Книга Алмазная история-2 - Иоанна Хмелевская

Насчёт того, что мужиков отпускать на свободу опасно, я с сестрой соглашалась целиком и полностью, что и подтвердила, машинально кивнув головой.

— Тут ещё эта лаборатория, — вдохновенно продолжала Кристина. — Цель и смысл его жизни. А у меня нет денег, чтобы ему эту лабораторию оборудовать…

— А с чего это ты должна ему оборудовать лабораторию? — ехидно поинтересовалась я. — Хочешь взять его на содержание? С катушек сорвалась на почве эмансипации?

— Богатый муж у меня уже был, так ведь? — возразила Кристина. — Сама знаешь, чем все закончилось. Временных же хахалей я не люблю.

Это правда, при муже-импотенте истощение нервной системы ей было гарантировано, как в банке. А к тому же импотент был жутко ревнив. Видимо, бедняжка тщательно скрывала от него вышеупомянутых хахалей, которых приходилось заводить для профилактики. Кошмарная жизнь! Ясное дело, уж лучше отказаться от богатства…

И тем не менее выполнять её идиотскую просьбу я не собиралась. Все равно заменить сестру я не смогла бы при всем желании — тут одного внешнего сходства явно недостаточно. Уж скорее могло получиться наоборот, то есть если бы Крыська взялась заменить меня. Хотя… нет, тоже ничего хорошего бы не получилось, у меня чутьё на антиквариат, а у неё и в помине нет…

Начался долгий, бестолковый, изнурительный разговор. Мы основательно поцапались, а в перерывах между обменом эпитетами пытались найти какой-то другой выход. Переломать Анджею ноги, например, чтоб по горам не шастал, или, на худой конец, одну ногу. Ничего умного не приходило в голову, и наверняка мы бы поссорились по-страшному, если бы вдруг не зазвонил телефон.

Звонила тётка, жена нашего родного дяди, того, что с виллы.

— Иоася? Звоню в твою квартиру, так, наверное, у телефона ты. Из нотариальной конторы в Париже пришло письмо, адресовано тебе и Крысе, сразу обеим. Толстое такое. Что мне с ним делать?

— Минутку! — Я попыталась унять злость и раздражение. Предназначенные сестре, они не должны излиться на ни в чем не повинную тётушку. Затем передала информацию Крыське, уже не сдерживая в голосе злых ноток.

Сестра лишь пожала плечами, испытывая ко мне идентичные чувства. В пылу ссоры ни она, ни я как-то не оценили всей значимости сообщения.

— Если тебе интересно — смотайся за письмом! — проворчала Кристина. — Я подожду тут, я с тобой ещё не покончила.

Я обернулась за четырнадцать минут и вернулась с толстым конвертом. Раздражение немного поулеглось, и я попросила Кристину на время отложить свои любовные перипетии. Посмотрим, чего от нас хочет парижский нотариус.

Конверт вскрыла я, Крыська так и не слизала с себя всего камамбера.

Через десять минут уже почти примирившиеся, но слегка ошеломлённые, мы перечитывали письмо по третьему разу.

Парижский нотариус нашей французской прабабушки извещал, что графиня Каролина де Нуармон скончалась, назначив нас своими прямыми наследницами и поровну разделив между нами имущество, но с одной оговоркой. В связи с вышесказанным совершенно необходимо присутствие в Париже хотя бы одной из нас с доверенностью от другой. Лично у него, нотариуса, имеются некоторые сомнения. Примо: по закону очередным графом де Нуармон должен стать наш дядя, и ему достался бы замок вдобавок к титулу, но для этого дяде следует предпринять соответствующие юридические шаги. Секундо: покойная графиня оставила для нас ещё письмо, которое, по её особому распоряжению, должно быть вручено лишь нам лично. Он, нотариус, не считает это письмо таким уж важным документом, но воля завещательницы свята.

Перечитав письмо и уяснив себе его смысл, мы уставились друг на друга. Анджей если и не совсем выветрился из Крыськиной головы, то, кажется, значительно потускнел.

— Интересно, что же это значит? — сурово начала Кристина и закончила оживлённо:

— Погоди-ка, наследство прабабушки, правильно поняла? Помнится, она не была такой уж бедной. Слушай, может, тогда для меня будет уже неважно, что с работы уволят?

Прабабушку мы помнили не очень хорошо. Когда-то, в раннем детстве, мы приезжали к ней в замок Нуармон. В памяти осталась не столько очень старая дама в инвалидной коляске, сколько то, как она отлично с этой коляской управлялась. Мы страшно завидовали её средству передвижения и мечтали хоть разочек прокатиться. Не получилось, прабабушка с коляски не слезала. От самого замка осталось довольно расплывчатое впечатление: очень большой и старый, своё подсобное хозяйство, виноградники с созревающим виноградом. Вот это вызывало интерес. И ещё в замке была пожилая горничная и такой же лакей, почему-то всегда глядевшие на нас с умилением и чуть ли не со слезами на глазах. Дети инстинктивно чувствуют отношение к себе, и мы, хотя были ещё очень малы, беззастенчиво пользовались расположением старых слуг. Стараясь перещеголять одна другую, изобретали самые невероятные пожелания, в основном относительно вкусненького, но все наши капризы и фанаберии исполнялись с готовностью и даже с радостью. Короче говоря, тогда нам понравилось у прабабушки в замке. Однако сама прабабушка, серьёзно и испытующе разглядывавшая нас из своей инвалидной коляски, внушала некоторую робость. В Нуармоне мы и овладели французским как-то сразу, за месяц, что прабабушку очень радовало…

— Вот бы хорошо! — ответила я сестре. — Послушай, а может, имеет смысл тебе сначала съездить в Париж, а уж потом на Тибет?

— Раз уж прабабушка отколола такой номер… А что там о дяде? Может, он захочет унаследовать и титул, и замок?

И впрямь от любви люди глупеют на глазах.

— Ты считаешь, дядюшка Войтек обратится в суд, чтобы отстаивать свои права и лишить нас наследства?

Кристина спохватилась.

— Нет, что ты! Ни он, ни тётушка, ни бабушка. Кажется, бабушка была не в ладах с прабабушкой, своей матерью?

— Я тоже слышала. И давай поедем к ним, поговорим, а от меня пока отцепись, ладно? Когда отбывает твой ненаглядный?

— Через две недели.

— Ну так мы ещё успеем подумать…

* * *

— Не хотелось бы вспоминать о семейных раздорах, — с раздражением произнесла бабушка Людвика. — Терпеть не могу… Но видите ли, дети… Родная мать оставила меня совсем маленькой здесь, в Польше, во время войны. Бросила, можно сказать, на произвол судьбы. И если бы не бабушкино наследство, мы бы тут все с голоду померли. Да и вы до сих пор живёте безбедно только благодаря этому наследству. С Нуармонами же не желаю иметь дела! Письмо, говорите? Если ваша прабабка оставила вам какое-то письмо, можете не сомневаться — относительно библиотеки. Была в нашем роду такая навязчивая идея, на целые поколения протянулась. Меня тоже пытались загнать в библиотеку, только я не поддалась. Что же касается наследства, тут ничего не скажешь, имеет смысл…

— А у прабабушки оставалось хоть что-нибудь, кроме развалин замка? — спросила Кристина.

— А что с библиотекой? — одновременно с ней выпалила я. — Почему тебя пытались туда загнать и что за навязчивая идея?