Книга Неразгаданное сердце - Барбара Картленд

Будто под гипнозом Вирджиния исполнила приказание матери и взглянула в зеркало. Она увидела свою мать, стройную, почти на грани худобы, с тонкой талией, элегантно подчеркнутой дорогим платьем, и украшениями вокруг длинной шеи: привлекательная женщина, которая не затеряется в толпе своих элегантных сверстниц.

Потом она посмотрела на себя: маленькая, едва по плечо матери, раздавшаяся в ширину до нелепости. Глаза утонули в розовых складках на лице с пухлыми щеками и множеством подбородков, почти совсем закрывших шею. Сквозь тонкие газовые рукава просвечивались плечи, раздутые, как воздушные шары, а руки, которые она инстинктивно поднесла к лицу, были красные, с короткими, толстыми пальцами. Талия была едва обозначена и, как говорится, в три обхвата. Ее платье смотрелось ужасно, но она знала, что, будь оно нормального размера, вид был бы не такой отталкивающий. Прямые тусклые волосы неопределенного цвета несмотря на модную прическу выглядели какой-то насмешкой.

Она все смотрела и смотрела на себя, когда ее мать произнесла почти с отвращением:

— Теперь ты понимешь, о чем я говорю? Вирджиния прикрыла глаза толстыми пальцами.

— Я… знаю, — сказала она дрожащим голосом. — Я выгляжу… ужасно. Врачи… обещают, что… что я похудею. Просто… я чувствую себя… так плохо.

— Обещания!

Вечные обещания! — воскликнула миссис Клей. — Все они говорили, что помогут тебе похудеть, что ты будешь чувствовать себя гораздо лучше, что это только вопрос времени. Интересно, сколько тысяч долларов я потратила на врачей за последние пять лет? Есть надежда, что ты похудеешь, когда выйдешь замуж! Кто знает, чудеса иногда случаются! Вирджиния отвернулась от зеркала.

— Может быть, когда он увидит меня, он откажется от брака, — сказала она, и в ее голосе прозвучала нотка надежды.

— Это единственное, чего он не сделает, — с уверенностью заявила миссис Клей.

— А почему? — не поняла Вирджиния.

— Потому, моя дорогая, что ты для него — подарок, перевязанный золотой ленточкой. Меня не проведешь: маркизу срочно понадобились деньги, иначе герцогиня не стала бы мне писать.

— Сколько ты ему даешь? — спросила Вирджиния.

— Ты действительно хочешь знать? — удивилась миссис Клей. — А может, не стоит расставаться с мечтой о любви? С надеждой, что однажды явится прекрасный принц из сказки и полюбит тебя с первого взгляда? Нет, моя девочка, тебе лучше знать правду! Как бы ты ни выглядела, у тебя нет причин пресмыкаться перед английской знатью. Они получат свой вожделенный куш, и сознание этого должно придать тебе уверенности.

— Так какова же правда? Сколько ты ему даешь? — снова спросила Вирджиния.

— Два миллиона долларов! — медленно и внятно произнесла миссис Клей. — А если перевести эту сумму в английские деньги, то получится четыреста тысяч фунтов — довольно внушительный подарок любому жениху в придачу к краснеющей невесте.

Вирджиния с тихим стоном опустилась на софу.

— А теперь, — сказала, как отрубила, миссис Клей, — покончим с истерикой. Твоя свадьба, Вирджиния, состоится тридцатого апреля. Если ты воспротивишься, поедешь к тетке Луизе, а я всем сообщу, что ты отправилась в монастырь на семь лет. И прежде чем ты сможешь оттуда уехать, у тебя будет предостаточно времени поразмыслить над тем, что лучше — преимущества положения английской герцогини или нищета и убожество исправительного дома.

Ответа не доследовало. Вирджиния отвернулась и спрятала лицо в одной из шелковых подушек. Вполоборота ее фигура выглядела еще более тучной и почти уродливой. С минуту миссис Клей молча смотрела на дочь; затем она сжала губы, и ее слегка выступающий подбородок стал выглядеть более твердым и волевым, чем обычно.

