Книга Тамплиер. Предательство Святого престола - Юрий Корчевский

– Слуг зови, да с водой!

Огонь ещё погасить можно, а промедли, до основания изба сгорит, пепелище останется.

Расползлась груда, поднялся Саша. К лестнице уже двое слуг бегут, с вёдрами воды. Взбежали, на пламя воду выплеснули. Да что два ведра, как слону дробина. Слуги вниз по лестнице кинулись. А из коридора крики и один голос, похоже, детский. Саша одного слугу за грудки схватил.

– Кто кричит? Дети среди постояльцев есть?

– Я не хозяин, за столами прислуживал.

– Лей на меня воду, сверху!

Второй слуга как раз вернулся с полным ведром воды, вылил на Александра. Купцы, стоявшие в растерянности от происходившего, смотрели с недоумением. Саша кинулся по лестнице на второй этаж, прикрыл лицо рукавом, огонь охватил уже почти весь коридор. Только треск слышен и гул пламени, воздух раскалён, дым, видно плохо.

– Эй! – закричал Саша и закашлялся.

Слева детский крик, потом женский, Саша рванулся в дверь. В угол комнаты, к распахнутому окну, прижались женщина и девочка лет десяти. Женщина в ночной рубашке.

– Одевайся, быстро! Я сейчас вернусь!

Саша схватил одеяло с постели, набросил на испуганного ребёнка, подхватил лёгкое тельце на руки, промчался по коридору и буквально скатился по лестнице. Передал ребёнка в руки незнакомому купцу. А уже в трапезной хозяин суетится, работников своих призвал, да добровольцы нашлись, выстроили цепочку, вёдра с водой передают.

– Лей на меня! – крикнул Саша.

Сразу из двух ведер облили. Саша ведро с водой выхватил, побежал по лестнице, за ним несколько слуг с вёдрами, стали воду на горящий пол и стены плескать. Пар рванул, с дымом смешался, видимости никакой. Всё же Саша нашёл вход в комнату, а там дыма полно, глаза разъедает, слёзы потекли. Женщина успела одеться, лицо испуганное.

– Платком закрой лицо!

Женщина невысокая, худенькая. Подхватил её Саша на руки – и в коридор. Дышать нечем, каждый вдох кашель вызывает, в висках стучит. Всё же выбрался, по лестнице уже на ощупь спускался, глаза из-за слёз не видели ничего. Женщину на пол опустил, крикнул:

– Воды!

Хотел лицо умыть, особенно глаза. А его из ведра окатили. Тулуп местами прожжён, вся одежда мокрая, пар от неё идёт. Всё же умылся, резь в глазах прекратилась, но в горле першит. Выбрался на улицу, свежим воздухом продышаться. А пламя уже из окон второго этажа, где постояльцы жили, пробивается.

К постоялому двору соседи с вёдрами бегут. Если горящую избу не погасить, огонь может перекинуться на соседние постройки. Пожары на Руси всегда тушили всей улицей, иначе «красный петух» не пощадит никого. Александр побежал к конюшне. Лучше перестраховаться, вывести лошадь. А кони в конюшне волнуются, дым почуяли. Для любого животного огонь враг, его опасаются и дикие звери, и домашние животные. Лошади ржут, бьют копытами, мечутся в стойлах. Александр лошадь погладил, успокаивая. Седло накинул, подтянул подпругу, набросил тёплую попону. А купцы или их слуги уже коней выводят, бегом ведут мимо горящего постоялого двора на улицу. Как всех вывели, руками вытолкали с заднего двора сани. В тушении пожара Саша участия не принимал. И так убытки понёс – шапка в негодность пришла, тулуп местами прожжён до дыр, а ещё от жара скукожился, к пользованию не пригоден. Пришлось всем костромским купцам на другой постоялый двор перебираться. Тесно получилось, но не на морозе же ночевать. Саша собирался утром на торг идти, за новым тулупом и шапкой, да ещё одно разочарование ждало. От пламени обгорели кожаные ножны на сабле и рукоять, сделанная из роговых пластин. Расстроился Саша, рукоять менять придётся, ножны ремонтировать. Получается, от его похода одни убытки, заработок их не покроет. А деваться некуда.

Купцы утром на торг, Саша с ними. Тулуп купил, шапку. На сапоги свои посмотрел, порыжели они от огня, но до весны продержатся. Направился к оружейнику в мастерскую.

– Можно что-то сделать?

Саша саблю в ножнах с пояса снял, отдал мастеру.

– Ножны за день новой кожей перетянем. А рукоять… Не найду я кость. Из дерева если.

Мастер стал рыться в ящике. Саша приуныл. Дерево в руке сидит ладно, руку в морозы не холодит. Однако и недостатки есть, кровью пропитывается, если в бою попала, скользить начинает, а ещё со временем рассыхается.

Пока раздумывал, оружейник кусок доски из ящика вытащил.

– Вот!

Саша дерево по структуре сразу опознал – тик! Такого дерева на Руси отродясь не было, а видел он его не единожды на нефах, что рыцарей перевозили.

– Это же тик! Где взял?

– Судно заморское в нашей реке прошлым годом затонуло. Плот с верховьев понесло, столкнулись. Посудина пробоину в носу получила, на дно пошла. Так делать?

– Делать!

Тик к воде стоек, как наша лиственница или дуб, не гниёт.

– Задаток давай – четыре денги и приходи послезавтра.

Без оружия непривычно воину, на поясе только обеденный и боевой ножи. Потолкался на торгу, всё равно делать нечего. Люди только и говорят, что о пожаре на постоялом дворе. Отстоять его от огня не получилось, благо – не перекинулся огонь на соседние избы. В лавках многочисленные мастера не только свои изделия продавали, но и делали, коли покупателей не было. У одной лавки постоял, на работу мастера засмотрелся. Инструменты в его руках простые, стамески, штихели, а изделия красивые получаются. По дереву режет, стружка идёт завитушками, запах дерева ноздри щекочет.

– Что стоишь? Нравится? Тогда купи!

– А деревянную рукоять украсить можешь на сабле?

– Смотря какое дерево и рисунок.

– Мне бы надпись.

– Приноси.

Решение о надписи пришло в голову спонтанно. Уж больно красиво делает человек, чувствуется вкус и мастерство, не каждому дано сие. На постоялый двор вернувшись, стал размышлять, какую надпись сделать. На многих рыцарских мечах, на саблях мусульманских есть надписи, на клинке, реже на рукояти. Зачастую – девизы, вроде «он жаждет крови», «повелитель вселенной» или «служит правому делу». И чем больше размышлял, тем больше заходил в тупик. Чего проще – придумать два-три слова, а кратко, содержательно и красиво не получается. Даже смешно стало, он – современного образования и воспитания человек, а ничего путного в голову не приходит. После ужина спать улёгся, по поговорке «утро вечера мудренее». Так и на следующий день ничего в голову не пришло. Через день получил оружие. Ножны обтянуты бычьей кожей, плотной и толстой, лоснятся. Рукоять на сабле с выемками под пальцы, в руке удобно сидит. Расплатился Саша, к резчику по дереву пошёл.

– Надумал? – спросил мастер.

С губ сорвалось:

– Вырежи «За святую Русь».

– Это можно. А на глаголице или кириллице?

Саша даже оторопел. Мастер-то грамотный. А Саша собирался на восковой табличке писать.