Книга Порочный наследник - Элизабет Мичелс

– Должна сказать, я удивлена тем, сколько весит это блюдо. Теперь понятно, почему моя мать прибавила с десяток килограммов, когда взяла на работу нового повара. Пирожные всегда выглядят такими легкими и воздушными.

– Пока не придется придерживать десяток-другой руками.

– Вот именно, – хихикнула она. – А зачем вы отправили мистера Брайса в игральную комнату?

Эта девушка совсем не переживает о том, что, если один из них сделает неверное движение, вся башня рухнет на пол? А следовало бы. Во всяком случае он был озабочен этим.

– А не лучше ли вам спросить, как нам выйти из этого затруднительного положения?

– Полагаю, все зависит от приоритетов, – промямлила она, и ее голос становился все более напряженным, пока она пыталась удержать поднос в руке.

– И ваш приоритет – мистер Брайс. – Он внимательно смотрел на нее. Девушка была слишком молода, чтобы быть вдовой, а невинный блеск ее глаз выказывал отсутствие скрытых намерений. Оставалось только одно объяснение: – Вы должны знать, что он убежденный холостяк.

– Это значит, что он свободен!

– Как вы это понимаете?

– Он не женат, – сказала она так, будто растолковывала что-то ребенку. – Этот факт подтвердился. Следовательно, он свободен, и перспектива брака реальна. Вот что означает «убежденный холостяк».

– Вы так думаете? Я знаю Брайса довольно хорошо, и…

– Он однажды уже обратил на меня внимание, подмигнул мне, – оборвала она.

– Он вам подмигнул?

Ее глаза загорелись в предвкушении дальнейшего разговора о несомненно знаменательном событии.

– Да. Это было как в сказке. Он приехал к моему отцу. Стремительно и достаточно галантно вошел в дом и подмигнул. Мне. И, конечно же, это была благожелательная улыбка.

– А, ну тогда все понятно.

– Чудесно! Я рада, что все объяснилось. Теперь вы понимаете, почему я не хочу, чтобы он уходил.

– Напомните мне держать свои улыбки при себе, находясь в вашем обществе, – пробормотал он.

– Вы думаете, я такая импульсивная, что готова на все ради каждой улыбки любого джентльмена?

– Нет, я… – Он не знал, что и думать об этой женщине, кроме очевидного: она ошеломила его.

– Что ж, давайте, если осмелитесь. – Она с вызовом вздернула подбородок. – Улыбнитесь. Только постарайтесь хорошенько.

– Прямо сейчас? – Он оглянулся вокруг, заметив, что комната пуста. Где же эти чертовы лакеи? У него куча дел, его ждут в разных местах, а он торчит здесь, придерживая пирожные, и улыбается.

– Давайте я это сделаю. – И она улыбнулась так, что ему показалось, будто рассвет ворвался в освещенную скудным пламенем свечей комнату.

Ее улыбка проникла в каждую холодную щель его души и согрела своим светом. Только через несколько секунд, когда поток крови прилил к рукам, он понял, что все еще неотрывно смотрит на нее.

– Как вас зовут?

– А вы даже слегка не улыбнулись мне. – В ее голосе звучали нотки укора.

– Я спас вас от… – Он запнулся, осознав, что еще не спас ее ни от чего, и вздохнул. – Хорошо. – Он размял мышцы на щеках и обнажил зубы в улыбке.

Она вздохнула и сочувственно покачала головой.

– Да, похоже, это вас защищает от пут любви. Мое имя – Изабель Фэрлин. Вы нечасто улыбаетесь, не так ли? И я понимаю почему. Вам действительно следует еще поработать над этим.

Фэрлин… Дочь Ноттсби? Только одно ее имя должно было заставить его проводить леди обратно к ее компаньонке и немедленно уйти, но он почувствовал себя оскорбленным.

– Что не так с моей улыбкой? – снова показал он свои зубы, ровные и белые. Ни одна женщина раньше не жаловалась на его внешность. Да и сам он не находил никаких изъянов, смотрясь в зеркало.

– В ней не хватает смысла. – Она перехватила блюдо другой рукой. – Улыбка всегда должна идти от сердца.

– В этот конкретный момент я держу целую башню из пирожных и печенья, а мое сердце сейчас совершенно в другом месте.

– Как скажете.

– Сент-Джеймс, – представился он, гадая, узнает ли она его имя.

– Ах, вам ужасно недостает сердечной улыбки, но у вас милое имя, мистер Сент-Джеймс.

– Спасибо. – Он с удивлением обнаружил, что чувствует облегчение и в тоже время грусть по поводу того, что она еще не слышала о нем.

Но на самом деле серьезных дел в присутствии молодых женщин обсуждалось не так уж и много. Он не должен был надеяться, что молодая леди узнает его, и не хотел этого, хотя ее фамилия была ему весьма знакома. Это была самая странная встреча из всех, что когда-либо случались у него с дамами, даже без учета пирожных, грозивших рухнуть на пол между ними.

– Пожалуйста. – Она почти пропела это. – Но как же нам выбраться из этого беспорядка?

– Осторожно. Двигайте свою левую руку вправо. От вас вправо, не от меня.

– Я подвинула вправо.

– Вот так! – скомандовал он, немного резче, чем хотел, пытаясь остановить ее движения. Он поднял глаза и увидел, что верхний ярус всей этой хитроумной конструкции закачался и наконец остановился. – Теперь, если мы поднимем верхушку, мы сможем перенести ее на стол. – Он кивком показал направление движения.

– На фруктовый поднос? Но мы раздавим ягоды!

– Я не вижу другого выхода, не позволить же всему этому грохнуться на пол и запачкать нас обоих сахарной пудрой. Или вы предпочитаете простоять здесь целую вечность? Я мог бы развлекать вас своей ненатуральной улыбкой без тени эмоций.

К огромному разочарованию Фэллона, упоминание о его улыбке, кажется, снова привело не к тому результату, которого он мог бы ожидать.

– А если мы поставим блюдо на поднос с холодными мясными закусками?

– По-вашему, ягоды чувствительнее мяса? Подумайте о бедных свинках, прежде чем говорить такие вещи.

Почему он с ней спорит? Ему следует поставить куда-нибудь это дурацкое блюдо и уйти на свою встречу. Он и без того уже опаздывает, но ведет беседу о каких-то свиньях и ягодах! И все-таки хорошо, что Брайс ушел, иначе Фэллон бы никогда не услышал всего этого.

– Я не хотела обидеть свинок, – пояснила она, наклонившись вперед. – Если бы вы знали мою симпатию по отношению ко всем без исключения животным – на самом деле, к природе в целом, – вы бы не высказали такое предположение.

– Тем не менее это блюдо не становится легче. Давайте передвинемся к краю стола и поставим это нагромождение здесь, где другая еда не пострадает.

– Хорошо, – согласилась она и послала ему еще одну ослепительную улыбку. – Как нам это сделать? Считаем до трех?

До трёх… Да, считая, он сможет не пялиться на нее снова.