— О, господи! Чем я заслужила все это? — произнесла она таким тихим голосом, что вряд ли Вирджиния расслышала.

В последующие дни Вирджиния едва сознавала, что происходило вокруг нее. Похоже, шок от откровений ее матери и то решение, которое ей пришлось принять против своей воли, подорвали ее последние силы.

Каждый день приходил врач и почти каждый раз менял ей диету. Ее заставляли есть питательные блюда всех видов и названий. Служащие «Клей Корпорейшн», охватывающей весь континент вдоль и поперек, добывали редчайшие лакомства со всей Америки.

От малокровия Вирджинию принуждали пить бычью кровь. Сливки от джерсийских коров доставляли в Нью-Йорк прямо с ферм Клеев, чтобы продукт был чистый и не отравленный городским воздухом. Овощи и фрукты из поместий Клеев в штате Виргиния, чьим названием ее окрестили, везли на поезде сотни миль для аппетита и румянца, который никак не хотел появляться на ее отвисших щеках. Шампанское из Франции, херес из Испании, икра из России, гусиный паштет из Страсбурга — далеко не все деликатесы, которые ей приходилось поглощать, иначе поднимался невообразимый шум. Иногда ей казалось, она движется, говорит и действует как во сне. Она часами выстаивала на примерке «приданого» и к концу процедуры чувствовала себя такой же усталой, как и в начале.

Только оставаясь одна в своей комнате, Вирджиния спрашивала себя, есть ли какой-нибудь выход. Иногда она представляла, как осторожно выскользнет из комнаты, сбежит вниз по мраморной лестнице, отомкнет тяжелую дверь из красного дерева и окажется на Пятой авеню свободной и вольной, как птица. Но, даже воображая все это, она сознавала неосуществимость такого поступка. Вирджиния чувствовала себя такой усталой и больной, что с трудом поднималась с кровати по утрам, так что о побеге не могло быть и речи.

Иногда ей казалось, что у нее в мозгу поселился кто-то и смеется над ней. Она даже различала смех этого существа. «Ты толстая и никчемная!», «Глупая толстуха!», «Толстуха-уродина!», «Толстая размазня!»— голос издевался над ней, а то вдруг он принимался повторять без устали: «Он женится на тебе из-за денег! Он женится на тебе из-за денег! Он женится на тебе из-за денег!»

Когда голос звучал, ей казалось, что она видит свои деньги — горы монет, золотых, блестящих; они заполняют комнату до потолка, а затем, как бы перелившись через край, скользят ей навстречу, обволакивая своим твердым холодным сиянием.

— В самом деле, Вирджиния, — как-то раз заметила ей мать, — ты живешь как в полусне. Я обязательно поговорю с доктором Хаузеллом — или теперь уже другой? По правде говоря, я не успеваю запоминать их имена — и скажу ему, что я не потерплю, чтобы ты принимала наркотики.

Но Вирджиния знала, что дело вовсе не в лекарствах, половину из которых она выбрасывала, даже не попробовав. Какая-то частичка ее самой пыталась скрыться от реальности, пыталась убежать прочь, да так настойчиво, что временами ей казалось, она действительно шагнула за порог дома и очутилась посреди шумной улицы.

— Завтра приезжает маркиз, — услышала она слова матери и ничего не почувствовала, ни малейшего волнения.

Вирджиния давным-давно оставила всякую мысль о том, как он выглядит или как она воспримет его появление. Просто она была жалкой и несчастной. Но в ту ночь насмешливый голос явился тут как тут: «Он женится на тебе из-за денег! Он женится на тебе из-за денег!»— и вся ее спальня заполнилась золотом. Кровать превратилась в золотую, а простыни стали такими жесткими, что она не смогла откинуть их. Так и лежала под ними, не смея шевельнуть рукой.