Книга Одно идеальное лето - Пейдж Тун

– ДАЙСОН! – вопит он, отчаянно размахивая рукой. – УЙДИ!

Дайсон – очевидно, этот пес – начинает лаять как ненормальный и гоняться за собственным хвостом. Джо изумленно качает головой, а потом Дайсон бросается ко мне и врезается в меня сзади.

– Ой, блин! Прости! – восклицает Джо, спеша ко мне и оттаскивая от меня собаку. – СПОКОЙНО, МАЛЬЧИК! – кричит он псу. – Ты в порядке? – обеспокоенно спрашивает он.

– Все хорошо, – выдавливаю я.

Он пристально смотрит на меня, и его губы растягиваются в ухмылке.

– Это ты.

– Да, я.

Как ни странно, мое волнение куда-то улетучивается. Потом он падает на траву рядом со мной, и у мне чуть не становится плохо с сердцем.

– Элис, верно?

– Да.

– Я Джо.

– Приятно познакомиться. – Я чувствую, как начинаю краснеть, и перевожу взгляд на Дайсона. – Я испугалась, что он упадет со скалы.

– Тропинка круто спускается вниз. А внизу – ограждение.

– А, ясно. Какое забавное собачье имя – Дайсон.

Сейчас эта собака растянулась рядом с Джо в коматозном состоянии.

– Я назвал его в честь пылесоса. – Джо протягивает руку и гладит пса. Дайсон виляет хвостом, ударяя им по траве.

– В смысле?

– Он поглощает весь найденный не улице мусор, словно отборные куски мяса.

– Фу! – Я морщусь и смеюсь.

– Да уж, непристойный пес, – с любовью соглашается Джо. – Значит, ты здесь на шесть недель?

– Да. – Я опускаю взгляд на его тяжелые черные ботинки. Я словно дара речи лишилась. Давай, Элис, выдави хоть слово, или он уйдет! – Моя мама художница, – быстро добавляю я.

– А, ясно. Здорово.

– Там, в пабе, работает твой отец?

Он отводит глаза и срывает пучок травы.

– Да.

– Вы плохо ладите?

Он исподлобья смотрит на меня своими темными глазами.

– Не слишком хорошо.

И вот снова это чувство, словно магнит тянет меня к нему. Умоляю вас, я говорила, что я экстрасенс, но здесь уже гораздо больше подходит понятие «психопат».

– Вы давно здесь живете? – спрашиваю я, стараясь вести себя адекватно.

– Только с мая. – Он разрывает зрительный контакт, и я сразу чувствую облегчение. Он откидывается назад, опершись на локти.

– Где вы жили раньше?

– Сомерсет, потом Корнуолл. Хотя до этого мы уже жили в Дорсете. У нас был паб в Лайм-Реджисе.

– Надо же. Вы часто переезжаете.

– Приходится, – признает он и переводит тему, прежде чем я успеваю спросить что-нибудь еще. – А ты где живешь?

– В Лондоне.

– В какой части?

– На севере. Ист-Финчли. Знаешь?

– Нет. Я плохо знаю Лондон. Но собираюсь вскоре туда уехать.

– Правда? – Мое сердце начинает биться быстрее, но падает, когда я вспоминаю, что уезжаю в Кембридж в сентябре. Я рассказываю ему об этом.

– Да? Зачем?

– Учиться в университете. – Его глаза расширяются. – В бывшем политехникуме, – спешу уточнить я. – Я недостаточно умна для самого университета.

– Я недостаточно умен для любого университета, – отвечает он.

– Уверена, это не так, – вынуждена возразить я.

– Так. – Он пожимает плечами и смотрит перед собой. – Но я в любом случае отсюда свалю. – Он встает. – Мне пора возвращаться. Завтра вечером у нас Вечерняя Викторина, – усмехается он. – Я должен придумать вопросы. Тебе куда?

– Туда. – Я поднимаюсь на ноги и указываю на изгородь из лилейника.

– Я провожу тебя.

Достижение!

– Я же вижу, как тебе хочется найти компанию, и все такое, – добавляет он. Я краснею, но он шутливо поддевает меня локтем.

– Отстань, – бурчу я, и его ответный смех наполняет меня теплом.

У него на талии повязана серая толстовка с капюшоном, а голые руки загорели на солнце, столь редко радующем нас своим появлением этим летом. Я расстегиваю куртку, чтобы немного проветриться – от ходьбы мне тоже стало жарко. Мы идем рядом друг с другом по каменистой тропе.

Я возвращаюсь к беседе.

– Здесь так красиво. Почему ты хочешь уехать?

– Да, очень красиво, но… Даже не знаю. Как только я куплю машину, меня здесь не будет.

– А Дайсона возьмешь с собой?

– Конечно. – Он вздыхает. – С родителями я его не оставлю.

– Почему ты на них работаешь? – спрашиваю я, замечая, что они явно не ладят.

– Уехать мне пока не по карману, но благодаря работе я плачу за жилье.

– Они заставляют тебя платить за жилье?

– Ну, мне уже восемнадцать. Только исполнилось, – он фыркает. – Правда, они заставляют меня работать за стойкой уже несколько лет…

– Разве это легально?

– Нет, – прямо отвечает он.

Не представляю, чтобы мои родители заставляли меня платить за то, что я живу у них дома, или работать за барной стойкой в детском возрасте. Может, я наивная?

Дайсон убегает вперед, и вскоре мы видим, как он пытается вытащить из-под дерева невероятно огромную палку. Потом бросает и ворчит на нее, прежде чем залаять на Джо, виляя хвостом.

– Дурачок, – качает головой Джо. – Ты не сможешь в нее играть. – Дайсон снова лает. – Найди поменьше. Давай!

Не тут-то было. Дайсону нужна именно эта.

– Я не буду ее бросать, – непреклонным тоном отрезал Джо. В его манере общаться с собакой было что-то очень милое.

Гав!

– Нет.

Гав! Гав! Гав!

– Черт бы тебя побрал, – бормочет Джо, берет палку за один конец и наступает на нее посередине. Дерево с треском разламывается пополам. Я улыбаюсь и наблюдаю, как он с силой забрасывает ее далеко в поле и Дайсон в безумном восторге несется за ней.

– А ты мягкий, – замечаю я.

– Даже слишком. – Он искоса смотрит на меня.

– Давно он у тебя?

– Года два. Я повстречал его на пляже, когда мы жили в Корнуолле. Он проводил меня до дома, и мне хватило глупости его покормить. С тех пор от него не отвязаться.

– Интересно, кто был его предыдущим хозяином.

Дайсон возвращается с палкой, и Джо снова ее бросает.

– Кто знает? У него не было ошейника. И он был совсем тощий, так что либо с ним плохо обращались, либо он уже прожил сколько-то времени без дома. Отец чуть не сдох, когда узнал, что даю ему объедки с кухни паба.