Книга Темный огонь - Бренда Джойс

Вообще-то, Джейн решила сбежать от нее. В конце концов, ей было уже семнадцать, почти восемнадцать. Но Матильда совершенно неожиданно решила отправить ее в Драгмор, и Джейн просто не успела ничего предпринять. Но ведь она может сделать это позже. Джейн подумала о своих друзьях, и ее сердце наполнилось теплом. С друзьями, которые, по сути, и были ее настоящей семьей, она рассталась в Лондоне четыре года назад. Труппа актеров королевского театра «Лицей»…

Если бы Роберт не решил тогда отослать ее прочь!

Матерью Джейн была Сандра Беркли, прославленная актриса. Ее постоянно приглашали на гастроли, и девочка разъезжала вместе с ней по всей стране. Когда Джейн была младенцем, ее колыбелька стояла в гримерной Сандры. И Джейн привыкла засыпать под бурные овации, которыми заканчивалось каждое выступление ее матери. Едва начав ходить, она, как зачарованная, следила за тем, как Сандра врывалась в гримерную в изысканных и сверкающих туалетах и, мгновенно переодевшись, снова исчезала под гром аплодисментов, крики и одобрительный свист публики. Будучи подростком, Джейн с расширенными от восторга глазами смотрела из-за кулис, как ее мать плачет и смеется на сцене, а иной раз даже умирает… лишь для того, чтобы снова подняться под громовые овации. К ногам Сандры летели розы. И все это происходило снова и снова.

– Твоя мамочка изумительна, правда? – говорил обычно отец Джейн, обнимая ее и сажая к себе на плечо. Джейн, сияя от счастья, соглашалась. – Почти так же великолепна, как мой маленький ангел! – добавлял он, гладя прекрасные платиновые локоны девочки. – Мой голубоглазый ангел!

Джейн смеялась и ерошила ему волосы. А потом за кулисами появлялась ее мать, невообразимо прекрасная, разгоряченная. Джейн окликала ее. Сандра при виде дочери мгновенно смягчалась, забирала ее из рук отца и крепко прижимала к себе.

– Милая моя! Милая! Мама так взволнована! Тебе понравился спектакль? – И Сандра прижималась к нежной щечке дочери. Да, это была Сандра Беркли, признанная лучшей актрисой века, известная всему Лондону. А отцом Джейн был лорд Вестон, третий сын герцога Кларендона, виконт Стэнтон. Те дни были наполнены счастьем, и Джейн постоянно вспоминала о них, о том, как они все трое были то в одном театре, то в другом… пока ее отец не умер. Джейн было тогда шесть лет.

То было страшное время. Сандра не желала никого видеть, и Джейн едва узнавала свою мать – та превратилась в бледную, худую женщину и была не в состоянии улыбаться даже собственной дочери. Роберт Гордон, менеджер труппы, осторожно объяснил Джейн, что ее папочка теперь на небесах. Джейн не раз слышала это выражение, но не слишком понимала его, и потребовала:

– Так скажи ему, чтобы он вернулся!

– Я не могу, Джейн, – мягко ответил Роберт. – Но поверь, он на небесах, рядом с Господом, и он счастлив.

– Папочка умер?

Роберт заколебался, удивленный, а потом погладил ее по голове:

– Да, ангелок. Но не бойся. Когда-нибудь ты с ним встретишься.

Джейн вцепилась в его рукав.

– Я хочу видеть его сейчас! – настойчиво закричала она. – Скажите ему, чтобы он проснулся!

– Я не могу, – с болью в голосе произнес Роберт.

– Нет, можешь! – отчаянно расплакавшись, сказала Джейн. – Мамочка все время умирает, а потом встает и едет домой!

Сначала Роберт не понял. Потом, наконец, сообразил, что девочка говорит о том, что ее мать «умирает» во время спектаклей, на сцене.

– Радость моя, на этот раз все по-другому. Твоя мама только делает вид, что уходит на небеса. А твой папа ушел туда на самом деле.

