Книга Тебе, с любовью... - Бриджит Кеммерер

И чего я вообще тут торчу? Сейчас вечер четверга, а значит, мне положено косить траву в другой части кладбища. Времени у меня не так уж и много, чтобы тратить его на чтение писем от незнакомок. Болвандес выразительно взглянул на часы, когда я на пять минут опоздал. Если он застукает меня тут бездельничающим, то мало мне не покажется. Да и я не выдержу и сорвусь, если он будет продолжать грозить звонком судье.

Спустя пару секунд мое раздражение стихает, и на смену ему приходит чувство вины. Я торчу здесь, потому что предыдущее письмо тронуло меня и я хотел посмотреть, не оставили ли тут другого. Никак не ожидал прочитать ответ. Оплеухой по щеке жжет осознание, что написавшая письмо девушка, должно быть, чувствовала то же самое.

Я лезу в карман за карандашом, но нахожу лишь зажигалку и ключи. Ах да! Рэву на седьмом уроке понадобился карандаш. Обычно он возвращает вещи, которые взял. Может, сама судьба советует мне не спешить и хорошенько подумать, прежде чем что-то сказать? То есть написать. Неважно.

Я складываю и засовываю полное возмущения письмо в карман. Затем натягиваю перчатки и иду за газонокосилкой. Ненавижу находиться здесь, но за последние недели обнаружил: за работой думается неплохо. Так что буду работать. И думать.

А позже вернусь ответить на письмо.

Глава 4

ДУМАЮ, ТЫ САМА не понимаешь, что такое агония. Если бы понимала, то тоже не стала бы ничего мне писать. Тебе не приходило в голову, что мои слова были предназначены не тебе?

– Джулс?

Я поднимаю глаза. Школьная столовая почти опустела. На меня выжидающе смотрит Роуэн.

– Что с тобой? – спрашивает она. – Звонок прозвенел пять минут назад. Я думала, мы встретимся у моего шкафчика.

Я заново складываю найденное утром измятое письмо, убираю его в рюкзак и рывком застегиваю молнию. Не знаю, когда он написал его, но, похоже, на той неделе. Бумага сморщилась, будто высохла, побывав под дождем, а дождь шел в прошлую субботу.

Впервые за долгое время я не пошла на кладбище в выходные. Я чувствую легкую досаду из-за того, что письмо пролежало там несколько дней. Праведный гнев парня уже, наверное, угас, а вот мой жжет грудь вновь разгоревшимся огнем.

Хорошо, что я пошла туда сегодня утром. По вечерам вторника работники кладбища косят траву и, скорее всего, выбросили бы письмо.

– Что ты там читала?

– Письмо.

Роуэн больше ни о чем не спрашивает. Она думает, что это письмо для моей мамы. И я не пере-убеждаю ее. Мне не нужно, чтобы меня считали еще более безумной, чем я кажусь.

Звенит второй звонок. Нужно пошевеливаться. Опоздаю еще раз, и меня оставят после уроков. Опять. Эта мысль подстегивает меня, и я спешу в класс. Не дай бог получить такое наказание. Провести целый час в кабинете, раздумывая над своим поведением? Когда тишина давит на уши и в голову лезет слишком много мыслей? Я не выдержу этого.

Роуэн несется бок о бок со мной. Наверное, хочет проводить меня на урок и уболтать учителя не выписывать мне замечание. Самой ей беспокоиться не о чем – учителя обожают ее. Сидя на первой парте, она ловит каждое их слово так, будто погибнет смертью храбрых, если не утолит жажду знаний. Роуэн из тех девчонок, которых одни любят, а другие ненавидят: утонченно красивая, готовая любого обласкать добрым словом, круглая отличница. Она была бы гораздо популярней, не будь такой идеальной. Я ей все время это твержу. Ну и если уж не кривить душой, то Роуэн была бы гораздо популярней, не води она дружбу с патологической неудачницей.

Обнаружив этим утром письмо, я подумала, что прочитаю его и разрыдаюсь. Но вместо этого я горю желанием найти паршивца и врезать ему. И с каждым новым прочтением это желание лишь возрастает:

«Тебе не приходило в голову, что мои слова тоже были предназначены не тебе?»

Ярость приглушает тихо звучащую в глубине сознания мысль: а не прав ли он?

Коридоры пусты, что кажется невероятным. Где остальные прогульщики и оболтусы? Почему я всегда последняя? Удивительно, но я умудряюсь опоздать, даже находясь в самом здании школы. Да уж, вряд ли я превращусь в образцовую ученицу, заставь меня учитель писать на доске: «Я не Чарли Браун»[3].

Мы достигаем крыла с языковыми дисциплинами чуть ли не бегом. На последнем повороте я хватаюсь за стену, чтобы меня не занесло. Сначала чувствую ожог и лишь потом – удар от столкновения. Горячая жидкость жжет кожу, и я вскрикиваю от боли. Мне на грудь опрокинули кофе. Я отлетаю в сторону и падаю, врезавшись во что-то твердое. В кого-то твердого.

Я на полу, и мой взгляд утыкается в потертые черные ботинки. В романтической комедии так нелепо встретились бы главные герои. Парень был бы красавчиком, спортсменом и лучшим выпускником. Он бы протянул мне руку и помог подняться. В его рюкзаке совершенно случайно завалялась бы запасная футболка. Я бы надела ее в туалете, и моя грудь чудесным образом увеличилась, а бедра уменьшились. И он проводил бы меня до классного кабинета и пригласил на выпускной бал.

В реальности же парень оказывается Декланом Мерфи, который практически рычит. Его рубашка и пиджак тоже залиты кофе, и он оттягивает ткань, чтобы она не касалась груди. Если в романтической комедии главный герой был бы звездой-спортсменом, то Деклан – выпускник-аутсайдер. Обладатель судимости и пожизненного места за партой во время послеурочных наказаний. Здоровый и злобный, он, может, и привлекает кого-то из девчонок своими рыжевато-каштановыми волосами и жесткой линией подбородка, но распугивает всех мрачным взглядом. Одну бровь рассекает шрам – скорее всего, не единственный на его теле. Большинство ребят боятся его, и у них есть на то причины.

Роуэн пытается одновременно и поднять меня, и оттащить от него подальше.

Деклан окидывает меня угрюмым взглядом.

– Ты чего? – хрипло спрашивает он.

Я вырываюсь из рук Роуэн. Рубашка прилипла к груди, и, я уверена, сквозь светло-зеленую ткань прекрасно виден пурпурный лифчик. Просто класс! Сначала получила ожог от горячего кофе, а теперь буду мокрая мерзнуть. Это унизительно и ужасно, и я не понимаю, плакать мне хочется или орать на него.

В горле комок, но я делаю глубокий вдох. Я не боюсь Деклана.

– Ты сам врезался в меня.

В его глазах вспыхивает злость.

– Это не я несся по школе.

Он резко подается вперед, и я инстинктивно отшатываюсь. Ладно, может, я его и боюсь. Не знаю, чего я так испугалась. Просто он такой напряженный.

Деклан, нахмурившись, замирает. Затем подхватывает с пола упавший рюкзак. Да уж. Со мной явно что-то не так. Мне так хочется на него наорать, хотя умом я понимаю, что виновата в случившемся сама. Я стискиваю зубы.