Книга Цена расплаты - Тори Озолс

Проблем с деньгами у них не возникло. Благо, Дашин отец владел фирмой и недвижимостью, таким образом, оставив Даше достаточное наследство для нормальной жизни. Правда, как опекун до ее двадцать первого дня рождения, им распоряжалась тетя. Да и девушка была не против такого расклада.

В первый же день они составили правила поведения, которые должны были помочь им ужиться. В них же и указывались карманные расходы Дарьи, и обязанности по дому. Жизнь размерено вошла в спокойное русло. Девушка вернулась в школу и стала проводить немного времени с друзьями. Но все же многие видели, какой замкнутой и тихой она стала.

Да, боль ― это мимолетное чувство, которое уходит со временем. Вместо нее всегда приходит что-то другое. Будет ли это пустота или смирение, разочарование или принятие, понимание или злость, любовь или ненависть ― никто не знает. И с каждым днем Даша понимала, что душа хоть и болит, но смирение уже заполняет образовавшуюся в ней пустоту. Ведь она все-таки стала немного улыбаться, слушать рассказы друзей, а иногда и смеяться. К ней снова вернулись мечты и надежды, планы на будущее и стремление их осуществить.

И однажды девушка, заручившись поддержкой тети Тани, наконец, смогла посетить могилу родителей и попрощаться с ними. Она поставила огромный букет темно-красных роз в мраморную вазу, не сдерживая слез, прошептала «я люблю тебя» и нежно провела пальцами по фотографии.

Казалось, все понемногу стало налаживаться. Как бы тяжело ей ни было, она признавала, что стоит жить дальше. Воображение вновь рисовало иллюзию нормальной подростковой жизни. И эта наивная иллюзия продержалась полгода, пока один раз Даша не вернулась домой раньше обычного времени. Девушка тихо открыла дверь, разулась и, как всегда, сразу пошла на кухню, ожидая чего-то вкусненького. Тетя Таня часто что-то покупала, дабы побаловать племянницу. Они любили заседать по вечерам за чашечкой чая и тихо разговаривать или смотреть кино всю ночь напролет. Ложиться спать Даша не любила. Теперь ее стали часто мучить кошмары о том вечере, когда разбились родители, и даже посещение психолога не помогало. Девушка просто не хотела открываться чужому человеку.

И здесь тетя не оставляла девочку одну. Она приходила на ее душераздирающие крики, вырывала из пучины сна, обнимала и слушала новую исповедь. Только с тетей Даша могла опустить свои стены и поделиться страхами, выплакать горе и тоску, чувствуя в ответ теплые родные руки, забирающие темноту. После таких вечеров она могла проспать спокойно до обеда и чувствовать себя на следующий день хорошо отдохнувшей. Может, все дело было в большой внешней схожести тети с ее покойной матерью. В свои тридцать лет она выглядела как на двадцать пять, и женщину часто принимали за Дашину подругу или же сестру, хотя сходство между ними было слегка улавливаемым. Даша, которая больше пошла в отца, имела длинные светло-русые волосы, большие невинные глаза сероватого цвета, которые лучились чистотой и загадочностью. Еще с раннего детства мать твердила, что дочь покорит этими глазами не одно мужское сердце, а отец отшучивался тем, что ему придется купить ружье и отстреливать навязчивых кавалеров. Казалось, это было так давно. Казалось, это было целую вечность назад.

Идя по коридору, Даша услышала женские голоса, которые раздавались на кухни, и улыбнулась, понимая, что тетя дома не одна. Девушка остановилась возле чуть приоткрытой двери и уже потянулась к ручке, но рука замерла в паре сантиметров от нее, когда она услышала слова тетиной подруги.

– И когда эта малолетняя дура вернется домой? ― явное презрение, звучавшее в голосе женщины, заставило Дашу содрогнуться.

– Через час. У нее еще полчаса должен идти последний урок, да и еще столько же уйдет на дорогу домой, ― отмахнулась Татьяна.

– Боже, милая, тебе приходится терпеть подростка и прикидываться любящей тетенькой, ― жалостливые нотки в голове женщины резали слух своей фальшью. ― Ты уверена?

– Да. Я хочу этот дом. Он должен был быть моим. Так же, как и Максим. А она забрала его у меня.

– Теперь твоя сестра мертва.

– К сожалению, Максим тоже, ― с тоской произнесла Татьяна. ― Лучше бы в той аварии погибла сестра со своей малолеткой, ― столько злобы появилось в до этого нежном голосе тети, что Даша чуть не закричала от боли.

– Дорогая, я сочувствую твоей скорби.

– Каждый день, смотря на нее, я представляю, как бы это было, если бы вместо него погибла Даша. Я бы утешала его, стала бы его отрадой, родила бы ребенка, и он забыл бы о моей сестре и их дочери. Ну почему она тогда не поехала с матерью? Почему он не остался дома, как планировал?

– Откуда ты знаешь, что он должен был остаться? ― звук наполняющегося бокала говорил о том, что женщины приправляют свой откровенный разговор алкогольным напитком.

– Да эта дуреха рассказала, что первоначально они с матерью должны были поехать за покупками, а потом Максиму позвонили и они, оставив Дашу дома, уехали вдвоем по делам фирмы.

– Какая ирония!

– Я всю жизнь любила его! ― выкрикнула Таня. ― Готова была на все ради него, а он выбрал мою сестру. И к чему это его привело? Глупая смерть! ― женщина опрокинула в горло очередную порцию алкоголя.

– Все знали, что он был твоим наваждением.

– А теперь мне приходиться утешать ее отродье, чтобы не вызывать подозрений!

– Все равно не понимаю, зачем ты так пресмыкаешься? ― допытывалась подруга.

– Игорь посоветовал завязать с ней хорошие отношения. И это оправдало себя, когда на прошлой неделе к нам заявился соцработник, девчонка заверила ту, как ей со мной хорошо.

– Игорь ― это адвокат Максима?

– Да, его близкий друг, ― пауза и новый глоток, ― и мой любовник.

– У тебя все схвачено, подруга, ― похвалила Светлана.

– Конечно. Я должна была подстраховаться. Влюбить этого идиота в себя не составило труда, и, должна признать, это была гениальная идея. Его помощь мне просто необходима.

– И сколько тебе играть из себя любящую мать?

– До двадцатиоднолетия Дашки. Здесь даже Игорь не в силах помочь.

– Шесть лет. Нехило, ― собеседница присвистнула и плеснула в бокал очередную порцию обжигающей жидкости.

– Ничего, как-нибудь перетерплю. Зато потом преподнесу этой принцессе горький урок!

– И разобьешь ее розовый мир вдребезги?

– Я поступлю так, как мечтала поступить со своей сестрой. Та тоже жила в своем идеализированном розовом мире, обожаемая всеми. Маша украла у меня любовь родителей, а потом и Максима. Она заслужила свою смерть, а я ее деньги, ― слова, словно острые ножи, врезались в измученную душу девушки.

Глаза заполнили слезы, и она прижала руку ко рту, сдерживая горестный крик. Девушка тихо развернулась и вышла из дома, аккуратно прикрыв за собой дверь, чтобы женщины не догадались о ее присутствии. С застывшей маской неверия на лице Даша побрела по улице, спотыкаясь от бессилия. Завернув за угол, девушка обхватила себя руками, дрожа и вспыхивая. Неужели это ее родная тетка? Столько злобы и горечи было в голосе, который еще вчера шептал слова утешения. Тепло, которое, казалось, тетя отдавала безвозмездно, оказалось лживым и обманчивым.