Книга Пойми и прости - Дж. П. Моннингер

— Хорошо, милая. Тебе решать. Береги себя, хорошо? Обещаешь? Я люблю тебя. Поцелуй и обними девчонок.

— Будет сделано, мам. Люблю тебя.

Она положила трубку. Этот Мамазавр точно из Юрского периода, а ее ноги оставляли огромные вмятины в земле. Я закрыла глаза и попыталась уснуть.

3

— Что читаешь?

Было уже достаточно поздно. В конце концов я так и не смогла заснуть. Эми не вернулась. Констанция же, кажется, выспалась за всех нас. Хемингуэй унес меня в Испанию, страну алкоголя и корриды. Фиесты. Горных ручьев с форелью. Я настолько увлеклась чтением, что совсем не заметила, как Джек сел на соседнее сиденье.

— Прошу прощения? — сказала я, прижав iPad к груди.

— У меня ноги занемели спать там. Не сразу, но через некоторое время. По крайней мере, я хоть немного поспал. Хочешь попробовать? Я подсажу.

— Если бы я хотела, то сама залезла бы.

— Я просто предложил, ничего такого.

— Тебе придется пересесть, если моя подруга вернется. Это место занято.

Он улыбнулся. Кажется, я вела себя как стерва. Наверное, сработал защитный механизм. Он был настолько красивым — и знал это, — что мне хотелось задеть его самолюбие. Моя шея покраснела. Предательница. Она всегда краснеет, когда я нервничаю, радуюсь или стесняюсь. Сдавая экзамены в Амхерсте, я была похожа на фазана. Обычно я надевала водолазки, чтобы прикрыть шею, но это лишь усугубляло ситуацию.

— Ты читала, верно? — спросил он. — Я видел, как ты переворачиваешь страницы. И как тебе эти электронные книги? Я не особо их люблю.

— Можно вместить множество книг в одно небольшое устройство.

— Ура, — насмешливо, но кокетливо сказал он.

— От них много пользы в путешествиях.

— Я считаю, что книга должна быть твоим спутником. Читаешь ее в особом месте, например в поезде, по дороге в Амстердам, а потом, дома, ставишь ее на полку, а через много лет она напомнит тебе о молодости. Такой вот остров воспоминаний. А если ты любишь эту книгу, то можешь дать ее кому-то почитать. И тогда она станет еще ценнее. Взяв ее в руки, ты сможешь встретиться с давним другом. Цифровой файл на такое не способен.

— Какой ты правильный. Книги приходится таскать за собой с места на место, упаковывать, распаковывать, снова упаковывать. И так далее. А iPad вмещает в себя столько книг, сколько не поместится ни на одной полке.

— Я не доверяю устройствам. Хитроумный механизм.

Сказав это, он выхватил iPad из моих рук и взглянул на него. Это произошло настолько быстро, что я не успела помешать ему. Как в кино: симпатичный парень, поезд, фонари, аромат еды из вагона-ресторана, иностранные языки, приключения. Он снова улыбнулся. Это была убийственная, заговорщическая, озорная улыбка — улыбка, которая предвещала удивительные приключения.

— Хемингуэй? — спросил он, прочитав первую страницу. — «И восходит солнце». Все настолько плохо.

— Что плохо?

— Ну, знаешь, вся эта тема Хемми… Париж, поцелуи со старушками на скотобойне, вино, импрессионисты, — что тут говорить. Обычная романтика бывшего патриота в Европе. А может быть, даже я-хочу-стать-писателем-и-жить-на-чердаке. Может, все еще хуже, чем я думал. Я думал, женщины больше не читают Хемингуэя.

— Мне нравится его пессимизм.

Джек взглянул на меня. Он явно не ожидал услышать это. Даже немного отклонился назад, чтобы лучше меня рассмотреть. Это был оценивающий взгляд.

— Восточное побережье, — осторожно сказал он, словно выбирая мороженое. — Джерси, быть может, Коннектикут. Папа работает в Нью-Йорке. Возможно, Кливленд или Хайтс. Может, я ошибаюсь, но это вряд ли. Насколько я близок?

— А ты сам откуда?

— Вермонт. Но ты так и не ответила, угадал ли я.

— Продолжай. Я хочу, чтобы ты рассказал все свои догадки.

Он снова посмотрел на меня. Мягко прикоснулся к моему подбородку. Меня поразили его навык пикапа и нежность его прикосновения. Джек осторожно повертел мое лицо из стороны в сторону, сосредоточенно рассматривая меня. У него были прекрасные глаза. Моя шея горела, как красная фланель. Я бросила быстрый взгляд на Констанцию, чтобы проверить, не разбудили ли ее наши голоса, но она по-прежнему спала. Ее и пушкой не разбудишь.

— Ты недавно выпустилась из колледжа. В Европу ты поехала с подругами… Из женской общины? Нет, вряд ли. Ты слишком умна для такой ерунды. Возможно, вы вместе работали над студенческой газетой. Колледж престижный, я прав? Если это Восточное побережье, то, значит, колледж Святого Лоуренса или Смита, что-то в этом роде.

— Амхерст, — сказала я.

— Ого, настолько умна. Сейчас непросто попасть в Амхерст. Или хорошие связи, что из этого? Так насколько ты умна на самом деле? Хм-м? Мы это еще увидим. Читаешь Хемингуэя в Европе — впечатляюще, но до ужаса банально.

— Ты нахал, ты в курсе? Высокомерный нахал. Хуже не бывает.

— Я просто выделываюсь, чтобы произвести на тебя впечатление. Дело в том, что ты мне нравишься. Понравилась с первого взгляда. Если бы у меня был хвост, я бы распустил его и стал бы танцевать вокруг тебя, чтобы продемонстрировать свою заинтересованность. Как у меня получается? Это работает? Хоть немного? Чувствуешь трепет в груди?

— Ты мне нравился больше, пока не открыл рот. К слову, намного больше.

— Ладно, недотрога. Сейчас посмотрим. Мама заставляла волонтерствовать в благотворительности. Папа — деловой человек. В корпоративном, не предпринимательском смысле. Но это всего лишь мои догадки. Во всяком случае, куча бабла. Ты читаешь Хемингуэя, а значит, питаешь любовь к искусству, но не доверяешь ему, ну, потому что оно не практичное. Биографию Хемингуэя знаешь наизусть, верно?

Я сделала глубокий вдох, кивнула, приняв его слова, а затем медленно начала:

— А ты старомодный зеленый вермонтский нахал, который слишком много болтает, возможно, читает, — я не оставила это без внимания, — владеет небольшим имуществом, которое позволяет путешествовать по миру, знакомясь с девушками и поражая их своим остроумием, мудростью и эрудицией. И делаешь ты это не из-за секса, тебе это не нужно. Тебе нравится заставлять девушек влюбляться в тебя и восхищаться тем, какой ты распрекрасный, ведь это то, на чем ты помешан. Поэтому ты с такой легкостью болтаешь о Хемми, будто он твой друг, но на самом деле тебе далеко до Хемингуэя. Он преследовал идеалы, недоступные такому, как ты, ведь ты просто шут. Уходи, потому что Эми вот-вот вернется.

Он улыбнулся. Если я его и обидела, он не выдал этого взглядом. Джек игриво отклонился.

— Просто вытащи свой нож из моей груди, прежде чем я уйду.

— Прости, Джек, — сказала я, но тут же не удержалась, чтобы не пошутить над его именем. — Тебе не говорили, что ты похож на ужасную версию Хью Джекмана?