Книга Порванная струна - Наталья Александрова

Длинноножка вышагивала впереди меня вроде бы и не торопясь,но отмахала уже полпереулка. Вот что бывает, когда в ногах удачно сочетаетсядлина бедра и голени, – и красиво, и ходить удобно!

Вижу, как вы все усмехаетесь, знаю, что ничего мне с такимине светит, но обожаю женщин с длинными ногами! Можете объяснять это как угодно– хоть по профессору Фрейду, – мне все равно.

Можно идти за ней очень долго, но все равно я никогда неспрошу ее: «Ах, простите, девушка, а это не вы ли, случайно, вот только чтоувели две хозяйственные сумки и кошелек у пенсионерки?» Представляете, что онамне ответит? Я тоже представляю, поэтому и подходить не стану.

Стало быть, девица не та. Но куда же в таком случае деласьта, что ограбила старушку? Не было в окрестностях никакой другой белой шубки.Сейчас середина марта, на улице морозец, но небольшой. Дамам надоело ходить вшубах, хочется чего-нибудь полегче, тем более что их меха за зиму все ужеразглядели. Так что шубы на улице не часты. Конечно, на длинноножке шубка сидитотлично и очень ей идет, но, по моим наблюдениям, девицы в шикарных шубахпешком ходят редко, в основном передвигаются в дорогих автомобилях. А эта ещеналегке, даже без сумочки… Что-то меня во всем этом беспокоило…

Как бы в ответ на мои невысказанные слова девица убыстрилашаг и подошла к припаркованной в конце переулка черной «ауди» последнеговыпуска. Стекла в ней были тонированными, так что я не мог видеть, ктонаходится в салоне. Однако, несомненно, в машине кто-то сидел, потому что моядлинноножка открыла переднюю дверцу и села рядом с водителем. Одним прыжком япреодолел расстояние до машины и заглянул в переднее стекло. На месте водителясидел мордатый такой мужик на вид постарше сорока. Девушка что-то говорила емувзволнованно, а он недовольно оттопыривал толстые губы. Вот свинья – такаякрасотка к нему в машину села, а он даже дверцу ей не открыл! Все ясно:мордатый, хамоватый, но зато богатый, судя по автомобилю. Поэтому все красоткина нем виснут.

Настроение у меня испортилось. Машина тронулась, сам не знаюзачем, я запомнил номер – 1824 САС – и потащился обратно по переулку. Ни денег,ни сумок бабке я не нашел, длинноножка уехала от меня на шикарной иномарке –определенно у меня сегодня не самый удачный день! Да еще придется оправдыватьсяперед Татьяной Васильевной и ее потерпевшей соседкой. Черт дернул меня сегоднязайти к Татьяне!

И не черт никакой, а собственная моя родная бабка, с которойя живу в одной квартире и которая мне вместо отца, матери и всех остальныхродственников, вместе взятых. А Татьяна Васильевна приходится моей бабке самойчто ни на есть ближайшей и старинной подругой, чуть ли не с первого класса онизнакомы. А если подсчитать, что лет моей бабуле, а соответственно, и ТатьянеВасильевне уже за семьдесят, то срок дружбы у них получается очень солидный.Зимой моя бабуля иногда прихварывает, но ни за что не хочет в этомпризнаваться, и все они норовят с Татьяной друг к другу в гости ездить. Дляэтого придумывают неотложные причины – книжками, там, обменяться либо желекарство какое передать. И чтобы бабулю дома хоть немного подержать,приходится мне челноком работать. Вот и сегодня послала меня бабушка к Татьянеза какими-то кассетами по аутотренингу! Бабули-то наши продвинутые, обе свысшим образованием, привыкли головой работать, а нынче голова свободна, такони себе занятия разные придумывают.

Так я иду себе обратно по переулку не спеша, потому чтоторопиться теперь мне некуда, и вижу, что из урны, что на углу Литейного стоит,торчит черный ремешок и какой-то вонючий бомж уже к той урне подбирается и лапысвои корявые к ремешку тянет. Я встрепенулся, к урне подлетел. Ты что, кричу, сума, мужик, сверзился? А если, говорю, в той сумке бомба заложена? Потому чторазглядел уже, что ремешок торчит от сумки черной, большой – старухи ходят стакими. Тот бомж дернулся было назад, а потом, видно, решил рискнуть своейзагубленной жизнью либо же сообразил, что я ему нарочно мозги компостирую,чтобы самому сумкой попользоваться. Дернул за ремешок и вытащил сумку! Гляжу –сумка и верно старушечья, клеенчатая такая, черная. Но целая, так что вполнеможет быть украдена у Татьяниной соседки. А бомж подождал секунду, видит – невзорвалось, тогда он на меня вызверился, остатки зубов оскалил, как волчара, ирычит. Слова человеческие от жадности забыл!

