Книга Правила игры в чудо: Растет ли в подмосковном лесу дерево желаний? - Валерия Веселова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Что, где, когда…
На всех Рукавишниковых — маму Олю, папу Ивана и детей Нату, Кирилла и Милу — приходилась небольшая однокомнатная квартирка в Ясенево, на юге Москвы.
Тесновато, конечно. По комнате не пройдешь без риска что-нибудь опрокинуть или ушибить колено. Здесь помещались: двухэтажная кровать Наты и Кирилла, детская кроватка с прутиками, где ютилась выросшая из нее шестилетняя Мила, раскладной родительский диван, двустворчатый шкаф, широкий стол для занятий, клетка с попугайчиками, стулья и большой глобус в углу.
Еще был в «апартаментах» холл. И Рукавишниковы этим холлом гордились. Своими размерами он почти не уступал жилой комнате. Там стояли пианино, Наташкин компьютер и стеллажи с книгами. А свободного места, если сравнить с той же комнатой, оставалось предостаточно. Для чего? Дети катались здесь на качелях, прикрепленных мощными скобами к потолку, Мила гоняла на велосипеде, а все вместе Рукавишниковы могли и потанцевать в праздник. В холле жила громадная пальма. Эту пальму — тогда она была совсем маленькой — Иван подарил жене в честь рождения старшей дочери.
Еще была кухня, но кухней Рукавишниковы как-то особенно не гордились, и жить в ней не жили. Разве что дети тут уроки готовили, если хотели побыть рядом с мамой.
В прихожей, конечно, размещалась обувь. Много обуви. Летняя, зимняя, демисезонная и, наконец, так называемая семизонная, заношенная до такой степени, что определить ее сезонную принадлежность было просто невозможно. Обувь стояла ровными рядами. Место любой пары было строго продуманным. И каждый член семьи четко знал, откуда выдернуть свою обувку, нужную именно сию секунду. А вот вернуть на место почему-то забывали. Ольга от этого очень страдала. Стеснялась, правда, что повод для страданий несолидный какой-то, и все же по-настоящему страдала, смешно воздевая руки и вспоминая другие прегрешения провинившегося.
Вообще-то, правил в их семье было мало, и не нарушать их было очень просто. Насорил — убери (веник и совок строго под раковиной)! Мой руки перед едой и посуду за собой (отдельно детям — ешь над тарелкой)! Не мешай другим делать уроки. Поинтересуйся у матери, не нужна ли ей помощь. Отца перед работой не волновать, а после работы не трогать.
И еще кое-что, так, по мелочам.
Разве много?
Сегодня Кирюшка в третий раз услышал от мамы этот вопрос. И каждый раз из-за одних и тех же сандаликов — они словно забыли свое место и оказывались бог знает где. Или вообще не снимались — вот как теперь. Мальчишка, набегавшись во дворе, прошлепал, не разуваясь, на кухню — водички ему, видишь ли, срочно захотелось.
Кирилл почесал ногу, изрисованную шариковой ручкой, и вместо оправданий сообщил:
— Мам, правый сандаль порвался.
— Не «сандаль», а «сандалик», — поправила его Ольга, хотя «сандаль» куда больше подходило к этому растоптанному еще Наташей лаптю.
Сын уже ее совал матери под нос, а та, закрыв глаза, представляла: вот Кирюшка отвечает у доски, и все три первые парты 4-го «Б» с интересом наблюдают, как просит каши его правый сандалик. И учительница наблюдает и наверняка отведет ее в сторонку на следующем родительском собрании и скажет: «Я все понимаю, но вы уж постарайтесь… Это все-таки школа… У ребенка должно быть особое отношение».
И про Наташу она много чего такого могла представить. Девочка уже в седьмом классе. В ее возрасте Ольга записывала в свой потайной блокнотик: «Сережа Храпченко очень красивый мальчик, самый красивый в нашем классе». Еще в блокнотике были сердечки, нарисованные красным карандашом. Много сердечек.
А главное — в ее возрасте Ольга одевалась не только со вкусом, но иногда и шикарно. Ну была такая возможность, и Оля — ах, как стыдно теперь! — бывало, и нос задирала перед одноклассницами, одетыми попроще.
И про младшенькую, Милу, мама легко могла представить. Когда Ольга побывала в детском саду на утреннике к 8 Марта и сравнила костюмы девчушек, специально купленные к этому событию, с нарядом ее дочки — таким милым, но совсем простеньким! — ей захотелось сбежать, и Мила это прекрасно видела. Она не дурочка. Наоборот — она самая-самая.
Именно Мила шепнула тогда их заветное: «Перышко Финиста-Ясного сокола!», напомнив Ольге о том, что было их, Рукавишниковых, правилом.
Очень простым правилом. Это правило гласит: в жизни есть главное и неглавное. Есть перышко Финиста-Ясного сокола, и есть платья-бусы-сережки. Без перышка в жизни нельзя. Без сережек обходятся.
Вот поэтому Иван с Ольгой деньги тратили на книги и путешествия, на театры и зверушек для Милы, на обмундирование для фехтовальщика Кирилла и на компьютерные обучалки для Наты. А все остальное…
К остальному требования простые. Одежда должна быть удобной. Аккуратной. Зимой — теплой. Пища — полезной и сытной. Желательно вкусной.
Конечно, не все вокруг разделяли с Рукавишниковыми такое отношение к жизни. Вот и Олина мама…
Но Ната, Кирилл и Мила это правило приняли.
* * *
«И вообще, мои дети — самые замечательные!» — подумала Ольга, ласково потрепала Кирюшку за кончик непокорного «петуха» на голове и решительно направилась к буфету, где на верхней полке в красивой палехской шкатулке хранились деньги «на проживание».
«Хранились» — опять-таки сильно сказано. Они улетали — эти деньги. Как будто печатали их с водяными знаками в виде крылышек…
— Вымой руки и ноги! Пойдем в «Распродажу»! — сказала она сыну.
Широкий выбор, дешевле не бывает
«Распродажей» назывался новый магазин, где цены кусались на тридцать, а то и все сорок процентов меньше, чем в других магазинах.
Еще переодеваясь, Ольга мысленно произвела нехитрые подсчеты и убедилась в том, что новые сандалии сыну можно было купить еще неделю назад, когда она увидела, что старые вот-вот развалятся. Всего только и надо было не полениться спланировать покупки, когда Иван принес зарплату.
Шли не торопясь. Кирилл балабонил о чем-то. Ольга слушала его вполуха, а сама наслаждалась буйством майской зелени. Весь апрель дули холодные ветры. Тепло всегда приходит в Москву так поздно! Где-то на Корсике уже гремят карнавалы, а здесь только и радости, что любоваться морозостойкой травой на газонах. А она наполовину искусственная. Ее и кошки не едят. Зато когда придет тепло и пробежится зеленью по всем деревьям — как же это здорово!
— …Мам, так я поеду в фехтовальный лагерь? — переспросил ее Кир, довольно чувствительно дернув за руку.
— Э-э… обсудим с отцом, хорошо? Мы же не примем решения без него, — нашлась Ольга.
Да-да-да, еще этот лагерь… Но лагерь не имел прямого отношения к деньгам из палехской шкатулки. Впереди еще месяц, и Иван обещал что-нибудь придумать, поэтому в магазин Ольга вошла в самом лучезарном расположении духа.
Сейчас они выберут приличные сандалики. Сейчас обуются родные ножки. Сейчас…
