Книга Джайна Праудмур. Приливы войны - Кристи Голден

Добившись общего внимания, Калесгос заговорил:

– Для начала давайте-ка выясним, что нам известно наверняка, не вдаваясь в дикие домыслы. Не пристало стае синих драконов поддаваться страхам, рожденным воспаленным воображением.

Некоторые пристыженно поникли головами и слегка опустили уши. Другие возмущенно задрали носы. Ничего, с этими Кейлек разберется позже. Сначала – факты.

– Первым это почувствовал я, – сказал Тералигос.

Тералигос был одним из старейших синих драконов, что предпочли остаться. Некогда он держал сторону соперника Кейлека, Аригоса, однако с тех пор, как стая узнала об Аригосовой измене, вместе с прочими хранил верность Кейлеку – даже после того, как тот утратил силы Аспекта.

– Да, Тералигос, ты долго охранял наш дом, и благодарность наша к тебе велика, – исполненным почтения голосом ответил Кейлек. – Что ты почувствовал?

– Что путь Верагоса и остальных не прям, как стрела, – пояснил Тералигос.

Кейлек кивнул. Так и было задумано: несколько синих драконов с таинственным предметом, летящие прямо к цели, оказались бы слишком заметны. Вместо этого они предпочли отправиться в путь пешком, на двух ногах: да, так оно медленнее и дальше, зато привлечет куда меньше внимания со стороны любых враждебных сил. Ну, а если по пути на них, в самом деле, нападут, сменить облик двуногих существ на истинный можно в мгновение ока. Пятерых драконов с лихвой хватит, чтобы расправиться со всяким, кто вздумает устроить засаду на мирный, вполне обычный с виду караван.

И все же…

– Я следил за каждым их шагом, куда бы они ни сворачивали, – продолжал Тералигос. – И я, и другие – Алагоса и Банагос. Ни на минуту не упускали из виду братьев с сестрами. И еще час назад все было в… порядке.

На последнем слове хриплый от старости голос Тералигоса дрогнул. Кейлек не сводил с него глаз, однако почувствовал, как голова Киригосы нежно, ободряюще коснулась его плеча.

– Что случилось потом?

– Потом они остановились. А до этого не замедляли шага ни на минуту. Остановились, и вскоре двинулись дальше, но не на запад, не к Ледяному морю, а на юго-запад… и куда быстрее, чем несли Радужное Средоточие до тех пор.

– Где они останавливались?

– На морском побережье. Теперь реликвия на юге, далеко на юге. И чем дальше она от меня, тем хуже я ее чувствую, – грустно добавил Тералигос.

Калесгос оглянулся на Киригосу.

– Возьми кого-нибудь еще и отправляйся туда, на побережье. Будь осторожна. Выясни, что там случилось.

Киригоса кивнула, перебросилась парой слов с Банагосом и Алагосой, все трое взмыли в воздух и заработали огромными крыльями, направляясь к выходу из Нексуса. По воздуху до побережья недалеко. Скоро они вернутся.

Если, конечно, ничего не случится…

– О, нет, – прошептала Киригоса.

Не торопясь спускаться, она описала круг, чтобы заметить и предвосхитить любую незримую опасность, но ничего не почуяла. Враги давно скрылись. Остались лишь следы учиненного ими побоища.

Сложив крылья, Киригоса изящно спикировала на землю и скорбно выгнула длинную змеиную шею.

Некогда побережье являло собою пусть негостеприимный, но ровный, ничем не запятнанный снежный простор – белый, спокойный, ласкающий взор простотой. Любой, кто забрел бы сюда, увидел бы перед собой только снег да редкие темно-серые пятна камня. Кое-где к ненасытным студеным волнам тянулись узкие полоски бледно-желтого песка.

Теперь снег превратился в алое месиво. Местами виднелись черные рытвины, словно оставленные в мерзлой земле, прежде укрытой снегом, ударами молний. То там, то сям лежали камни, вырванные из земли либо отколотые от скал и отброшенные в невообразимую даль. На некоторых также были заметны подсыхающие алые пятна. Принюхавшись, Киригоса и остальные почуяли стойкую вонь волшбы демонов пополам с медным запахом крови и неповторимый, неописуемый аромат множества иных магических сил.

Не обошлось и без оружия более прозаического: острый глаз Киригосы углядел и следы, оставленные остриями копий, и стрелы, ушедшие в мерзлую почву по самое оперение.

– Низшие расы, – прорычал Банагос.

Сердце Киригосы болезненно сжалось, однако она не стала упрекать его за оскорбительные слова, как сделала бы в ином случае. Банагос рассудил верно, вот только пока что сказать, к какой из рас, или хотя бы к какой из фракций принадлежат виновные, было невозможно.

Приняв человеческий облик, заправив за ухо прядь длинных иссиня-черных волос, она почтительно подошла к телам погибших собратьев. Охранять в пути Радужное Средоточие вызвались пятеро. Так, впятером, они и погибли – отдали жизни, стараясь исполнить свой долг. Вот мудрый и добродушный Урагос; старший годами из всех пятерых, он был командиром отряда. А вот Рулагос и Рулагоса… Брат и сестра, а в человеческом облике – близнецы, они и лежали вместе, рядом друг с дружкой, в одних и тех же позах, со стрелами в горле, даже после смерти схожие, как две капли воды. Чувствуя слезы, навернувшиеся на глаза, Киригоса повернулась к Пелагосе. Ту удалось узнать только по миниатюрности: юная (разумеется, по драконьим меркам), но не по годам искушенная в тайной магии, она всю жизнь оставалась одной из самых маленьких в стае синих. Кто бы ее ни поверг, он тоже бился при помощи магии, а потому тело ее обгорело до полной неузнаваемости.

Судя по тому, сколь далеко от поля боя обнаружилось тело Луругоса, он сопротивлялся дольше всех остальных. Обугленный, обмороженный, по пояс в воде, утыканный стрелами, словно дикобраз иглами, он не сдавался. Быть может, он дрался еще миг-другой даже после того, как его голова скатилась с плеч под мастерским, чистым ударом острого меча.

Банагос, тоже принявший человеческий облик, подошел к Киригосе и крепко стиснул ее запястье. Кири поспешно накрыла его руку ладонью.

– Я мало знаю о низших расах, – заговорил Банагос. – Вижу, здесь шло в ход всевозможное оружие, а также магия – и тайная, и магия демонов.

– Враг мог принадлежать к любой расе, – согласилась Кири.

– Так, может, мысль уничтожить их все была верна? – проворчал Банагос.

Голос его был исполнен скорби, голубые глаза покраснели от сдерживаемых слез. Он любил малышку Пелагосу, и оба собирались стать супругами, когда она войдет в возраст.

– Нет, – резко откликнулась Кири. – Таковы были умонастроения тех, кто не удосуживался подумать, и ты, Банагос, знаешь это не хуже, чем я. Точно так же всегда считала и Пелагоса. Не все «они» сделали это – точно так же, как не все драконы без всякой причины, забавы для, нападают на юные расы. Все мы понимаем, зачем это сделано. Уж точно не из ненависти к нашему народу. Лишь потому, что кто-то пожелал заполучить Радужное Средоточие и воспользоваться им в собственных целях.

– Пять драконов, – негромко выдохнула Алагоса. – Пятеро из нас. Пятеро наших сородичей. Кто мог оказаться настолько силен, чтоб одолеть их?