Джейн ничего не понимала. Она не поверила Роберту. Ее папа должен был вернуться! Джейн пыталась сказать об этом матери, но Сандра лишь рыдала в ответ. Рыдала, обнимая дочь, крепко прижимая ее к себе – так крепко, что Джейн было больно. А потом, со временем, Джейн поняла правду. Отец ушел навсегда.

Прошел целый год, прежде чем Сандра оправилась от горя и снова вышла на сцену. И критики утверждали, что после пережитой трагедии она стала еще сильнее как актриса. Публика ломилась на ее спектакли. И тот, кто видел Сандру Беркли на сцене, не в силах был забыть ее.

Сандра отказалась послать Джейн в школу и наняла ей учителя. Читать и писать Джейн училась в основном в гримерной матери, или в пустом зрительном зале, или, изредка, в кабинете лондонского дома матери, в Челси. А когда Джейн исполнилось десять, Сандра внезапно заболела и спустя три месяца умерла. Доктора так и не сумели объяснить, что это была за болезнь.

В десять лет Джейн была уже достаточно взрослой и образованной, чтобы понять суть случившегося. Это не было спектаклем. Ее мама умерла и никогда больше не вернется. Роберт и друзья Сандры – актеры, актрисы, музыканты, рабочие сцены – не оставляли девочку. Они горевали вместе с ней, и Джейн чувствовала всеобщую любовь и сочувствие. А Роберт, чтобы отвлечь Джейн от тяжелых мыслей, дал ей первую в ее жизни роль. Она играла мальчика в пьесе «Лекарь». У нее было всего пять реплик, но… она вышла на сцену, изображая кого-то другого, не себя… она стала другим человеком, она играла для тысячи зрителей – и это было самым волнующим событием в ее жизни.

А когда закончился спектакль и Джейн вместе с другими актерами вышла на поклон, аплодисменты вдруг превратились в настоящую бурю. Джейн, сложив руки на груди, как это делали все актеры и актрисы, кланяясь снова и снова. На ее личике появилась улыбка. А сердце ее было готово выпрыгнуть из груди.

Кто-то в зрительном зале закричал:

– Это дочь Ангела! Это девочка Сандры!

Одна из актрис подтолкнула Джейн вперед:

– Поклонись им отдельно, Джейн! Они ждут этого.

И Джейн вдруг обнаружила, что стоит одна перед залом, а все актеры отступили назад, и она кланялась, кланялась… Зрители словно обезумели при виде маленькой голубоглазой блондинки.

– Ангел, Ангел! – кричали они, аплодируя.

И вскоре она стала любимицей лондонских зрителей. Ее называли Ангелом Сандры.

– Джейн, очнись, перестань грезить! Мы приехали!

Теплые воспоминания девушки были прерваны резким голосом Матильды. Джейн почувствовала, что на ее глазах выступили слезы, и осторожно вытерла их. И увидела перед собой огромный темно-серый особняк, выстроенный в неоготическом стиле. Ну, она и ожидала увидеть что-нибудь в этом роде – темное, унылое, даже зловещее, так что ее не постигло разочарование. Единственное, чего не хватало этой картине, так это плюща. Вьющиеся розы и тщательно выровненные лужайки и газоны казались неуместными рядом с гнетущим замком. Джейн оглядела контуры Драгмора с возвышавшимися над крышей башенками и вдруг увидела, что южное крыло дома разрушено огнем. На его месте торчали остатки стен и обгоревший остов башни. Ясно было, что пожарищу уже не один год. Почему крыло не привели в порядок? Было ли это выражением непочтительного отношения к прошлому? Или руины оставили в качестве некоего жуткого напоминания? Джейн вздрогнула, когда карета по извилистому подъездному пути покатила к парадному входу в дом. А потом она увидела его. Он стоял под древним каменным козырьком, выступающим из стены дома, полуобернувшись к подъезжающей карете, высокий, сильный и исполненный угрозы. Джейн он показался похожим на ожившего духа одного из его собственных предков, на неукротимого лорда-язычника, принадлежавшего совсем другому месту и времени.