Книга Континент - Андрей Красников

В итоге засыпал я в несколько смешанных чувствах.

А вот утро было прекрасным. Я нежился в кровати, потом вальяжно гулял по номеру, ленясь собираться в дорогу… Затем неспешно завтракал, улыбаясь хозяину, охраннику и девушке-официантке.

Вся прелесть утра закончилась в тот момент, когда я, ведя в поводу лошадь, неспешно подошел к восточным воротам города. Там царил какой-то нездоровый ажиотаж — толпились люди, лошади, ругались стражники.

— Э… простите, уважаемый, — обратился я к стоящему неподалеку и со скорбной миной наблюдающему за происходящим мужику. — Не подскажете, что там такое творится?

— Да жрецы в очередной раз грибов объелись, — найдя благодарного слушателя, мужик прямо-таки расцвел. — Проверяют всех, кто выезжает из города.

— А с чего вдруг? — недоуменно поинтересовался я. В моем понимании жрецы занимали нишу где-то между уборщиками улиц и городской стражей. И уж точно не занимались какими-то непонятными проверками, перекрывая выезды из города.

— Говорят, какая-то сволочь из Пустоши приволокла в город заклинания — теперь ищут ее.

— А почему именно из Пустоши? Почему именно мы всегда крайние оказываемся?

Мужик с подозрением покосился на меня. А я внезапно догадался, о каких заклинаниях идет речь. О тех самый листочках, которые я вчера вечером разбрасывал по городу. Задница почувствовала приближение неладного.

— Да ты не думай, — поспешно поднял я ладони вверх, заодно прикидывая, как бы половчее придушить собеседника в случае чего. — Я по официальному делу еду, в Срединное княжество. И к магии отношения не имею. Мне обидно просто, что на нас всегда всех собак вешают.

— Ну, жрецы, да, перегибают палку иногда, — неохотно признал мужик. — Но, сам посуди, откуда еще здесь магии браться, как не с вашей стороны?

— Это да, — тут уже я со вздохом признал его правоту. — И как долго это все продлится?

— Да демон его знает, — философски ответил он, зорким глазом окидывая площадь перед нами. — Могут и до вечера возиться. А потом, если ничего не найдут, начнут по гостиницам шастать, о постояльцах спрашивать. Думаю, до завтра минимум все это.

Я лихорадочно соображал, что мне делать. Идти вперед, на проверку, нельзя. В моей сумке столько всего интересного…

— А есть какие-нибудь варианты этого всего избежать? Может, со стражей у других ворот договориться, чтобы они проверили по-быстрому и пропустили?

— Не получится, там везде жрецы будут, — мотнул головой мужик. — Расплодилось их в последнее время что-то, дармоедов.

— Мда… — мозг лихорадочно продумывал варианты. — Ладно, пойду заселяться обратно в гостиницу тогда. Подожду, пока бедлам закончится.

— Удачи, — не особо искренне пожелал мне собеседник, снова возвращаясь в меланхоличное настроение.

По дороге обратно к постоялому двору я продолжал думать. Был огромный соблазн подкупить хозяина и отдать ему на хранение книги и меч. Но ведь с него станется сдать меня с потрохами. Если жрецы здесь всем заправляют, то портить с ними отношения он точно не захочет.

Проклятье.

Хозяин моему появлению не особо удивился.

— А, господин Рико. До меня уже дошли слухи, что в городе идут проверки. Так и думал, что вы к нам вернетесь.

— Да, потолкался на площади, решил, что лучше я денек еще здесь у вас проведу. Мой номер еще не заняли?

Снова получив ключ, я отвел лошадь на конюшню, расседлал ее, а затем, аккуратно осмотревшись, вдавил в жидкую несимпатичную грязь в соседнем стойле черную дощечку с печатью Эйя. Надеюсь, жрецы в навозе ковыряться не станут.

Оставались еще две вещи, которые могли меня выдать — мой собственный дневник и страничка, вырванная из книги про демонов. Ну и еще несколько листков с теми самыми печатями призыва Эйя, из-за которых разгорелся весь переполох.

Листки с печатями я, завернув в них камешек, аккуратно кинул в колодец, из которого набирал воду для лошади. А дневник вместе с запретным листком отправился в ящик с овсом. Вроде, все. Надо только придумать, как буду отбрехиваться от пришедших с проверкой…

Жрец, ближе к вечеру переступивший порог моего номера в сопровождении хозяина постоялого двора и пары стражников, оказался в настоящем гнезде порока.

Остатки роскошного ужина, парочка изрядно напившихся девиц, задорно смеющихся из-за какой-то ерунды… И я, полуголый и вальяжный, валяющийся на кровати с бокалом вина и куском мяса в руке.

Проверяющий осмотрел представшую перед ним картину с таким страданием в глазах, что мне даже стало стыдно. На секунду.

— Рико Пепельный, я не ошибаюсь? — жрецу явно хотелось уйти от меня подальше и я полностью поддерживал его желание.

— Все верно, брат! Присоединяйся к нам вместе с этими достойными господами, — я приветственно махнул бокалом в сторону стражников. Они, в отличие от жреца, посматривали на меня с завистью.

— Мне некогда, — сухо буркнул жрец. — Покажите, пожалуйста, ваши документы и содержимое сумок.

— Да без проблем! — я поднялся и, постаравшись как можно убедительнее пошатнуться, вытащил из-под кровати рюкзак. — Вот, ваши пограничники выдали.

Жрец внимательно изучил бумагу, хмыкнул и отдал ее мне обратно.

— А с какой целью вы намерены общаться с аристократами Срединного княжества?

— Брат, — я попытался обнять жреца за плечи, но он брезгливо отшатнулся. — Брат, мне, простому охотнику, выпал шанс свалить из всего этого дерьма! Смотри…

Я, покопавшись в рюкзаке, выудил оттуда кольцо аристократа.

— Видишь? И вот, еще дневник… — Я достал дневник и нараспев прочитал строчки про награду. — Они же там в золоте купаются. А теп-перь и мне перепадет! Может, выпьем за это?

Жрец, не удостоив меня ответом, развернулся к двери.

— Пошли отсюда.

План сработал идеально. А еще, в качестве финального штриха, засыпал я в этот раз в обнимку уже с двумя девушками. Пожалуй, есть свои плюсы и в проверках.

Следующее мое утро в Вольном было печальным. Раскалывалась голова, во рту словно бы сдохла крыса, глаза отказывались смотреть на мир… Девушки, нагло дрыхнущие у меня в кровати, не вызывали никаких чувств, кроме зависти…

Вниз я спустился, являясь воплощением всех людских мук. Хозяин, увидев меня, понимающе хмыкнул и, не говоря ни слова, протянул кружку с рассолом, которую я мгновенно осушил. Стало легче.

— Эх, молодежь, — он покачал головой одновременно с одобрением и укоризной. — Надо же знать меру.

— Да оно как-то само получилось, — виновато пожал я плечами.

— Вот, — он протянул мне какой-то листок. — Брат Олик просил вам передать, как проспитесь… Простите, это его слова.

— Да ничего, — я взял листок.