обменялись рукопожатием.

Обняв все еще пребывавшую в каком-то полусне Кэролайн за талию, Мэтью повел ее назад.

Они поблагодарили Глэдис, показали ей кольцо, и женщина ушла, возбужденная новостью и тем, что оказалась здесь в такой важный момент.

Не прошло и нескольких минут после ее ухода, как в дверь постучали: принесли бутылку шампанского с поздравлениями от обслуживающего персонала.

Поблагодарив посыльного, Мэтью с насмешливой улыбкой взглянул на Кэролайн.

– Ну, что я тебе говорил?

Он достал два бокала, открыл бутылку и налил искрящийся напиток. Протянув ей бокал, он провозгласил:

– За нас. За то, чтобы мы по-настоящему узнали друг друга.

Наверное, эти слова должны были ее насторожить, но после всех треволнений она ничего не чувствовав, кроме радости.

Случившееся казалось Кэролайн сном, и ей хотелось ущипнуть себя…

Чувство нереальности происходящего не оставляло ее и сейчас, восемь часов спустя, когда они с Мэтью сидели рядом на диване и слушали рождественские песнопения, доносившиеся через окно.

Словно прочитав ее мысли, он повернулся к ней со словами:

– Уже почти сутки прошли, а я все еще не отдал тебе это… – Он полез в карман пиджака и извлек из него плоскую продолговатую коробочку, которую получил от Роберта Кляйна. Не сводя глаз с ее лица, он вкрадчивым голосом спросил: – Тебе не любопытно узнать, что я выбрал специально для тебя?

Что-то в его голосе вызвало у нее дурное предчувствие, но, с удовольствием наблюдая за тем, как Кетлин открывает свои рождественские подарки, она не придала этому особого значения.

– Любая женщина на твоем месте уже не раз спросила бы меня, что это, – заметил он.

Открыв коробочку, Мэтью протянул ей золотую цепочку, каждое звено которой было искусно выполнено в форме соединенных в рукопожатии рук.

– Как красиво, – сказала она. – И очень необычно.

– Примерь. Она должна подойти.

Покрутив цепочку в руках, Кэролайн сказала:

– Не могу понять, как она расстегивается.

– Дай мне.

Через мгновение цепочка украсила ее изящную шею.

– Идеально, – довольно сказал он.

Кэролайн вдруг испугааась выражения, появившегося на его лице. Оно было торжествующим и жестоким.

Поднявшись, она подошла к зеркалу.

Цепочка смотрелась на ней не как ювелирное украшение, а как нечто варварское… странное… похожее на оковы.

Она невольно вздрогнула.

– Я никогда не видела ничего подобного.

– Это копия обручального ожерелья инков. Перуанская легенда гласит, что Кечуа – то ли властитель, то ли индеец королевских кровей – специально заказал его для своей невесты вместо кольца как символ ее рабства.

Едва дыша, Кэролайн спросила:

– А почему это было не кольцо?

– Потому что кольцо она могла снять и заменить другим… Понимаешь, она была женщиной такого типа, как Кейт, и он не мог доверять ей.

Она застыла, чувствуя себя как жертва на гильотине. Мэтью помолчал, потом с мрачной улыбкой продолжил:

– Застегнутое ожерелье она могла снять лишь одним способом – разорвать его.

Холодок побежал по спине Кэролайн. Обретя дар речи, она спросила:

– Ты хочешь сказать, что оно не снимается?

– О нет. Это снимается, – заверил ее Мэтью. – Но ведь и ты не такая, как Кейт, правда? – И он добавил миролюбиво: – Надо просто знать, как работает замочек.

– Тогда не снимешь ли ты его?

Мэтью взял ее за руку и усадил рядом с собой. Но когда она подняла с затылка волосы и слегка наклонила голову, он заботливо поинтересовался:

– Тебе в нем неудобно?

– Нет. Неудобство чисто морального плана.

– Тогда почему ты не хочешь остаться в нем… хотя бы до того момента, когда будешь ложиться спать?

Она закусила губу и, понимая, что он ждет ее протеста, ничего не сказала.

Через какое-то время, быстро сменив тему, к чему она никак не могла привыкнуть, он заявил:

– А теперь нам надо поговорить о нашем будущем…

Настороженно глядя на него, она ждала.

– Я хочу, чтобы у Кетлин были братишки и сестренки. Думаю, у тебя нет возражений? Во время нашей первой беседы ты говорила, что любишь детей.

– Да. Люблю.

– Тем не менее я думаю, что нам надо сначала какое-то время пожить втроем, стать семьей и дать Кетлин возможность привыкнуть к тому, что ты ее мама. – Потом он неожиданно сказал: – Ты никогда не спрашивала, что случилось с ее настоящей матерью…

– Я… я…

– Ты оказалась самой нелюбопытной из всех женщин, которых я встречал на своем веку. – Его голос был резким.

Когда Кэролайн ничего не ответила, он заговорил снова, глядя ей в лицо:

– Тебя не удивит, если ты узнаешь, что она просто бросила своего ребенка?

– Нет! – вскрикнула Кэролайн. Это был крик боли.

– Ты так убеждена…

– Не могу поверить в то, что какая-нибудь женщина может добровольно отказаться от своего ребенка.

– Тогда почему, по-твоему, она исчезла?

– Должно быть, ее вынудили обстоятельства.

Мэтью скривил губы.

– Ты говоришь так, как будто сочувствуешь ей.

– На все можно посмотреть с двух сторон.

– Ее интересовала только одна. Тони был мертв. А она, вместо того чтобы заботиться о ребенке, до рождения которого он не дожил, исчезла, переложив ответственность на престарелую мать Тони, женщину с больным сердцем.