Книга Арифметика любви - Линн Грэхем

— Но этими словами ты очень обидел меня.

— Я не хотел, чтобы ты ошиблась в своих чувствах ко мне… Я хотел дать тебе время снова узнать меня и убедиться, что твои чувства настоящие. Я не мог рисковать — боялся, что однажды ты проснешься и решишь, что слишком молода, чтобы связывать себя браком, вернее сохранять брак со своим первым любовником…

Фрэнки была глубоко тронута тем, что Сантино был так неуверен в своих чувствах.

— Прости, но ты — единственный мужчина, которого я когда-либо желала.

Сантино слегка покраснел.

— Приятно слышать…

— Я знаю… ты — собственник. И я тоже.

— До отъезда в Милан… — Сантино напрягся и тревожно взглянул на нее, — я не знал, расстроена ты из-за того, что, возможно, беременна, или из-за того, что, возможно, нет.

— Ты мог бы сказать мне сразу, что больше не хочешь развода, — вспыхнула Фрэнки.

— Мне было нужно, чтобы ты приняла собственное решение о том, что ты сама хочешь… но я всеми силами пытался показать свою любовь… Вспомни, как хорошо нам было во время наших прогулок по Риму.

— Я боялась, что ты стараешься только из-за моей возможной беременности.

— Ты понимаешь, что это не так? — Сантино наклонился и жадно приник к ее губам. Поцелуй был долгим и нежным, и Фрэнки задрожала от страсти. — Но я, привыкнув к мысли, что скоро стану отцом, немного расстроился после твоего сообщения… Хотя, возможно, это к лучшему. Тебе всего двадцать один. У нас предостаточно времени.

— Наш ребенок появится на свет к Рождеству, — шепотом призналась Фрэнки.

Сантино был ошеломлен.

— Повтори еще раз…

Улыбка восторга озарила лицо Сантино. И он запечатлел жаркий поцелуй на ее губах.

Фрэнки запылала румянцем, когда он, выразительно глядя на нее, потянул ее к постели.

— Я обнаружила медведицу в лимузине, — проговорила она.

— Мы назовем ее Флора… она будет присматривать за твоим медвежонком. Я планировал с ее помощью улучшить твое настроение и предложить попробовать еще раз, если ты действительно хочешь малыша.

— Что бы ты сделал, если бы я действительно украла все эти деньги? — задумчиво спросила Фрэнки.

— Я бы постарался оправдать тебя. Я не мог допустить возможности потерять тебя по окончании трех недель. Я слишком люблю тебя, рicсоlа mia. — Оценив проницательным взглядом тревогу, все еще заметную на ее лице, Сантино прибавил: — Я могу позаботиться о твоей матери, но на этот раз ей придется быть скромнее в своих желаниях…

— Нет… будет несправедливо, если ты снова станешь содержать ее, — запротестовала Фрэнки, совершенно уверенная, что Делла вполне способна зарабатывать на жизнь собственным трудом и всякое другое решение будет сродни награде за ее бесчестность.

— Позволь мне на этот раз решать, что справедливо, а что нет, — пробормотал Сантино, восхищенный блеском в глазах Фрэнки. — Я вполне буду отомщен, когда увижу реакцию Деллы на новость о том, что она скоро станет бабушкой!

Поскольку в этот момент он снова горячо поцеловал Фрэнки, ее способность спорить существенно пострадала. Ее трепетное тело прижалось к его жаркому телу, и она запылала, движимая первобытной потребностью скрепить их любовь самой крепкой печатью.

— Хэл очень любит детей, — проговорила Делла, когда ее третий муж, твердый как скала, немолодой владелец ранчо из Техаса, ловко взял на руки внука и заворковал, чтобы развеселить его. — И… посмотрев на него, мы могли бы завести своего малыша.

При этой неожиданной новости глаза Фрэнки широко открылись.

Мать покраснела и неуверенно взглянула на дочь.

— Я знаю, что с тобой была совершенно беспомощной, но Хэл думает, что сейчас я справлюсь намного лучше, потому что поможет он и потому что я стала взрослей.

Хэл неплохо зарабатывал, но считал праздность пороком и очень любил то, что называл «простой жизнью». Делле пришлось пожертвовать многим, чтобы отвечать стандартам Хэла, но она сделала это с удивительной готовностью. Фрэнки наконец признала, что мать была глубоко несчастной женщиной, которая пыталась заполнить безделушками внутреннюю пустоту. Сейчас новая любовь и новый стиль жизни с мужчиной, на которого можно положиться, давали ей шанс начать все заново.

Забрав своего сына из рук Хэла, Сантино отошел с ним в другой конец комнаты. На его лице мелькнула тревога.

— Думаю, Марко пора удалиться с праздника… Как ты полагаешь?

Фрэнки протянула руки, чтобы взять своего малыша, и взглянула на его маленькое сонное личико, на шелковые опахала черных ресниц, на слипающиеся глазки, такие же зеленые, как ее собственные.

— Да… он заслуживает покоя и сна.

Но потребовалось еще полчаса, чтобы все собравшиеся родственники могли пожелать ему спокойной ночи. Джино Капарелли и Альваро Витале были заняты беседой. Двоюродные бабки Фрэнки, сначала нервничавшие из-за того, что покинули деревню и проделали весь путь до замка, где Сантино и Фрэнки решили провести крещение, сейчас были счастливы поболтать с двумя пожилыми дамами, родственницами Сантино.

— Он такой милый… — вздохнула Соня Витале. Ее лицо смягчилось при виде сонного внука.

Фрэнки улыбнулась. Нескрываемое обожание, с которым ее свекровь относилась к внуку, смел преграды между двумя женщинами.

С восторженным удивлением Сантино наблюдал, как Делла побежала принести бокал вина для Хэла.

— Когда ты настаивала, чтобы твоя мать покинула дом и нашла работу, я беспокоился о тебе, саrа miа, Я думал, она никогда непростит тебя за такую жесткость, но это по шло ей на пользу. Она стала совершенно другой женщиной.

— Она даже подумывает завести ребенка, — улыбнувшись, поделилась новостью с мужем Фрэнки.

После секундного молчания Сантино разразился смехом.

— Есть здравый смысл в ее решении, — заметил он. — Если она родит, Хэл освободит ее от некоторых обязанностей на ранчо!

Сантино и Фрэнки вместе уложили сына спать в уютной колыбельке.

Фрэнки вспоминала первый благодатный год их брака. Мэт нашел другого партнера для экскурсионного агентства. Ее беременность протекала легко, и Марко родился почти без осложнений. Радость общения с малышом еще больше сблизила ее с Сантино. Он обожал сына. Большую часть выходных они проводили на Сардинии.

— Ты счастлива? — нежно спросил Сантино, когда они вышли в коридор.

Фрэнки взглянула в его бездонные, милые глаза и внезапно почувствовала слабость в коленях.

— Безумно счастлива. Когда в шестнадцать лет поймала тебя в свои сети, я знала, что делаю!

— А я не мог понять, что нашло на меня, — признался Сантино. — Но невероятно рад, что угодил в эти твои сети…