– Спокойно, дядя, – это я миролюбиво так говорю, –вещь не твоя, так что давай разойдемся по-хорошему.

Как он заговорил! Какие слова, оказывается, знает, какимиэпитетами меня наградил! Уж лучше бы рычал, Цицерон хренов! И опять-таки насчетмаленького роста прошелся. Ох, не люблю я этого! Почему, интересно, я долженотвечать за недостатки, которыми меня наградила природа и родители? Ну, сбомжа-то какой спрос, но вот когда нормальные люди оскорбляют, я этого очень неодобряю.

Так что я очень спокойно обошел бомжа сбоку и, преодолеваяотвращение, нажал у него на шее одну точку. Сильно нажал, так что дядя замолчална полуслове и прямо на асфальт сел. И смотрит так укоризненно, что мне дажежалко его стало. Посмотрел я в сумку. А там – пакет молока, масло – продукты, вобщем. Так и есть – та самая сумка, бабкина. Конечно, ни денег, ни документовтам нету. Это, стало быть, девица ее по дороге в урну сунула, больше некому. Ая, дурак, ее отпустил. Но уж больно странно все…

Бомж между тем смотрел на меня просто со слезами на глазах,но сказать ничего не мог.

– Не горюй, дядя, – говорю, – денег в той сумкевсе равно нету. А вот возьми-ка лучше вместо компенсации. На водку не хватит, апивка выпьешь. – Прилепил ему десятку на лоб и пошел себе.

Прихожу к Татьяне Васильевне, а там полный бомонд. И соседкаограбленная у нее сидит, и еще дочка ее пришла, Надежда Николаевна. Так и так,говорю теткам, девицу не догнал, но сумку нашел. Старушка как глянула на сумку,так прослезилась даже. Рецепты у нее там какие-то в кармашке сохранились,продукты, сумка сама, а что паспорт пропал, так ей, говорит, паспорт безнадобности, пенсию на дом приносят. И денег в кошельке мало было. А вторуюавоську ей Надежда Николаевна принесла – девчонка ее прямо во дворе кинула.Хотел было я спросить, что если паспорт старухе без надобности, то зачем онаего в сумке таскает, но решил лишний раз пожилого человека не расстраивать. Авместо этого осторожненько так расспросил старушку про девицу – какая на нейбыла шуба да какая сама девица. И выходило, что девица-то была та самая –старушка точно описала ее внешний вид и волосы. Значит, она ограбила бабку, апотом села к своему хахалю в «ауди». Чудны дела твои, Господи! Эта так моябабуля выражается.

У меня в голове всплыл номер машины. Можно попробоватьвыяснить, кто ее хозяин, а там и на девушку выйти. А можно и ничего не делать,раз потерпевшая старушка не в претензии. Конечно, в милицию-то она заявит, ночто толку. А возможно, паспорт ей подбросят. Да, но тогда совершенно непонятно,кому понадобился кошелек бедной старушки, в котором и денег-то почти не было.

Мысли мои прервались, потому что я перехватил оченьвнимательный взгляд Татьяниной дочки Надежды Николаевны. А это, скажу я вам,такая тетка, что ежели начинает она на кого-то пристально смотреть, то, значит,ей интересно, а если ей интересно, то вцепится как бульдог и начнетрасспрашивать, пока все досконально не выяснит. Перехватив ее пристальныйвзгляд, я заторопился домой, потому что сразу понял, что не моя скромнаяперсона заинтересовала настырную тетку, а кое-что другое. Внимательно прослушавописание девицы, она небось сразу сообразила, что не может человек в такомприкиде старушек грабить, и необычайно заинтересовалась такой странностью. ПроНадежду Николаевну моя бабушка рассказывала, что страсть как она любит всякиекриминальные загадки разгадывать и больших успехов в этом деле достигла.Дескать, хоть и немолодая уже женщина, к пятидесяти ей, но хлебом не корми –дай вмешаться в какую-нибудь криминальную историю. И лезет она в эти истории попринципу «Найдет свинья грязи».