Книга Мятеж - Нора Робертс

— Нет!

— Ну, тогда…

Бригем сделал еще один шаг к воде, когда Сирина нанесла удар носком сапога достаточно близко к чувствительному месту, чтобы заставить его поморщиться. Защищаясь, он шагнул назад и споткнулся о корень. Оба свалились наземь. Ради приличия и собственной безопасности Бригем поспешно убрал руку с упругого изгиба ее груди.

— Кажется, это уже было, — пропыхтел он, восстановив дыхание.

Сирина оттолкнула его и запоздало прикрыла ноги.

— Черт бы вас побрал! Вы испачкали мне юбки.

— А вы, миледи, чуть не лишили меня права называться мужчиной.

Сирина взмахом головы отбросила волосы с глаз. Прекрасный день позволил ей забыть о необходимости быть леди.

— В самом деле? При следующей возможности я постараюсь в этом преуспеть. — Взглянув на его грязные бриджи, она усмехнулась: — Несомненно, Паркинс будет распекать вас за это.

— Мой лакей меня не распекает. — Но Бригем попытался удалить грязь. — Он просто выглядит смертельно оскорбленным, что заставляет меня вновь чувствовать себя школьником.

— Что он собой представляет, ваш Паркинс?

— Тверд, как скала, до ужаса респектабелен, упрям. А что?

— Миссис Драммонд решила, что из него выйдет хороший муж.

— Миссис Драммонд? — Бригем уставился на нее. — Ваша миссис Драммонд и Паркинс?

Мысль о покушении на фамильную честь придала воинственный блеск глазам Сирины.

— А почему нет? Миссис Драммонд прекрасная женщина.

— Не стану спорить. Но Паркинс? — Бригем откинулся на локти и засмеялся, представив себе тощего Паркинса и монументально сложенную кухарку. — Он об этом знает?

— Миссис Драммонд собирается дать ему знать. — Так как Сирина сама находила эту пару забавной, она улыбнулась небу, лежа на прогретом весеннем солнцем пятачке травянистого берега. — Она очарует его пирожными и соусами, как Мэгги чарует Колла хорошенькими глазками и робкими улыбками.

— Это вас беспокоит?

— Мэгги и Колл? — Сирина подложила руку под голову. — Нет. Она влюблена в него так давно, как я помню. Я была бы счастлива, если бы они поженились, ведь Мэгги моя подруга.

— Но?

— Видя их вместе, я начинаю задумываться. Все меняется, и нельзя сделать ничего, чтобы это остановить. — Она закрыла глаза, подставив лицо холодному ветру. — Когда приходит весна, приходит любовь. Так говорят. — В ее голосе послышалась тоска. — Когда придет эта весна, придет война. И это тоже нельзя остановить.

— Да. — Бригем протянул руку, играя с кончиками ее волос. — А вы бы хотели это остановить, Сирина?

Она вздохнула, открыв глаза и наблюдая за перистыми облаками, подгоняемыми ветром.

— Одна часть меня негодует, что я не могу держать шпагу и сражаться. Но другая часть, которая, по-моему, появилась только что, желает, чтобы сражаться вообще было не нужно. Эта часть хочет, чтобы мы продолжали жить, как прежде, глядя, как весной появляются цветы.

Бригем взял ее за руку. Она слишком хрупкая, чтобы держать шпагу, подумал он, каким бы сильным ни было ее сердце.

— Еще будут цветы. И будут другие весны.

Сирина повернулась, чтобы посмотреть на него.

Ей не приходило в голову, что она довольна, даже счастлива быть наедине с ним на берегу озера. Это было ее любимое место, куда она приходила, когда была огорченной или, напротив, счастливой. Но теперь она находилась здесь с Бригемом, и все казалось прекрасным — щебетание птиц, запах воды и сырой земли, почти слепящий свет солнца.

Пальцы Сирины сплелись с пальцами Бригема настолько инстинктивно, что она не осознавала этого, пока не стало слишком поздно. Казалось, в один миг земля соскользнула с орбиты, и остались только они двое, с соединенными руками и устремленными друг на друга глазами.

— Нет. — Сирина быстро приподнялась, но это только приблизило ее к Бригему. Он протянул руку и коснулся ее подбородка.

— Я мог бы отпустить вас, Рина, но это ничего не изменило бы между нами.

— Между нами ничего не может быть.

— Упрямица. — Он ущипнул ее нижнюю губу. — Красавица.

— Я не то и не другое. — Сирина подняла руку, думая оттолкнуть Бригема, но вместо этого вцепилась в его куртку.

— И то и другое. — Медленно, почти лениво он начал любовную игру, притиснув зубами мочку ее уха.

— Не надо.

— Я ждал дни, чтобы оказаться хоть на пять минут наедине с вами и сделать это. — Бригем осторожно окунул кончик языка в ухо Сирины, и ее словно обдало жаром. — Я ничего не хочу больше, чем заняться с вами любовью. С каждым дюймом вас.

— Я не могу. Вы не можете.

— Мы можем. — Он коснулся губами ее губ.

Мгновение Сирина упивалась необычным ощущением. Но так неправильно. Этого не должно быть.

— Пожалуйста, перестаньте. Вы не смеете говорить так со мной… Мы не можем… Я не могу думать…

— Не думайте. — Внезапно Бригем схватил ее за плечи, и они снова оказались лицом к лицу. — Только чувствуйте.

Голова Сирины кружилась от желания и страха. Со стоном она прижалась губами к его губам. Это было безумие, но она не могла ему противиться. Когда Бригем целовал ее, Сирина чувствовала, что может умереть от радости. С каждой секундой она ощущала, что воля ее иссякает и скоро наступит момент, когда она отдаст ему всю себя.

Бригем положил ладонь на ее сердце, возбуждаясь его гулкими ударами. Проведя губами по ее шее, он снова нашел ее губы, ожидающие его.

— Боже мой, Сирина, как же я хочу вас! — Его дыхание прерывалось; он отодвинул девушку от себя, глядя на ее раскрасневшееся лицо. — Вы можете это понять?

— Да. — Она поднесла к горлу дрожащую руку. — Но мне нужно время, чтобы решиться.

— Нам нужно время, чтобы поговорить. — Бригем осторожно отпустил Сирину, только сейчас осознав, как сильно его пальцы впивались в ее плечи. Услышав приближающихся лошадей, он выругался. — Каждый раз, когда мы остаемся наедине, я в конце концов целую вас. Так нам никогда не удастся поговорить. Мне нужно, чтобы вы поняли мои чувства и то, какого будущего я хочу для нас.

Сирина подумала, что понимает это. И к ее стыду, она знала, что готова согласиться. Он хочет, чтобы она стала его любовницей, и собирается предложить ей соглашение. Как его любовница, она должна иметь хороший дом, хорошую одежду и хорошую прислугу. Должна быть хорошо обеспеченной — и жалкой. Если же Сирина найдет в себе силы отказать ему, она сохранит свою гордость — и будет еще более жалкой.

— Говорить не о чем. Я все понимаю. — Она поднялась, чтобы отряхнуть юбки. — Просто мне нужно время.

Бригем взял ее за руку, зная, что истекают последние минуты их пребывания наедине.