Книга Агата Кристи. 11 дней отсутствия - Джаред Кейд

Посмертное опубликование ее автобиографии в 1977 году ожидалось с большим нетерпением. Объяснит ли она, в конце концов, что же произошло в те одиннадцать дней ее отсутствия? Однако даже простого упоминания об исчезновении в ее автобиографии не было. Многие читатели почувствовали себя обманутыми. Некоторые комментаторы даже задались вопросом: уж не является ли это актом отмщения прессе, которая все прошедшие годы постоянно следила за Агатой?

Хвалебные публикации, которые и по сию пору посвящаются ей как писателю, неизменно содержат упоминания об ее исчезновении, и, таким образом, это событие в ее жизни, которое она предпочитала бы считать небылицей, продолжает ставить все новые и новые вопросы. Понять, что произошло, возможно лишь в том случае, если изучить всю ее жизнь, с самого раннего детства, поскольку именно тогда, как это ни удивительно, были брошены семена, из которых впоследствии выросли ее несчастья.

Часть I

Любовь и предательство

1

Розовато-лиловые ирисы и бесценные сокровища

Агата была третьим ребенком в семье Фредерика Миллера, родившегося в Америке[3] и женившегося на англичанке Клариссе Боумер Миллер. Их брак был настолько счастливым, что Агата свято верила в то, что и ей судьбою уготован такой же идеальный супруг, надо только подрасти, а там и любовь, и счастье будут с нею всегда.

Эшфилд, небольшая белая вилла, стояла на окраине Торки[4], модного светского курорта, раскинувшегося на семи холмах южного побережья Девона. Здесь 15 сентября 1890 года появилась на свет девочка (при крещении ее нарекли Агатой Мэри Клариссой Миллер), ставшая горячо любимым «последышем» своих уже не молодых к тому времени родителей. Фредерик Миллер был веселым и чрезвычайно общительным человеком, постоянно пекущимся о своем здоровье и обожающим всевозможные театральные действа. Его кузина Кларисса, которую все в семье называли Кларой, боготворила Фредерика с раннего детства, и их брак был заключен по любви и обоюдному желанию. Кларисса была глубоко религиозной и воспринимала мир в мистическом свете. Родительская любовь в сочетании с их полнокровной, насыщенной событиями жизнью обеспечила Агате счастливое и безоблачное детство, однако не научила ее должным образом отражать уготованные судьбой удары.

В семействе Миллеров было еще двое детей: бойкая, самоуверенная Мадж и красивый, но лишенный каких-либо способностей Монти. Мадж была старше Агаты на одиннадцать лет и по мере того, как Агата взрослела, покоряла ее способностью говорить зловещими, мрачными голосами и своей любовью к нарядам. Никчемный Монти, который после недолгой службы в армии постепенно как бы сошел с семейной сцены, был старше Агаты на десять лет. Он всегда относился к ней с таким насмешливо-жестоким и наигранным снисхождением, что уже с детства она предпочитала обращаться по всем вопросам к женщинам своей семьи. Поскольку Мадж и Монти большую часть времени проводили в школе, Агата практически росла как единственный ребенок в семье. Она не посещала дошкольных подготовительных классов и вместо этого свободно разгуливала по Эшфилду, их семейному дому, в обществе друзей, существующих в ее воображении.

Центром ее ребяческого мира была детская комната, оклеенная обоями с розовато-лиловыми ирисами, где Агата проводила время в обществе заботливой няни, благочестивой христианки, насильно внушавшей своей обожаемой подопечной собственные моральные принципы и религиозную убежденность. Агате иногда было затруднительно примирить строгие моральные устои и идеалы няни с тем, что происходило вокруг, но она никогда открыто не выражала своего несогласия, поскольку по натуре не была спорщицей, а также понимала, что строгие суждения няни, а также окружающих ее взрослых были продиктованы любовью, а не страхом.

Агата была сверхчувствительным ребенком. В своих мемуарах она вспоминает об охватившем ее ужасе: она подслушала, как ее няня по секрету сообщила горничной о том, что юная мисс Агата продолжает играть в котят с воображаемыми друзьями. После такого опрометчивого выставления напоказ своей частной жизни она дала себе клятву: никогда больше не допускать кого-либо в тайну мира, существующего в ее воображении.

Теснее всего она была связана с Клариссой. Между матерью и дочерью существовала особая, невыражаемая словами любовь. В периоды невзгод рядом с Агатой не было никого, кто лучше Клариссы смог бы понять и поддержать ее. Знала Агата и то, что, если ей случится заболеть, мать лучше, чем кто-либо другой, сможет сделать ее здоровой.

Круглое лицо Агаты с глубоко сидящими серыми глазами и длинные светлые волосы придавали ее внешности какую-то одухотворенность. С годами у нее появилась не сразу различимая черта — защита от любопытного проникновения в душу; нежелательный вопрос она воспринимала, как пролетевшую мимо стрелу. Если необходимо было делиться информацией, она предпочитала делать это на своих условиях. Молчание стало для Агаты тщательно оберегаемой ценностью, неким коконом, окутывающим фантазии, и в своей дальнейшей жизни Агата больше всего ненавидела две вещи: шум и большие толпы.

Под внешним покровом детства, о котором может мечтать любой ребенок среднего класса, возникающие в ее сознании видения человека с оружием нарушали сложившуюся идиллию. Причиной этого был периодически повторяющийся ночной кошмар, в котором всегда появлялся некто в военной форме и с оружием; вот только не оружие в его руках пугало Агату и заставляло с криком просыпаться — все это происходило с ней в те моменты, когда взгляд его светло-синих глаз пересекался с ее взглядом. Впоследствии преследующие ее видения стали еще более страшными: сидя за семейным чае питием или находясь с друзьями на пикнике, Агате, при взглядах в знакомые милые лица, случалось видеть глаза того человека с оружием. К великому ужасу, ей виделось, что у любимых ею людей вместо рук выросли ноги. Возможно, это отражало ее настороженность и скрытность, постепенно, одного за другим, вовлекая в видения предметы ее обожания и безмерной любви.

Религиозные верования Агата получила главным образом от няни. У ребенка сформировалось мнение, что она, следуя по стезе добродетели, является одной из «спасенных», а в мыслях она уже слышала, как люди, обращаясь к ней, называют ее «леди Агата». Ее постигло поистине сильнейшее разочарование, когда няня объяснила ей, что «леди Агатой» ее называли бы только в том случае, если бы она была аристократкой. Небо в ее представлении походило на окружающие Эшфилд прекрасные луга, на которых пасется множество овечек. Путаница с религиозными верованиями Агаты проявлялась и в ее противоречивых чувствах к отцу: одно время она боялась, что Фредерик будет гореть в аду, потому что вопреки запретам играет в крокет по воскресеньям после полудня, а также отпускает веселые и беззлобные шутки в адрес духовенства. Кларисса тоже играла в крокет, но Агата тревожилась за нее не так сильно, поскольку на прикроватном столике матери постоянно лежала книга Фомы Кемпийского «Подражание Христу»[5].