Книга Вторжение в земли Призрака - Эрик Л’Ом

– Здесь в основном военные учебники и труды военных философов, – виновато пояснил Ромарик.

– А ты думал, я буду искать в рыцарской школе ботанические трактаты? – усмехнулся Гиймо. – Брось, Ромарик, ты учишься воевать, я постигаю колдовство. Стране Ис нужны и рыцари, и колдуны. Не обойдётся она и без электромонтёров или продавцов сладостей. Никто не заставляет нас избирать тот или иной путь. Но, сделав выбор, изволь нести груз последствий.

Ромарик с удивлением взглянул на брата. Как сильно тот изменился за последние месяцы! Когда-то Гиймо обращался к нему за поддержкой, а теперь, наоборот, сам подбадривал Ромарика…

Они уселись в кожаные кресла, вытертые многими поколениями оруженосцев.

– Что-нибудь слышно об остальных? – поинтересовался Ромарик.

– Амбра мне пишет…

– Что я слышу! Кажется, после путешествия в Мир Ненадёжности она сменила гнев на милость?

– Перестань! – отмахнулся Гиймо. – Лучше спроси, что она пишет. Про Коралию, например…

– Ладно! Ну так что?

– Во-первых, она вспомнила про мой день рождения.

– Ой, не злись! – взмолился Ромарик. – Обещаю, на следующий год я не забуду! Ну же, ну! Тебе всего тринадцать, а ты уже обижаешься, как дядюшка Юрьен! Лучше скажи, что ещё она пишет.

– Ну, про школу… Хотя там не происходит ничего особенного. С нетерпением ждут каникул… Кстати, – спохватился Гиймо, – есть ещё одна новость…

– Надеюсь, праздник проведём, как договаривались? – перебил Ромарик.

– Да. Ты знаешь, у отца Амбры и Коралии есть квартира в Даштиказаре, и он согласился предоставить её нам! Будет очень удобно.

– Гениально! Что ещё?

– После возвращения из Мира Ненадёжности ей снятся странные сны.

– Сны?

– Да, незнакомая зеленоглазая женщина, лес, где она никогда не бывала, несуществующие звери…

– Понятно, – махнул рукой Ромарик. – Кажется, она просто интересничает.

– Не знаю… Вообще-то на неё не похоже. И потом, она приболела, уже три дня лежит. Ты бы ей написал! Уверен, она обрадуется.

– Три дня без движения? Бедняжка! Представляю, какая она сейчас несносная… Хотя ты прав, надо ей написать.

– Хватит о девчонках! Лучше послушай, у меня невероятное известие!

– Знаю, знаю…

– Знаешь?! – не поверил Гиймо.

– Да, мне писал Гонтран. Его приняли в Академию музыки!

– Об этом он и мне писал, – проговорил Гиймо со вздохом облегчения. Двоюродный брат ничего не знал, и он мог преподнести ему сюрприз. – Но моё невероятное известие – о другом…

– Выкладывай!

Но тут в библиотеку ворвалась шумная компания оруженосцев. По их взбудораженному виду было ясно, что они вовсе не собираются корпеть над книгами…

3. Схватка

Они окружили Ромарика.

– Эй, знаменитость! – выкрикнул один. – В фехтовальном зале тебя ждёт Жоффруа. Ступай туда, если ты не трус. Пошевеливайся!

Остальные четверо, хихикая, встали у дверей, как часовые, сложив на груди руки. Их поведение было подчёркнуто театральным. Гиймо удивлённо глянул на кузена. Тот со вздохом поднялся.

– Я же говорил: ко мне здесь относятся совсем не так, как к тебе.

Ромарик указал на Гиймо и произнёс таким же напыщенным тоном, каким обращались к нему:

– Он будет моим секундантом.

Мальчик, передавший Ромарику вызов, молча кивнул. Оруженосцы взяли Ромарика и Гиймо в кольцо и повели в фехтовальный зал. Гиймо шёпотом спросил брата:

– Тебя вызывают на дуэль?

– Ага, – прошептал в ответ Ромарик. – Мой противник – злейший громила на свете!

– Ты преувеличиваешь…

– Во всяком случае, в Дромотуле таких, как он, ещё не бывало.

Они вошли в зал, где занимались гимнастикой и фехтованием. Там стоял рослый парень, чуть старше Ромарика. Его нахмуренное лицо нервно подёргивалось, рубаха была выразительно распахнута, демонстрируя внушительные мускулы. В руках он держал две здоровенные палки.

– Сейчас ты докажешь, что принят сюда заслуженно, – изрёк он и бросил Ромарику палку.

Тот поймал оружие и принял, подобно противнику, боевую стойку.

– Ты пожалеешь об этом, Жоффруа! – пробормотал он.

Противники сперва ходили кругами, изучая друг друга, потом Жоффруа нанёс первый удар. Ромарик отбил его и сам ударил, но промахнулся. Жоффруа замахнулся снова, Ромарик отскочил. На лбу у него заблестел пот. Гиймо мысленно подбадривал друга.

Внезапно Жоффруа сделал обманный манёвр и нанёс Ромарику удар в живот. У того перехватило дыхание, он согнулся пополам и попятился. Противник, не сомневаясь в победе, уверенно наступал, грозно вращая палкой над головой. Но Ромарик, вместо того чтобы выпрямиться, плюхнулся на пол, подсёк Жоффруа ногой и изо всех сил обрушил на него своё оружие. Жоффруа со стоном выронил палку.

Ромарик, встав, убедился, что противник не может продолжать бой. Зато другие мальчишки схватили палки и начали наступать на победителя. Положение стало критическим…

Оруженосцы подлы и трусливы, справедливость нарушена, брат в опасности. Гиймо решил, что пора вмешаться. Правда, сделать это надо незаметно. На территории Братства строго-настрого запрещалось колдовать. Кадехар всегда твердил, что маги и рыцари делают одно дело, но их пути не пересекаются.

Гиймо соображал, как поступить. Ромарик тем временем, отразив первый натиск, пятился под новыми ударами.

Наконец ученик колдуна придумал, как помочь. Закрыв глаза, он стал искать Ингваз среди графем, возникших перед его мысленным взором. Потом зашептал, скользя взглядом по оруженосцам, окружившим Ромарика:

– Ингваз… Ингваз… Ингваз… Ингваз…

Графему обездвиживания, превращающую людей в статуи, надо призывать на каждого противника отдельно. Летом, отражая нападение орков у деревни Троиль, он забыл об этом, и оплошность едва не стоила ему жизни.

На сей раз Гиймо обошёлся с графемой по всем правилам. Он не выкрикивал её, а шептал, отчего у оруженосцев просто налились свинцом ноги. Они стали двигаться неуклюже, не понимая, что творится. Ромарик подскочил к одному из противников, выбил у него палку и ударом в бок повалил на пол. Другой попытался напасть на Ромарика, но двигался слишком медленно, так что ничего не стоило перебросить его через плечо. Третий получил кулаком в живот, четвёртый – ногой в грудь. Избавившись от всех нападавших, Ромарик с довольным видом подошёл к брату.

– Признайся: что ты сделал, чтобы они превратились в неповоротливых черепах?

– Ничего я не делал! – притворно возмутился Гиймо. – Ты сам их победил!