Книга Революция в любви - Барбара Картленд

Дрого спешился, успев подумать, что брат вряд ли узнает его в этих лохмотьях. Он поднял полированный деревянный молоточек и постучал. Стук показался Дрого настолько громким, что он инстинктивно обернулся, дабы убедиться, что не вызвал на улице переполоха. Но и на столь громкий стук никто не отозвался. Дрого подумал, что, возможно, дом пуст, а если так, то ему придется обращаться непосредственно в посольство, поскольку денег у него практически не осталось. Но ему совсем не хотелось разговаривать с послом, потому что он не знал, стоит ли посвящать того в детали своего дела.

Дрого поднял молоточек, чтобы постучать еще раз, но в этот момент дверь открылась, показался пожилой человек с совершенно седой головой и длинными белыми усами.

- Что ты хотеть? - спросил он на ломаном английском, и Дрого понял, что это слуга Джеральда.

- Твой хозяин дома? Я его двоюродный брат Дрого Форде.

Человек внимательно посмотрел на него.

- Я Маниу, хозяин нету. Он говорить давно - ты приехать.

- Мне жаль, что я задержался, - сказал, улыбнувшись, Дрого. - Но теперь я приехал и, может быть, ты скажешь мне, где поставить коня.

Человек распахнул дверь пошире:

- Пожалуйста, входить. Я взять коня. - В повторном приглашении Дрого не нуждался. Он снял вьюк и, передавая слуге уздечку, сказал:

- Конь усталый, голодный и сильно хромает. Пожалуйста, позаботься о нем.

- Я все делать, - ответил Маниу. - Ты входить и закрывать дверь.

Войдя в дом, Дрого обнаружил, что тот невелик. На первом этаже была только столовая и лестница, ведущая наверх. На втором этаже помещалась гостиная, на третьем - спальня Джеральда и комната поменьше, предназначенная для гостей.

Дрого бросил вьюк на пол, снял пыльные, грязные лохмотья и вымылся. Последние двое суток он не имел такой возможности.

Вода была холодная, зато рядом с ванной лежал новый кусок мыла. Растираясь полотенцем, Дрого почувствовал, что смыл с себя не только дорожную пыль и пот, но частично и усталость.

Насухо вытершись, Дрого зашел в спальню брата и отыскал в платяном шкафу длинный халат. Не успел он в него облачиться, как появился Маниу.

- Конь довольный, - сообщил тот с широкой улыбкой. - Ужин внизу.

- Спасибо, Маниу, - сказал Дрого, - я тебе очень признателен.

Во рту у него пересохло, и, лишь осушив два стакана лимонного сока, Дрого почувствовал, что его губы начали нормально двигаться. Еда была простой, но изголодавшемуся Дрого она показалась божественной амброзией.

Когда с ужином было покончено, Маниу убрал пустые тарелки.

- Я сейчас уходить. Утром приносить завтрак. Который час?

- Не слишком рано, - ответил Дрого. - Мне нужно выспаться, так что не буди меня.

Он вспомнил, что жители Козана славились своей болтливостью, но, видно, его брату хватило ума приучить слугу говорить как можно меньше.

Дрого, с его способностью к языкам, уже проезжая по городу, понимал многое из того, что говорилось вокруг. Он не ошибся, предположив, что козанский язык являет собою смесь русского с румынским с небольшой примесью греческих слов, которые встречались во многих балканских языках. И был уверен: через несколько дней он сможет говорить на этом языке так, чтобы его понимали, а через неделю заговорит свободно. Но сейчас единственным его желанием было поскорее забраться в постель и уснуть.

Поблагодарив слугу за ужин, Дрого Форде поднялся по лестнице, снял позаимствованный у брата халат, бросил его на стул, задул свечу и с наслаждением вытянулся в постели.

Мягкая удобная постель вот уже несколько месяцев была пределом его мечтаний. Он спал в палатке, в пещере, на сырой земле. Ему приходилось ночевать в домах, где пахло хлевом и где постелью ему служили рваные тряпки. Но сейчас все было позади, и можно было спокойно заснуть. Он ощущал себя почти что в раю.

Сунув руку под подушку, он нащупал свои записи, ради которых рисковал жизнью. Потом он закрыл глаза и провалился в сон.

Дрого Форде проснулся и с удивлением обнаружил, что в комнате темно. Ему казалось, что он спал целую вечность, а ведь сейчас в Козане светало рано. Наконец он сообразил, что уже вечер следующего дня и он проспал почти сутки.

Раздвинув занавески, Дрого выглянул в окно. С крыш домов сползали последние отблески заходящего солнца. Он потянулся, широко раскинув руки, не подозревая, что в этот момент похож на греческого бога, и понял, что проголодался.

Подобрав со стула брошенный вчера халат, он надел его и спустился в столовую. Слуги нигде не было. Стол был накрыт, и на том же месте, где он сидел вчера, стоял чистый прибор. Под блюдом с холодным куриным салатом лежала записка: «Ты спать. Я приходить завтра».

Дрого рассмеялся и уселся ужинать. Ему показалось, что еда была почти та же, что вчера. Покончив с ужином, он захотел выпить стакан вина, но сообразил, что брат, как всякий разумный человек, уезжая, запер винный погреб, а ключ спрятал или увез его с собой.

Когда- то Дрого пробовал румынское и болгарское вино, и они показались ему совсем неплохими. Он решил отправиться в город, но была одна проблема, и заключалась она в том, что у него не было денег.

Поднявшись наверх, чтобы надеть рубашку и брюки, он подумал, что, независимо от того, когда вернется Джеральд, ему нужно кое-что купить. В самом худшем случае он может обратиться в посольство, но этого ему вовсе не хотелось.

Одеваясь, он повязал шею вместо галстука шелковым платком. Размышляя о том, что еще можно предпринять, он наконец нашел выход из положения. Ему не составило труда обнаружить секретный сейф кузена, спрятанный за довольно безвкусной картиной в его спальне.

В чем Дрого за последние годы изрядно поднаторел, так это во вскрытии сейфов. Русские считали свои сейфы неприступными, но те, к которым прикасались его руки, сопротивлялись недолго. Через несколько минут дверца сейфа бесшумно открылась, и Дрого обнаружил то, что искал: несколько мешочков с козанскими монетами. Он отсчитал ровно столько, сколько соответствовало трем фунтам стерлингов, записал свой долг на бумаге, положил ее в сейф, после чего запер его и повесил картину на место.

На маленьком столике у входной двери он нашел ключ, вышел на тихую улочку, запер дверь и, сориентировавшись, пошел в сторону рыночной площади. Его путь пролегал через фешенебельную часть города, где жила столичная знать. Большинство домов утопало в садах за высокими заборами, вдоль которых пышными алыми, желтыми и белыми цветами цвела бугенвиллея. Это было так красиво после черных гор с голыми склонами и снежными пиками, что у Дрого сразу поднялось настроение.

Он подумал, что хорошо бы не просто выпить вина, но выпить его в компании. И лучше всего в компании милой и нежной девушки. Признаваясь себе, что он хочет слишком многого, он посмотрел на темнеющее, подернутое дымкой небо и увидел, как на нем загорелась первая звезда. И в его памяти вдруг всплыли давно забытые - сказанные когда-то матерью или няней - слова: «Увидев первую звезду - загадай желание!»