Книга Умереть тысячу раз - Александр Дэорсе

— Х'рид! — крикнул один воин бежавший справа от меня и все побежали еще быстрей.

Бежать по лесу, скажу я вам еще-то занятие, но подгоняемый страхом о том, что я могу умереть, я не сбавлял скорости ни на секунду. Вскоре усталость подкатила со страшной силой, бежал я уже просто на автомате. Мои спутники выглядели не лучше меня, зато время пока я находился в этом сражении, мы успели потерять еще троих, но вот противников я так и не увидел. Смерть в виде белых стрел каждый раз появлялась из ниоткуда.

Долго так мы убегать не могли, даже я понимал, что с нами или играются или куда-то гонят, точнее загоняют. Куда, узнавать не хотелось. Видно такие же мысли были и у главного в отряде. Он, резко остановившись, что выкрикнул и все воины, коих осталось семь человек встали в круг. В том числе и я.

Стоя в кругу, я смотрел на свой участок леса и старался уловить или скорее почувствовать врага. Не удалось. Умер я от стрелы влетевшей мне в глаз.

Опять я куда-то бегу, но уже по степи. В руке копье, на бедре болтается меч и очень мешает при беге. Подумываю бросить копье, но повернув голову, замечаю скачущих всадников, мысль бросить копье сразу же ретировалась.

Бегу я в компании трех воинов. При этом один из них был вооружен двумя мечами. Слабо поможет против конных. Двое других в руках держали копья, а на спине висел щит. Ножен с мечом у них я не заметил.

Всадники догнали нас быстро, что примечательно у них не было луков. Меня это очень обрадовало, думал противники окажутся «классическими» степняками, с луком и арканом.

Ошибся я на счет того, что двумя мечами невозможно сражаться против конных воинов. Кочевники видно тоже ошиблись, так как воин подскочил к ним, и двумя казалось, слитными движениями вонзил клинки каждому в бок между сочленениями доспехов. Все, они теперь не бойцы.

В это время один из кочевников, накинулся на воина со спины. Как они так умело управляли лошадьми, что не мешали друг — другу, я не успел додумать. Вот несколько степняков направили своих коней на нас.

Свистнула плеть и один из копейщиков схватился за лицо. Отпрыгнув в сторону, мне удалось избежать участи быть ослепленным. Выставив копье перед собой как рогатину, я старался не подпустить к себе противника, коим оказался молодой парень. А он в свою очередь гарцевал на своем коне перед мною и казалось издевался ударяя кнутом рядом со мной. Скорее всего так и было.

Разозлившись на себя, я попытался при очередном ударе сделать так, чтоб кнут намотался на копье! И о, чудо! Мне удалось! Недолго думая, рванул копье на себя, но так чтоб наконечник копья прошелся по кнуту. Противник, не ждавший от меня такой подлянки, еле удержался в седле. Я же, чтоб развить успех прыгнул к всаднику и только успел заметить, как закружилась земля и как странно вращается небо, а потом увидел, как падает мое тело. В сознание пришла мысль, что меня обезглавили.

Очнулся я с ужасной болью, болело все. Превозмогая головокружение как от потери крови, смог добраться до выхода из подвала и добраться до обнаруженного мной родника. Я не просто припал к воде, я упал в воду и не поднимая головы стал жадно пить воду. Пил пока хватило дыхания. Потом кое как встал и побрел обратно. Каким-то внутренним чувством я ощущал, что в «реальности» мне находиться осталось не долго.

Что самое интересное войдя в подвал, сразу же попал в свой самый первый бой. Даже стоял я там же и в том же вооружении, мне вспомнилось все до мельчайших деталей. Как такое возможно? Очень просто, когда ты умираешь, почему-то очень сильно запоминаются всякие мелочи.

— Это что, работа над ошибками? — подумалось мне, как сразу же началась атака.

Во второй мой первый бой продержаться мне удалось чуть больше, но все равно точным ударом меча мне пропороли живот. Я умер, вот уже, в какой раз. Вот так и повелось, что после пяти — семи боев приходил в сознание и шел пить воды, а возвращаясь, опять проваливался в море крови, боли, криков и сражений. Бывало, я возвращался в «старые» бои, это приносило некоторые плоды — убивали меня теперь не так быстро. Но все же убивали.

Где-то после сотого боя, я стал задумываться о том, почему же я чувствую боль, когда прихожу в себя. Вроде проваливаясь в сражения, я как бы попадаю в виртуальную реальность и при ранении чувствую боль. Но как тогда объяснить боль которую я чувствую приходя в себя? Где-то я слышал, что если человек не видит, а точнее не знает, что льет себе на руку горячую воду, то он не чувствует боли. Возможно ли, что вся эта боль результат моего воображения. Возможно, но вот как избавиться от этого?

А в это время мои бои стали идти в смешанном порядке. Иногда я сражался один против нескольких противников, иногда участвовал в штурме городов, брал баррикады, спасался от лучников и воевал против степняков. Бывал командиром десятка, был расходным материалом, который бросали на закованных в железо воинов. Я принимал на рогатину несущихся рыцарей. Я сражался копьем, мечом, кинжалом, мне приходилось стрелять из лука и арбалета, метать кинжалы и даже бола. В сражении я использовал все что можно, начиная от земли и заканчивая любой мелочью. Мне не хотелось умирать.

Иногда мне приходилось быть победителем и тогда следующий бой, был труднее предыдущего. А потом я возвращался в бои, где я умирал и начинал снова бороться за свою жизнь там, где я уже проиграл, и бывало не единожды. Но вот проклятым мечом, из-за которого все это началось, сражаться мне не приходилось.

Счет боям уже давно перестал вестись. Просто с каждым разом, замечалось совсем другое. Например, мне было намного важнее знать, если я попадал в отряд, то кто каким оружием владеет, и какая польза мне будет от него. Еще сразу же пытался предугадать тактику противника или его навыки сражений. Как правило, это спасало мне жизнь, что не могу сказать о моих «товарищах» по бою. И если так происходило, то меня заставляли еще раз вести этот бой до тех пор, пока не выживет хотя бы половина отряда. А я все чаще задавался вопросом, зачем мне это и как такое возможно?!

Что примечательно, боль я научился глушить где-то после пятисот боев, может меньше, а может и больше, я не считал. И главное не только тогда когда приходил в себя, но и во время боев. Что не сказано меня радовало, так как, получая не очень смертельное, но ранение, чаще всего отвлекался я на него и из-за этого погибал.

Первый раз я увидел их, когда в один из боев мне в руки попал «проклятый» меч. Тогда нас было почти пять десятков, а их всего двадцать. Двадцать вестников смерти, как я понял из обрывков разговора. За все время, что я сражался, мне удалось научиться понимать язык. Для себя я выделил всего около двух десятков языков и уже научился понимать и более мене сносно говорить простые команды на любом из них. И вот из всех обрывков разговора я понял, что это очень сильные противники.

Разглядеть мне их удалось только поверхностно. Все были одеты в зеленные плащи. На головах низко опущенные капюшоны, ростом примерно метра два. Движения плавные и казалось грациозные, но меня уже было не обмануть. Это движения хищника и очень опасного хищника.