Книга Соратницы - Вера Чиркова

Тяжелая чаша горного хрусталя показалась Октябрине самой подходящей для их замысла, и теперь, для верности тщательно протертая крахмальными салфетками, она стояла перед Бетриссой, с самым серьезным видом опускавшей в томно сияющую глубину амулеты кадеток.

— Клянемся… — припоминая слова клятвы, произнесла Бет неуверенно и вопросительно глянула на Олифанию, остановившую ее прикосновением к плечу: — Да?

— Сейчас я напишу, — невесть откуда выудив листок бумаги, стремительно черкала та магическим стилом, — а прочтет пусть Тэрлина, вернее будет.

— Правильно, — ничуть не обиделась герцогиня Лаверно, — как я забыла! Тэри, ты сможешь?

— Если нужно… — спрятала вздох маркиза, готовая ради подруг преодолеть стойкое нежелание пользоваться силой своего голоса, — то даже спою.

— Попробуй говорить, как жрецы в храмах судьбы, — подавая ей листок, осторожно посоветовала заметившая смятение кадетки Фанья. — Торжественно и прочувствованно, от всей души желая, чтобы сказанное тобой влилось в эти браслеты, как мед в сосуд.

— Хорошо. — Несколько минут Тэри молча читала клятву, стараясь запомнить ее как можно точнее, потом взглянула в чашу, рассматривая с виду разные, но чем-то неуловимым схожие украшения, и наконец тихо, проникновенно заговорила: — Мы, тайные кадетки ее величества Зантарии Риталены Селваронской, даем добровольную и нерушимую клятву в вечной дружбе и верности соратницам, королеве Зантарии и ее преданным советникам, обязуемся всегда и во всем поддерживать своих подруг и единомышленников, никогда их не предавать и не допускать недоверия или подозрений. Пусть свяжут нас незримым кольцом, оберегающим от нарушения этой святой клятвы, наши защитные амулеты.

Вибрирующий от напряжения голос сирены постепенно креп и набирал силу и с каждым произнесенным истово и нараспев словом звучал все возвышеннее, значимее, заставляя ее подруг и Фанью замереть ошеломленными изваяниями.

— Клянемся! — ударило набатом завершающее слово, и очнувшиеся девушки дрожащими от волнения голосами нестройно пролепетали:

— Клянемся…

— Клянемся! — настойчивее потребовала сирена, чувствуя незавершенность ритуала, и подруги тверже подхватили:

— Клянемся.

— Клянемся! — прозвучало призывом к оружию, и в этот раз кадетки уверенно и дружно выдохнули в ответ:

— Клянемся!

На краткий, почти неуловимый миг лежащие в чаше драгоценности озарило бледным сиянием, словно скользнул по ним заблудившийся лучик солнца, и тотчас рванул занавески шальной порыв ветра, обдав напряженные лица неожиданным теплом.

— Святая Тишина, — потрясенно выдохнула Олифания, — никогда даже не подумала бы…

— Забирайте амулеты. — Заглянув в потеплевшую чашу, Бетрисса решительно сунула туда руку и вытащила свой кулон. Пристально рассмотрела, успокоенно кивнула сама себе и надела на шею. — Ничего не изменилось.

Пришедшая в себя тихоня и глазом не моргнула, хотя была абсолютно уверена в неверности этого вывода. Амулеты просто не могли не измениться, если даже она, совершенно лишенная каких-либо особых способностей, почувствовала плеснувшую от чаши волну силы. И теперь жалела лишь о собственной недогадливости — нужно было положить в чашу и собственный амулет.

ГЛАВА ВТОРАЯ,

полная неожиданных сюрпризов и разоблачений, поразивших не только сторонников королевы, но и самих мятежников

Тронный зал, ярко освещенный лившимся через высокие арочные окна солнцем, сверкал необычайной, хрустальной чистотой и с первого же взгляда ошеломлял праздничной роскошью и витавшей в воздухе торжественностью.

Просторное, высокое до гулкого эха помещение древние зодчие поделили на две неравные части, приподняв на полтора локтя пол с той стороны, где находились украшенные резьбой и позолотой створки величественной двери, ведущей в королевские покои.

Мятежники входили в зал плотной толпой, видимо, ни у кого из них не хватило смелости претендовать на звание вожака. Молча и настороженно рассаживались вокруг круглого стола, примыкавшего к возвышенной части зала, где стояли королевский трон и широкий полукруг строгих кресел для советников.

Никто не знал, откуда они там взялись, и не мог припомнить, стояли ли прежде, два года назад, когда здесь состоялась церемония торжественного награждения героев в честь победы над карритскими мятежниками. Некоторых из явившихся на сегодняшнее совещание знатных господ в тот раз сюда не приглашали, другие были тогда слишком возбуждены долгожданными вестями и распитым по такому случаю вином.

Князь Сарлит Галтено направился было к королевскому трону, однако, сделав несколько шагов, внезапно передумал и с явной неохотой свернул к ближайшему стулу.

Усевшись, князь пристально оглядел заговорщиков, толпу их охранников и телохранителей, выстроившихся вдоль стен, и едко усмехнулся, припомнив предпринятые меры предосторожности. Каждого из присутствующих сопровождали отряды хорошо вымуштрованных егерей и гвардейцев, разместившиеся во дворе и ожидающие только сигнала. Можно было не сомневаться — такое зрелище не останется незамеченным горожанами и гостями столицы, но вряд ли кто-нибудь из них сейчас подозревает, какое судьбоносное событие выпало ему счастье наблюдать.

Галтено нетерпеливо стукнул кулаком по столешнице, призывая к тишине, и все мгновенно стихли, но произнести намертво заученное сообщение глава бунтарей не успел.

Раздался звон колокола, извещающего о появлении королевского церемониймейстера, и тотчас бесшумно распахнулись ведущие на королевскую половину двери.

Важный старик в белоснежном парике и вышитом серебром форменном камзоле, фасон которого не менялся уже лет триста, размеренным шагом прошел к краю возвышения и, встав на отведенное для него и видное отовсюду место, звучно объявил:

— Ее величество Зантария Риталена Селваронская!

Пораженные предатели онемели от потрясения, и в зале установилась полнейшая тишина, казалось, все даже дышать перестали, глядя, как королева, гордо подняв увенчанную парадной короной голову, торжественно проходит к своему трону и усаживается на нем, небрежно расправляя идеально выглаженные складки торжественного платья королевских цветов — багряного с золотом.

— Королевский советник герцог Дирард Шаграйн! — так же невозмутимо произнес церемониймейстер, и несколько мятежных господ не сумели сдержать гнусных ухмылок.

Тайный советник, по обыкновению с тросточкой в руках, щеголевато-изящный в ладно сидящем на его гибком теле строгом изумрудном костюме, легкой походкой охотника и следопыта приблизился к стоящему по правую руку от королевы креслу.

Получил безмолвный приказ садиться и, учтиво склонив голову со стянутыми в безукоризненный хвост русыми волосами, немедленно опустился в кресло.

— Королевский советник князь Марьено Бейранг! — возвестил старик, и это имя вызвало изумление и недоумение на лицах незваных гостей.