Книга Больше всего рискует тот, кто не рискует. Несколько случаев из жизни офицера разведки - Владимир Каржавин

Уже полгода, как он, Отман Сергей Генрихович, один из лучших работников российского уголовного сыска, ученик самого Аркадия Кошко, остался не у дел. Нет, его не увольняли, не указывали на дверь. Но когда новый начальник их отдела, из рабочих, назвал его классово чуждым элементом, Сергей Генрихович не без издёвки спросил, знает ли тот, что такое «ботать по фене» или «брать на гоп-стоп». В ответ новоявленный начальник заявил, что для работника угрозыска главное — пролетарское происхождение. Сергей Генрихович повернулся и ушёл. На новую власть он работать отказался, хотя некоторые из его сослуживцев согласились.

Чем они жили эти полгода? Ольга устроилась секретарём-машинисткой в одну из контор. Он как глава семьи, знавший немецкий и немного французский, подрабатывал репетиторством и переводами. Что-то из вещей пришлось продать, но на то, чтобы не жить впроголодь, хватало. Пока хватало. Но это всё личное, это можно хоть с трудом, но пережить. А вот куда катится Россия…

Он происходил из прибалтийских немцев и по матери, и по отцу. Отец Генрих Отман был прекрасным инженером-путейцем, много строил, в том числе Транссиб. В семье их было трое: старший Франц, младший Юрий и средний он, Сергей. Все трое родились в России и считали себя русскими. Но потом пути братьев разошлись. Франц закончил Берлинский университет, работал во многих известных фирмах, а перед самой войной, женившись на богатой шведке, уехал к ней в Стокгольм. Там открыл своё дело. Они с младшим Юрием тоже закончили университет, только Московский. Юрий стал врачом, имел собственную практику, а он, получив диплом юриста, пошёл бандитов ловить. А всё случай: одного из ближайших его друзей убили, когда тот поздно ночью возвращался домой. И он, Сергей Отман, отказавшись от места в коллегии адвокатов, стал работником уголовного сыска.

Думы… воспоминания… поздний час, а спать не хочется. Ладно что ещё свет не отключают — что бы он делал без настольной лампы… Два дня назад через одного немца, работающего в торговом представительстве в Москве, Сергей Генрихович получил весточку от Франца. Во время войны они не общались, а сейчас, зная, что творится в России, старший брат звал к себе в Стокгольм, где тихо, спокойно и где у него теперь уже своя солидная фирма. Естественно, Франц звал их обоих с Юрием, но Юрию передать весточку от брата Сергей Генрихович не успел — Юрия арестовали.

Конечно, для проживания Швеция несравненно лучше. Но как, как он оставит Россию?! В московской земле покоятся отец, мать и его любимая Маша. Брат Юрий арестован, обвинён в контрреволюционной деятельности; а может, его уже нет в живых… Вчера он спросил Ольгу, согласна ли она оставить Россию. «Папа, я — как ты», — услышал он в ответ. Но Юрий, Юрочка… Как же так… Надо что-то делать… Впрочем, не сегодня завтра могут прийти и за ним.

В это время в прихожей раздался звонок. Половина одиннадцатого ночи… Так и есть, это за ним. Брат контрреволюционера, классово чуждый элемент, отказавшийся работать на новую власть… Да, это — непременно за ним.

Горничная Алевтина уже спала. В кабинет заглянула Ольга. Взгляд испуганный и вопрошающий. — Оленька, не надо, я сам.

Сергей Генрихович поднялся с кресла, вышел в прихожую и, не снимая цепочки с двери, осторожно её приоткрыл. На лестничной площадке стояли двое: один высокий в шинели и армейской фуражке с красной звездой; другой среднего роста в кожаной куртке и кожаной фуражке, подпоясанный ремнём с кобурой.

— Отман Сергей Генрихович? — подал голос высокий и предъявил удостоверение сотрудника ВЧК. «Ершов Фёдор Фёдорович», — прочитал хозяин квартиры сквозь дверную щель. Пришлось открыть и впустить ночных посетителей.

Они стояли в прихожей и несколько секунд изучали друг друга. Высокого — Ершова — Сергей Генрихович раньше не встречал. А вот в человеке в кожаной куртке он сразу узнал Петра Курбатова, того самого рабочего, возглавившего их отдел в Московском уголовном сыске (теперь уже в Московском уголовном розыске) и назвавшего его, Отмана, классово чуждым элементом.

— Мне собираться? — Сергей Генрихович первым нарушил молчание.

Ершов слегка улыбнулся:

— Ну что вы… Мы пришли не за вами, а к вам.

— Тогда чем обязан столь позднему визиту?

Ершов снял фуражку, при этом тряхнув копной чёрных, как воронье крыло, волос; его примеру последовал Курбатов, обнажив лысеющую голову. Обоим на вид было лет по тридцать.

— Вы позволите пройти?

Сергей Генрихович указал рукой в сторону кухни. Раздеться гостям он не предложил — в квартире было холодно.

Ершов быстро изложил суть дела: совершено дерзкое ограбление товарища Ленина. Это дело рук банды Кошелькова, её нужно ликвидировать как можно скорее. Для этого создана особая ударная группа из сотрудников ВЧК и МУРа. Он, Ершов, возглавляет эту группу, а Курбатов его заместитель. Дело на контроле у Дзержинского.

При упоминании о Дзержинском Сергей Генрихович внутренне напрягся, но, не подав виду, спросил:

— И что же вы от меня хотите?

— Чтобы вы вернулись на работу. Вы были одним из лучших криминалистов в уголовном сыске в царское время и, что крайне важно, не раз брали Кошелькова, знаете его связи.

В ответ Отман не без доли сарказма заметил:

— Но я ведь, по определению некоторых, — он бросил взгляд на Курбатова, — классово чуждый элемент.

До этого молчавший Курбатов подал голос:

— А вы обидчивый…

— Да нет, уважаемый, я не обидчивый. Вот только мне совершенно непонятно, как я могу работать под руководством сотрудника ЧК, когда мой брат арестован этой самой ЧК?

Ершов насторожился:

— За что арестован?

Сергей Генрихович встал со стула и, глядя сверху вниз на сидящего чекиста, чётко изрёк:

— Нет уж, позвольте, это я вас должен спросить, за что. Мой Юра… Юрий Генрихович известный в Москве врач, никогда не занимался политикой.

Ершов, как мог, попытался смягчить разговор, говоря, что любая революция — это жестокая игра, в которой, к сожалению, есть и напрасные жертвы, что в Москве орудуют десятки банд, почти каждый день грабят, убивают и что угрозыску нужны профессионалы. Но один из лучших специалистов российского уголовного сыска Сергей Генрихович Отман вернуться на работу отказался.

В дверях, прощаясь, Ершов протянул Отману записку:

— Вот мой рабочий адрес и телефон. Надеюсь на ваше благоразумие. Отман молчал.

… Примерно через час в кабинете Дзержинского зазвонил телефон. Ершов докладывал о результатах ночного посещения квартиры Отмана.

— За что арестован брат? — спросил Дзержинский.