Книга Адвокат дьявола - Эндрю Найдерман

Кевин уверенно улыбнулся Мириам и резко развернулся, словно сработала невидимая пружина.

— Мистер Корнбле, вы лично побеседовали с тремя девочками во вторник 3 ноября?

— Да.

— О них сообщила вам предполагаемая первая жертва, Барбара Стэнли? — Кевин кивнул, подтверждая ответ, прежде чем свидетель успел ответить.

— Вы правы. Поэтому я пригласил их в свой кабинет.

— Можете ли вы сказать нам, что вы сказали им, когда они пришли?

— Извините? — Корнбле нахмурился. Вопрос показался ему странным.

— Какой вопрос вы задали девочкам первым? — Кевин сделал шаг к присяжным. — Может быть, вы спросили, не трогала ли мисс Уилсон их за ягодицы? Или вы спросили, не залезала ли она им под юбки?

— Конечно же нет!

— Хорошо, а что же тогда вы спросили?

— Я спросил их, действительно ли у них были проблемы, сходные с той, которая возникла у Барбары Стэнли с мисс Уилсон.

— Сходные проблемы? — Произнося слово «проблемы», Кевин поморщился.

— Да.

— Значит, Барбара Стэнли рассказала своим подружкам о том, что якобы с ней случилось, и три девочки признались в аналогичных «проблемах». Но ни одна из них прежде никому об этом не говорила. Так?

— Да. Я понял это именно так.

— Какая харизматичная десятилетняя девочка, — как бы про себя, но достаточно громко пробормотал Кевин. Некоторые присяжные удивленно подняли брови. Лысый мужчина, сидевший справа, задумчиво склонил голову и пристально посмотрел на директора школы.

Когда Кевин обернулся к залу, он заметил, что элегантный мужчина в заднем ряду улыбается еще шире и одобрительно кивает. «Не родственник ли это Лоис Уилсон? — подумал Кевин. — Может быть, старший брат?»

— А теперь, мистер Корнбле, расскажите, пожалуйста, суду, какие оценки Барбара Стэнли получала по предмету Лоис Уилсон.

— Самые невысокие.

— Самые невысокие… А были ли у нее какие-то проблемы с мисс Уилсон ранее?

— Да, — пробормотал директор школы.

— Извините?

— Да, были. Мисс Уилсон дважды отправляла Барбару в мой кабинет за то, что девочка отказывалась работать в классе и сквернословила, но…

— То есть вы хотите сказать, что Барбара изначально была не в восторге от мисс Уилсон?

— Протестую, ваша честь, — вскочил прокурор. — Адвокат подталкивает свидетеля к выводам.

— Принимается, — кивнул судья.

— Прошу прощения, ваша честь. — Кевин снова повернулся к свидетелю. — Мистер Корнбле, давайте вернемся к тем трем девочкам. В тот день вы предложили каждой из них рассказать о том, что произошло?

— Я подумал, что так будет лучше… Да.

— Не хотите ли вы сказать, что девочки рассказывали о своих проблемах в присутствии друг друга? — потрясенно и недоверчиво спросил Кевин.

— Именно так.

— Но разве это допустимо? Я имею в виду, разве можно было заставлять девочек рассказывать о таком… непристойном поведении…

— Но это же было расследование…

— Понимаю. Вам уже приходилось сталкиваться с чем-то подобным?

— Нет, никогда. Вот почему это происшествие глубоко меня потрясло.

— Вы предупредили девочек о том, что у них могут возникнуть серьезные сложности, если они поднимут шум?

— Разумеется.

— Но вы им поверили, верно?

— Да.

— Почему?

— Потому что все они говорили одно и то же и описывали ситуацию одинаково.

Корнбле явно был доволен собой и своими ответами, но тут Кевин подошел ближе и приступил к самой ответственной части допроса. Он начал буквально обстреливать свидетеля короткими, отрывистыми вопросами.

— Вам не кажется, что девочки могли отрепетировать свои ответы?

— Что?

— Не могли ли они сговориться и выучить свои рассказы?

— Я не понимаю…

— Такое возможно?

— Ну…

— Вам никогда не доводилось сталкиваться с тем, что дети в таком возрасте могут лгать?

— Конечно, доводилось.

— И порой дети лгут коллективно?

— Да, но…

— Разве такое не случается?

— Полагаю, да.

— Вы полагаете?

— Ну…

— Вы вызвали мисс Уилсон в кабинет сразу же после разговора с девочками? Вы обсудили с ней эту ситуацию?

— Да, конечно.

— И какова же была ее реакция?

— Она не отрицала этого.

— Вы хотите сказать, что она отказалась отвечать на подобные вопросы без присутствия адвоката, верно?

Корнбле заерзал на своем месте.

— Я правильно понимаю? — настаивал Кевин.

— Она сказала именно так.

— Поэтому вы стали действовать, сообщили о ситуации руководителю школьного комитета, а затем известили окружного прокурора?

— Да. Мы действовали в соответствии с инструкцией школьного совета для подобных ситуаций.

— Вы не проводили дополнительного расследования? Не беседовали с другими учениками?

— Конечно же нет.

— И прежде чем мисс Уилсон были предъявлены официальные обвинения, вы и руководитель школьного комитета отстранили ее от работы, верно?

— Как я уже говорил…

— Пожалуйста, просто отвечайте на вопрос.

— Да.

— Да, — повторил Кевин, словно свидетель только что признал свою вину. Он выдержал паузу, с легкой улыбкой повернулся к присяжным, а потом снова вернулся к допросу.

— Мистер Корнбле, случалось ли вам ранее высказывать претензии мисс Уилсон касательно подготовленных ею материалов оформления класса?

— Да.

— С чем были связаны эти претензии?

— Ее материалы были слишком скудными и не соответствовали стандартам.

— То есть вы критиковали ее как учителя?

— Оформление класса является важным показателем эффективности работы учителя, — сухо ответил Корнбле.

— Да, понимаю, но мисс Уилсон не… скажем так, не разделяла вашего представления о значимости оформления класса.

— Нет, не разделяла.

— Она, как вы написали в ее характеристике, была «небрежна»?

— К сожалению, большинство молодых учителей не получают в колледжах столь качественного образования, как раньше, — усмехнулся Корнбле.

Кевин кивнул.

— Действительно, почему все вокруг не могут быть такими, как мы? — риторически вопросил он, и кое-кто в зале рассмеялся. Судья недовольно стукнул молоточком.