Книга Мистер Смерть и чокнутая ведьма - Милена Завойчинская

— Вам, кстати, сэр, фамильяр не нужен? Вот этот хвостатый потаскун совершенно свободен и очень нуждается в хозяине.

— Арина! Я по-ла-скун!

— Мисс, я не сэр, говорил ведь уже. И нет, фамильяр мне не нужен. Я некромант, если вы забыли.

— И что? — подняла я брови. — Проходите в кухню. У нас, русских, всё самое задушевное происходит именно там.

Не оглядываясь, я покинула гостиную. Воспользовавшись заминкой, сначала проскользнула в ванную.

Вид в зеркале… Ну… Лучше сейчас не смотреть на себя, так для психики спокойнее. Длинные густые светло-каштановые волосы стояли дыбом благодаря огромному количеству укладочных средств и начёсу. Словно я попала в эпицентр урагана, меня там повертело, а потом выплюнуло. Черный карандаш, тушь и тени для век размазались. Обычно я интенсивный макияж не делаю, поскольку глаза у меня и так выразительные — светло-серые с темным кантиком по внешнему краю радужки. Маму мой цвет глаз злит, говорит, что я от отца его унаследовала, а надо было бы от нее. Но мне мои очи нравятся — серые, завораживающие, а тонкая темная полоса, ограничивающая радужку, мне кажется необычной и загадочной.

Да-да, я сама себе очень нравлюсь и ничуть этого не стыжусь. У меня все отлично и с внешностью, и с фигурой, и с ногами, и с бюстом.

Я тщательно умылась, почистила зубы, причесалась, морщась и дергая спутанные пряди, после чего собрала волосы в аккуратный хвост. А то как-то даже неудобно. Никогда в жизни я еще не появлялась на людях в таком жутком виде… Угораздило же! Заменявший мне пояс бюстгальтер я отправила на полагающееся ему место и надела висевшие на веревке после стирки джинсовые шорты. Как удачно их еще не убрали из ванной. Шортики, конечно, все равно не видно под длинной футболкой, но мне так спокойнее.

После чего, чувствуя себя немного увереннее, я проскользнула на кухню. В холодильнике стояла початая бутылка водки, вот за ней я и отправилась. Там же имелся и томатный сок, который я тоже достала. А когда захлопнула холодильник и обернулась, то обнаружила, что мой гость уже сидит за столом, а на его коленях… правильно… потаскун с пушистым хвостом. Не так-то просто избавиться от того, кто еще не получил достаточное количество обнимашек. Белка обнаружилась здесь же, на кухне. Но она вскарабкалась на дверь и наблюдала за нами сверху.

— Как тебя зовут? — вопросил иностранец енота, пока я доставала рюмки.

— Граф. Просто Граф, — воодушевленно представился зверь.

— Что, прости? — на породистом лице англичанина нарисовалось удивление.

— Зовут меня так, — пошевелив усами, отозвался его собеседник.

— Евграфий он, — закатив глаза, пояснила я, поставив на стол хрусталь.

— Сокращенно — Граф! — запыхтел енот.

— Енька, не выпендривайся, — пропищала с двери летяга.

— Значит, Евграфий, он же — Граф, он же — Енька, — смиренно протянул Мортем и с тоской взглянул на запотевшую бутылку водки. Эк его пробрало общение с нами замечательными. — А вас, пушистая маленькая мисс?

— А я Белла, — помахала она ему лапкой. — Но у меня уже есть хозяйка.

— Очень приятно, Белла. — Вежливый некромант склонил в приветствии голову, чем немедленно покорил мою подружку. Если бы сквозь шерстку можно было увидеть ее кожу, то мы, несомненно, лицезрели бы смущенный румянец.

— Мисс Арина, можно мне «Кровавую Мэри»?

Я фыркнула от подобных запросов. Он реально считает, что я после трех бессонных суток смогу нацедить ему водку поверх томатного сока так, чтобы они не смешались?

— Не держим. Вот вам Машка в рюмашке… — налила я в стопку ледяной водки. — Вот ее кровушка, — наполнила стакан томатным соком. — Вы, уважаемый, сначала женщину на грудь примите, а потом уж ее кровушку пейте.

Затаив дыхание я, Белла и Енька следили за тем, как Мортем опрокинул в себя водку, передернулся, выпучил глаза и схватился за стакан с соком. Очи у него, кстати, весьма необычные. Поначалу я в темноте не заметила, да и не до того мне было. И лишь сейчас рассмотрела внимательно. Сей представитель британцев явно страдал гетерохромией[4] (если только это не последствия какого-нибудь жуткого магического ритуала), а потому глаза у него разноцветные. Один зеленый, второй — темно-карий, почти черный. Эдакий Мефистофель… Некроманту подходит, но выглядит жутковато.

— Может, вы есть хотите? — участливо спросила белка-летяга. — Поди, в вашей Англии нормальной еды-то и нет? Всё овсянка да овсянка…

— Это было бы очень любезно с вашей стороны. — Пересадив упирающегося енота на соседний стул, иностранец уставился на меня. — Пицца?

— Лучше! — пафосно заявила я и снова полезла в холодильник.

Через минуту я выставляла перед ним свои скудные запасы.

— Бекон? — уточнил он с опаской.

— Сало! — и перечислила остальное: — Соленые огурцы. Квашеная капуста. Хлеб ржаной. Хрен.

— Хрен? — обреченно повторил Мортем.

— Хрен! — подтвердила я. — Русская кухня.

— Сэндвич?

— Бутерброд!

Глава 2

Белла спрятала мордочку в лапках, слушая наш примечательный диалог, а Енька уткнулся носом в хвост, лишь глазенки блестели.

— Можно мне еще рюмку водки, мисс Арина? — поднял на меня несчастный взгляд иноземец.

— Можно и не одну, — любезно отозвалась я.

Налила ему, подумав, и себе плеснула.

— Чувствую себя так, словно я попал на чаепитие к Безумному Шляпнику,[5] — окинув взглядом яства на столе, пробормотал гость.

— Добро пожаловать в Россию! — Отсалютовав, я залпом выпила, после чего достала посуду, приборы и нарезала сало и хлеб.

Пока заморский мистер ел, я периодически хрустела соленым бочковым огурцом и, подперев кулаком подбородок, наблюдала за мужчиной. После третьей «Машки в рюмашке» разноцветные глаза его заблестели, в них перестал плескаться ужас от того, что ему приходилось в себя запихивать. А после пятой — так вообще жизнь наладилась. И сало оценил, и капусту бодро так наворачивал, и огурчиками хрумкал, и хлебушком ржаным с намазанным сверху хреном занюхивал, слезу изредка утирая…

— Русская водка, мисс Арина, — это величайшее изобретение человечества, должен вам сказать, — соизволил он мне сообщить.