Книга Клок-данс - Энн Тайлер

Уилла ждала, за спиной чувствуя сестру, мотавшуюся за ней, точно щенок.

– Вдруг мама вернется поздно и захочет поесть? – наконец сказала она.

– Выбрось, – не сразу ответил отец.

Уилла развернулась обратно в кухню и наткнулась на Элейн, стоявшую к ней вплотную.

Высыпав фасоль в мусорное ведро, она поставила кастрюлю к раковине, влажной тряпкой протерла стол, повесила тряпку на кран и выключила свет в кухне. В гостиной они с Элейн подсели к отцу и вместе с ним досмотрели скучные новости. Отец их обнял и время от времени прижимал к себе, но все еще был какой-то пришибленный.

Однако после новостей он как будто ожил и, потирая руки, спросил:

– Кто готов сразиться в лудо?

Уилла вроде как выросла из настольных игр, но подхватила его жизнерадостный тон:

– Я!

Элейн побежала за игральной доской.

Играли за журнальным столиком: девочки сидели на полу, отец – на кушетке (для пола я слишком старый и заржавевший, говорил он). Подразумевалось, что игра поможет Элейн, которая до сих пор считала на пальцах, освоить сложение. Однако нынче та не особо старалась овладеть арифметикой. Бросила кости, выпали «четверка» и «двойка».

– Один, два, три, четыре; один, два, – объявила она, шагая своей фишкой так решительно, что другие фишки подпрыгивали на доске.

– Шесть, – поправил отец. – Сложи, милая.

Но Элейн лишь села на пятки удобнее и на следующем броске посчитала до пяти и до трех. Отец промолчал.

Восемь вечера было временем отбоя для Элейн, девять – для Уиллы. Однако нынче, когда отец велел сестренке укладываться, Уилла вместе с ней поднялась в спальню и переоделась в пижаму. Они спали в одной комнате, в двух одинаковых кроватях, стоявших у противоположных стен.

– Кто мне почитает? – улегшись, спросила Элейн. Обычно перед сном ей читала мама.

– Я почитаю. – Уилла забралась к ней под одеяло и взяла с тумбочки «Домик в лесной чаще».

Папа из книги всегда казался ей похожим на отца. Смешно, конечно, потому что на обложке был изображен бородатый дяденька с копной волос. Но выглядел он таким же спокойным и рассудительным, и потому Уилла, читая реплики книжного папы, старалась подражать бархатистому голосу отца и его манере проглатывать окончания слов.

– Еще, – сказала Элейн, когда закончилась глава, но Уилла захлопнула книжку:

– Нетушки, потерпи до завтра.

– Утром мама уже будет дома?

– Конечно. А ты как думала? Наверное, еще ночью вернется.

Уилла вылезла из постели и подошла к двери, намереваясь сказать отцу, что они готовы услышать «спокойной ночи», но тот, похоже, разговаривал по телефону – голос его был излишне громок, а между фразами возникали паузы.

– Отлично! – выкрикнул отец и через паузу добавил: – Семь пятнадцать – годится. Завтра и мне надо приехать пораньше.

Наверное, он говорил с мистером Ло, учителем алгебры, или с миссис Беллоуз, завучем. Они жили в Ларк-Сити и подвозили его до школы, если мама забирала машину.

Значит, и завтра мамы не будет. Раньше она всегда ночевала дома.

Уилла выключила свет и забралась в кровать. Легла навзничь, таращась в темноту. Сна ни в одном глазу.

Что, если мама вообще не вернется?

Злилась она не всегда. Часто бывала в хорошем настроении. И тогда придумывала всякие интересные затеи – что-нибудь разрисовать, украсить дом, подготовить сценку к празднику. А еще у нее чудесный голос, такой чистый и переливчатый. Порой она, уступив просьбам дочек, пела им перед сном. Когда они засыпали, мама, все еще напевая, тихонько выходила из комнаты, спускалась по лестнице, и голос ее растворялся в тишине. Уилла обожала песню «В долине», особенно то место, где узник просит написать ему в бирмингемскую тюрьму. Такая грустная песенка. Уилла вспомнила мелодию, и у нее сжалось сердце. Но это была очень сладкая грусть.

Утром отец просунулся в дверь и разбудил их своим особым посвистом. Его «фью-фьють!» напоминало две первые ноты народной песни «Дикси». Уилла давно проснулась, но устроила целое представление: разлепляла глаза, потягивалась и зевала. Она уже поняла, что мама не вернулась. Дом казался гулким и безжалостно светлым.

– Привет, дорогуши, – сказал отец. – Я дал вам поспать, но проводить уже не успею. В школу сами соберетесь?

– Ладно. – Уилла села в кровати и посмотрела на сестру. Элейн лежала на боку – открыла глаза, сморгнула. Похоже, и она уже давно не спит.

– Ключ я оставил на кухонном столе. Повесь его на шею, хорошо? На случай, если вернетесь, а дома еще никого не будет.

– Ладно, – повторила Уилла.

Удостоверившись, что она уже встает, отец помахал рукой и сошел вниз. Через секунду на улице просигналила машина, потом хлопнула входная дверь.

Канителиться с выбором одежды не хотелось, поэтому сестры надели то, в чем ходили вчера. Уилла протащила щетку сквозь свои кудряшки. Элейн заверила, что ее тощие косички в полном порядке.

– Смеешься? – сказала Уилла. – Ты ж прям растрепа.

Она распустила ей волосы, расчесала – Элейн ежилась и морщилась – и снова заплела в косицы. Приладив на концах резинки, Уилла решила, что достойно справилась с задачей, но сестра сказала:

– Они не такие.

– Что значит – не такие?

– Слабые.

– Точно такие же, как заплетает мама, – отрезала Уилла.

Так оно и было, но Элейн посмотрелась в зеркальную дверцу шкафа, и глаза ее наполнились слезами.

– Вовсе не такие! Они болтаются!

– Я сделала как сумела! Отстань!

По щекам Элейн покатились слезы, но она промолчала.

Позавтракали овсяными хлопьями, апельсиновым соком и жевательными витаминками. Потом Уилла собрала тарелки и протерла стол. Возле мойки уже скопилась угнетающая гора грязной посуды.

Уилла подметила, что отец выпил кофе, но ничего не поел.

Не привыкшая самостоятельно рассчитывать время, она боялась опоздать на школьный автобус, а потому торопливо затолкала сестру в куртку и варежки и оделась сама. Девочки выскочили из дома и побежали к автобусной остановке. Оказалось, пришли они слишком рано. Под навесом со старой отваливающейся рекламой средства от насморка стояла скамейка. Сестры уселись и, для тепла обхватив портфели, разглядывали облачка пара, вылетавшие изо рта. Стало веселее, когда подошли другие ребята – Юла Прэтт с братом и трое мальчишек Тернстайлов. Все они сгрудились под навесом и, притоптывая, зябко кряхтели; глядя на них, Уилла даже немного согрелась.

Обычно Элейн подсаживалась к Натали Дин, но сегодня вместе с сестрой прошла в хвост автобуса, где Соня заняла место для Уиллы, и забралась на свободное сиденье через проход от подруг. Косички ее и впрямь выглядели не очень, незаплетенные кончики были чересчур длинные. Мама всегда оставляла хвостик не больше дюйма.