Книга Троя. Грозовой щит - Дэвид Геммел

Она любила его; при мысли о предстоящем ему путешествии и опасностях, с которыми ее мужу суждено было столкнуться, у нее защипало глаза от слез.

Одиссей вернулся к ней всего несколько дней назад вместе с Нестором после путешествия в Спарту, в которое он отправился только по просьбе Агамемнона, царя Микен.

— Агамемнон полон решимости мстить, — рассказывал старый Нестор, сидя в мегароне поздно вечером с бокалом вина; у его ног лежала одна из собак. — Эта встреча в Спарте закончилась для него неудачно, но он не свернет со своего пути.

— Этот человек одержимый, — заметил Одиссей — Он собрал царей восточных земель и говорил с ним о союзе и мире. А все это время он мечтает о войне с Троей — войне, которую сможет выиграть, если мы все присоединимся к нему.

Пенелопа услышала злость в его голосе.

— Зачем им присоединяться к нему? — спросила она. — Его ненависть к Трое — это его личное дело.

Нестор покачал головой:

— У микенского царя нет личных дел. То, что касается Агамемнона, имеет отношение ко всему миру, — он наклонился вперед: — Все знают, что он в ярости, потому что Геликаон и предатель Аргуриос помешали его планам.

— Аргуриос — предатель, разве? — фыркнул Одиссей. — Правда, интересно, что делает человека предателем? Превосходного воина, который верно служил Микенам всю свою жизнь, объявили вне закона и лишили земли, владений и честного имени. Затем царь попытался убить его. Предательством назвали то, что он сражался за свою жизнь и жизнь женщины, которую любил.

Нестор кивнул:

— Да, да, родственник. Он был прекрасным воином. Ты когда-нибудь встречался с ним?

Пенелопа поняла, что он хочет остудить гнев Одиссея. Она изобразила улыбку. Ни один человек, находящийся в здравом уме, не захотел бы увидеть ее мужа в ярости.

— Да, он плыл со мной в Трою, — ответил царь Итаки. — Неприятный человек. Но всех этих микенцев убили бы во дворце Приама, если бы не Аргуриос.

— Их убили, когда они вернулись домой, — тихо добавила Пенелопа.

— Это назвали Ночью справедливости льва, — сказал Нестор. — Только двоим удалось сбежать, и их объявили вне закона.

— И этого царя ты хочешь поддерживать в войне? — спросил Одиссей, пригубив вино. — Человека, который посылает храбрых воинов сражаться, а затем убивает их, когда они терпят неудачу?

— Я пока еще не предлагал Агамемнону кораблей или людей, — старик посмотрел в кубок с вином. Пенелопа знала, что Нестор не выступал против войны, но он сам собрал царей в Спарте. — Однако планы Агамемнона произвели на всех впечатление, — добавил он наконец. — По отношению к нему можно быть только или врагом или другом. А кто ты, Одиссей?

— Никто. Все знают, что я сохраняю нейтралитет.

— Легко сохранять нейтралитет, когда есть тайные источники денег, — заметил Нестор. — Но Пилос зависит от поставок льна в Аргос и на север. Эти торговые пути в руках Агамемнона. Выступить против него губительно для нас, — он посмотрел на своего родственника, прищурившись. — Так скажи мне, Одиссей, где эти семь холмов, которые делают тебя богатым?

Пенелопа почувствовала, как в зале воцарилось опасное напряжение, и посмотрела на мужа.

— На краю мира, — ответил Одиссей, — они охраняются одноглазыми великанами.

Если бы Нестор не выпил слишком много, он бы заметил резкость в ответе царя Итаки. Пенелопа глубоко вздохнула, приготовившись вмешаться.

— Я подумал, родственник, что ты мог бы поделиться удачей со своими кровными родичами, а не с чужестранцем, — сказал царь Пилоса.

— А я так и сделал бы, — заметил Одиссей, — но именно благодаря этому чужестранцу, о котором ты говоришь, я обнаружил семь холмов и открыл новые торговые пути. Не в моих правилах делиться чужими секретами.

— Только золотом, — фыркнул Нестор.

Одиссей швырнул свой кубок с вином через весь зал.

— Ты оскорбляешь меня в моем собственном дворце?! — закричал он. — Нам пришлось сражаться за эти семь холмов против разбойников и пиратов, против разукрашенных племен. Это золото было добыто с трудом.

В мегароне повисла тяжелая тишина, и Пенелопа заставила себя улыбнуться:

— Родственники, вы поплывете в Трою на свадебный пир и игры. Не позволяйте этой ночи закончиться резкими словами.

Двое мужчин посмотрели друг на друга. Затем Нестор вздохнул.

— Прости меня, старый друг. Мои слова были произнесены с дурным намерением.

— Все забыто, — сказал Одиссей, жестом приказав слуге принести еще один кубок с вином.

Пенелопа почувствовала ложь в его словах и поняла, что муж все еще зол.

— По крайней мере, вы сможете ненадолго забыть об Агамемноне, — заметила она, пытаясь сменить тему.

— Всех западных царей пригласили посмотреть, как Гектор женится на Андромахе, — мрачно произнес царь Итаки.

— Но Агамемнона-то точно там не будет?

— Я думаю, он приедет, любимая. Хитрый Приам воспользуется возможностью склонить некоторых царей на свою сторону. Он предложит им золото и дружбу. Агамемнон не может запретить им приехать. Но он будет там.

— Его пригласили? После нападения Микен на Трою? Одиссей усмехнулся и заговорил высокопарным тоном микенского царя:

— Я опечален, — он с сожалением развел руками, — этой предательской атакой негодяев, отдельных представителей войска Микен, на нашего брата Приама. Справедливый гнев царя настиг этих людей, объявленных вне закона.

— Этот человек — змея, — вставил свое слово царь Пилоса.

— Твои сыновья будут участвовать в играх? — спросила его Пенелопа.

— Да, они оба прекрасные атлеты. Антилох преуспел в метании копья, а Фрасимед превзойдет всех в соревновании лучников, — добавил он, подмигнув.

— В этот день в небе встанет зеленая луна, — пробормотал Одиссей. — В свой самый худший день я мог выпустить стрелу дальше, чем он.

Нестор засмеялся.

— Как ты застенчив при своей жене! Последний раз, когда я слышал, как ты хвастался о своих умениях, ты сказал, что смог бы выпустить дальше газы.

— Это тоже, — смутился царь Итаки, покраснев. Пенелопа с облегчением заметила, что к нему вернулось чувство юмора.

«Пенелопу» наконец-то полностью загрузили на берегу, и команда, натянув канат, надавила на корпус галеры, чтобы спустить старый корабль на воду. Там были двое сыновей Нестора — широкоплечие юноши, которые, упершись спинами в обшивку корабля, тоже толкали его в море.

Царица Итаки встала и смахнула гальку со своего хитона из желтого льна. Она спустилась по берегу, чтобы попрощаться с мужем. Он стоял рядом со своим первым помощником Черным Биасом — темнокожим седым мужчиной, сыном нубийки и жителя Итаки — и мускулистым светловолосым моряком по имени Леукон, который заслужил славу превосходного кулачного бойца. Леукон и Биас поклонились, когда она подошла, и удалились.