Книга Любить своего врага - Елена Ворон

Ну да. Больше всего человечество боится Проклятых Высших, а после Высших — эршелла. Нас отлавливают, за наши головы назначают вознаграждение. То и дело звучат призывы испепелить нашу планету, выжечь весь народ подчистую, заодно припугнув остальных измененных. Пока что здравый смысл побеждает… Пока.

— Девочка, — не удержавшись, Ринг взял мои руки в свои; меня охватило ощущение безмерного счастья. — Я понимаю: свадебное путешествие, Доминика — сказка наяву и все такое. Откажись. Объяви мужу, что ты напугана слухами о подпольных борделях, работорговле и прочих прелестях этого злачного места. Билеты еще не поздно вернуть; ну, потеряете часть денег. Твоя жизнь стоит дороже. — У него вдруг сел голос. — Эр Шелла, счастье мое…

Ринг поднес мою руку к губам; пальцы, только что онемелые, отнявшиеся, сладко обожгло поцелуем. Теряя остатки самообладания, я наклонилась к нему, прижала его голову к груди, содрогнулась от наслаждения, какого раньше и представить себе не могла.

— Чужое, краденое счастье, — горько прошептал — или подумал? — Ринг. — Шелла, прости. Нельзя. — Он отстранился, поднялся на ноги. Зачем-то признался: — Ты — первая, с кем я заговорил.

Первая из эршелла, конечно. Даже в собственном кабинете начальник службы безопасности не решается произнести это слово.

Я встряхнулась, с трудом избавляясь от наваждения. Вымучила жалкую улыбку:

— Я вроде бы замужем. А ты как будто женат? И все не по нашим обычаям, верно?

Ринг молча кивнул. Правильно: он не позволил мне сделаться женой и рабыней Эда, а сам… Какую клятву приносит мужчина-эршелла, когда берет в жены женщину из своего народа? Мать не рассказывала, а больше не у кого было спросить. Скорей всего, не знала этого и жена Ринга. Ведь она из обычных людей, не иначе. Принес ли он ей свою клятву?

— Нет, — ответил он глухо. — Моя клятва ей не нужна. Не доступна.

— Жаль, — искренне ответила я. Перевела дыхание, напустила на себя холодноватую любезность. — Благодарю вас, эр Рональд. Мы с мужем возвратимся домой. Когда ближайший обратный рейс?

Ринг глянул на экран компа на рабочем столе. Брови огорченно сошлись над переносьем.

— Ближайший рейс — через шесть минут. Вам не успеть, а задержать вылет без веских причин я не могу.

— А следующий?

— Через двенадцать суток. Впрочем, есть возможность нанять частника.

Я представила себе испуг Эда. Он и большие лайнеры не уважает, опасаясь глубокого космоса, а тут — мелкий частник. Да бедняга просто умрет, едва поднявшись на борт. Нет, это нам не годится. Я повернулась к окну; сияющие в синеве снежные шапки манили чистейшей белизной.

— Я наслышана о красоте здешних гор. И о таинственных приключениях для туристов. Вы посоветуете какой-нибудь горный отель, эр Рональд?

— Только в случае, если вы поссоритесь с мужем.

Я вообразила, будто он думает составить мне компанию в отеле. Обрадовалась, потом возмутилась, затем вспомнила, что он слышит мои мысли, рассердилась было — и наконец развеселилась, глядя на его мягкую улыбку.

— Эр Шелла, обратитесь в туристическое агентство; у нас их всего три. Вам предложат горный маршрут на выбор и проводника из местных. Эти ребята — измененные. И с очень непростыми обычаями. Поэтому я бы не советовал брать на маршрут спутника-мужчину. Могут возникнуть ненужные трения, сложности…

— Эр Рональд! Вы намекаете, что на маршруте богатые бездельницы устраивают оргии с проводником?

— Ни в коем случае. Наоборот…

— Что-о?! Проводники устраивают оргии с мужьями бездельниц?

Он рассмеялся. Слушая его негромкий, бархатистый смех, я отчаянно жалела, что у меня есть бестолковый нудный муж, а у Ринга — недотепа-жена. Как бы сбросить этот никчемный груз, освободиться от условностей и обязательств?

Ринг оборвал смех и проговорил, не глядя на меня:

— Эр Шелла, не искушайте. Мне так же хочется запретного, как и вам. Однако мы оба понимаем: нельзя. Нам с вами не должно предавать своих… своих близких.

Он был прав: у эршелла не принято предавать.

Пытаясь замять новую неловкость, я спросила:

— Так что там с проводниками, эр Рональд?

— Обратитесь в агентство, — повторил он, внезапно как будто угаснув, утратив пламя в глазах и в душе. — Вам все объяснят.

Пора было уходить, но не хватало сил подняться и шагнуть за порог.

— Эр Рональд, я вот подумала… — Я откровенно тянула время. — Быть может, если я когда-нибудь разойдусь с мужем… Как по-вашему, есть ли смысл вернуться на родину? Политика политикой, но ведь можно быть счастливой в семье.

— Там нет счастливых, эр Шелла, — сухо возразил начальник службы безопасности. — Об этом открыто не говорят, но информация просочилась. В питьевую воду там добавляют препараты, которые гасят… м-м… способности местного населения. Люди утрачивают свою измененность и превращаются в обычных. Даже не в обычных, а в ущербных.

— Травят целый народ? — я не поверила собственным ушам. — Измененный? Созданный Высшими?!

— Именно так. Уничтожается творение Высших, причем безвозвратно. Поэтому есть смысл забыть о возвращении туда и поберечь себя здесь. Прощайте, эр Шелла. Вас ждет супруг.

Я поднялась на нетвердые ноги. Пришла новая мысль, как еще хоть на миг задержаться.

— Эр Рональд, скажите: если нас так боятся, так ищут и ловят… почему мы путешествуем с планеты на планету и не попадаемся? Ведь досмотр в космопорте — дело серьезное. Отчего нас не опознают?

По правде говоря, я и раньше задавалась этим вопросом — и полагала саму себя чрезвычайно ловкой и удачливой. А оказалось, что за год целых пять эршелла проследовали через Клементину. Их не задержали ни при вылете с Мелинды, ни здесь, ни по прибытии на Доминику.

— Есть силы, заинтересованные в том, чтобы одно из творений Высших не было утрачено полностью, — ответил Ринг с витиеватостью опытного политика. — Мы с вами кому-то нужны, эр Шелла. — И тут он внезапно сорвался: — Да идите же наконец! Или я за себя не ручаюсь!

Меня вынесло из кабинета — словно сор, подхваченный ветром — и донесло до лестницы, по которой мы поднимались. Здесь отказали ноги. Обеими руками хватаясь за перила, я с трудом сползла на один марш, посидела на ступеньке, набираясь сил. Я больше его не увижу! Вот горе…

Муж встретил меня в холле, у входа в ресторан. Был он взъерошенный и злой.

— Отпустили? — процедил Эд. — Я уж думал: арестовали как эршелку. Все, кончено. Прекращай маскарад, на Доминику ты летишь в человеческом виде. Да-да, вот это самое кривлянье и прекращай. Вон там по коридору — салон красоты, отправляйся, крась волосы, смывай лак с ногтей, снимай свои линзы с подсветкой, будь они неладны. Хватит пугать людей и меня позорить. Эршелка недоделанная! На проститутку ты похожа в таком виде, поняла? И никакой Шеллой представляться больше не будешь. У тебя есть нормальное имя.