Книга Страсть Клеопатры - Энн Райс

В ней проснулось непреодолимая тяга к этому человеку, она почувствовала огромное желание общения с ним, несмотря на то что некогда он был готов обречь ее на вечный мрак.

Но ей тогда была уготована иная судьба. С того момента, как каменная плита накрыла ее гробницу, она стала осознавать, что без солнечного света ей придется медленно и постепенно угасать. Вскоре она погрузилась в спокойный сон, со временем перешедший в некое оцепенение, длившееся до тех пор, пока Энамон и Актаму не освободили ее, вновь открыв ее тело солнцу.

Но в то время Сакнос не мог ничего об этом знать. Оба они тогда еще слишком мало знали об эликсире. Сакнос же просто хотел превратить ее в прах.

Тем не менее сейчас она не могла отделаться от мысли, что видит в нем не любовника и не первого министра, а как будто своего брата по бессмертной жизни. Да, именно так – он представлялся ей родственником по их бессмертию.

Сакнос упал перед ней на колени, осторожно взял и нежно поцеловал ее руку.

Уклонилась бы от этого знака внимания смертная женщина?

– Моя царица, – тихо сказал Энамон.

Она отвела свободную руку в сторону. «Оставайся там, где стоишь», – говорил ее жест.

– Ты в недоумении оттого, что я жива? – наконец спросила Бектатен. – Как ты можешь удивляться, если преследовал меня на всем пути сюда?

– Преследовал? Это не совсем точное слово.

– Тогда назови точное, Сакнос.

Он по-прежнему держал в руке ее ладонь, которую только что целовал. Чтобы поднять его с колен, достаточно было лишь легкого пожатия.

– Пойдем со мной, моя царица. Пойдем со мной, чтобы…

– Я перестала быть твоею царицей с тех самых пор, как ты закопал меня в землю!

Скорбное выражение лица, горестно понуренная голова, раскаяние, которое, казалось, исходило от него при каждом движении его сильного тела, – все это призвано было убедить Бектатен в его искренности. Но не убедило. Она понимала его истинные намерения – изолировать ее от Энамона и Актаму. И от своих людей тоже. Последнее обстоятельство заинтриговало ее.

– Я многое должен исправить, – прошептал Сакнос.

– Это правда, ведь ты украл мое изобретение.

– Твое изобретение? – переспросил он. В глазах его сейчас читалась только злость, всякие намеки на угрызения совести исчезли. – Ты искала лекарство, а не секрет вечной жизни. Ты больше не благодаришь богов за счастливую случайность этого открытия?

– О каких богах ты говоришь? Их было так много. Падение целого царства, Сакнос! Как ты собираешься исправить это?

– Ты не можешь возлагать вину за тот мор на меня.

– Не могу? Ты проник в джунгли, откуда еще никто не возвращался. Мы все знали, что там свирепствует болезнь. И все же ты уничтожил леса до основания.

– Потому что ты не отдавала мне формулу.

– Потому что ты просил ее под угрозой своих копий.

Сейчас уже было невозможно определить выражения его лица.

– Прошу тебя, Бектатен! Пойдем со мной.

Значит, он все-таки внял ее предостережению больше не называть ее своей царицей. Может быть, этим он в какой-то мере хотел показать ей свое повиновение? Возможно, и так.

– Всего несколько шагов. Не более.

Он потянулся к ее руке – той самой, на пальце которой было кольцо, – но она отдернула ее. Так они и шли рядом в сторону рыночного шума и суеты, не касаясь друг друга. Но пока намерения Сакноса оставались неясными, ее не покидало недоверие к нему.

– Если ты винишь меня в падении Шактану, может, дашь мне возможность отстроить твое царство? – спросил он.

– Отстроить Шактану невозможно.

– Я не говорю о возрождении храмов, ставших сейчас песком пустыни.

– Храмы, превратившиеся в песок пустыни? Так вот как ты называешь то, что уничтожил? Наша империя простиралась за моря, и люди той эпохи не знали подобного размаха. Мы отслеживали движение звезд по картам, которые ныне обратились в прах. Края, о которых жители этого города не знают до сих пор, были нашими колониями, нашими сторожевыми постами, их населяли преданные нам подданные. И все это ты сейчас с пренебрежением называешь храмами из пустынного песка?

– Не нужно попрекать меня прошлым, когда я предлагаю тебе лучшее будущее, – прошептал он.

– Я слушаю тебя, Сакнос. Расскажи мне про это лучшее будущее.

– Народы на прилегающих землях требуют, чтобы мы взяли под контроль то, что прежде было Египтом. Но я прошел его вдоль и поперек. Там царит великий хаос, племена воюют между собой. Это шанс для нас, Бектатен. Возможность воспользоваться неразберихой и беспорядками, чтобы вернуть себе то, что мы утратили.

– То, что мы потеряли, восстановить нельзя.

– Тогда можно построить новое. Нечто большее.

– С какой целью?

– Чтобы навести порядок.

– Порядок? Ты одержим этой идеей до сих пор? Тебе дарована вечная жизнь, а ты рассуждаешь о чем-то большем. Это безумие. То же безумие, которое восстановило тебя против меня. И ты хочешь вновь, через столько столетий увидеть, что ничего не поменялось… у меня просто не хватает слов. Слов, которыми можно было бы тебя назвать.

– Этот город, Иерихон, не более чем кучка песка по сравнению с тем, что мы имели когда-то. А новая великая империя, которой станут править бессмертные люди, благодаря нашим познаниям и опыту могла бы стать началом новой эры.

– Так тебя все-таки привлекает не порядок, а власть.

– Ты же была царицей. И ты знаешь, что одного без другого не бывает.

– Как же так случилось, Сакнос, что ты совсем не изменился?

– Я и не искал никаких перемен! – резко ответил он.

– Понятно. И твое напускное раскаяние из-за того, что ты сделал со мной, было с твоей стороны лишь игрой, как я и предполагала.

Теперь он уже не опускал головы. И не отводил взгляда. В его синих глазах пылала ярость. Это была злость человека, которому в лицо сказали горькую правду.

– Так что избавь меня от этих твоих мечтаний о новом царстве. Я больше никогда не буду твоей царицей!

– Бектатен…

– Не роняй своего достоинства, Сакнос. Не унижай себя. Если ты действительно желаешь создать армию бессмертных воинов, у тебя для этого все есть. Не нужно искать моей поддержки, чтобы освободиться от своих сожалений. Ты предал меня. Это уже стало историей. Это наша с тобой история, и ее уже никогда не изменить.

– Это не так, – сказал он и крепко схватил ее запястье своей сильной рукой. – У меня нет всего того, что мне необходимо.

Ярость захлестнула его: ноздри его раздувались, глаза выкатились из орбит и сверкали белками.

– Формула… она искажена. Эти люди недолговечны. Они не такие, как мы с тобой. Они ущербны, они всего лишь «фрагменты». Я определил им максимум двести лет жизни. Они уйдут в небытие, и я буду вынужден создать новых. Мне нужен чистый эликсир. Мне нужен тот эликсир, который готовила ты.