Книга Погоня - Андрей Троицкий

— Мы ничего менять не будем, — Радченко покачал головой, меню не взял. — Несите, что заказано. С закусками мы сами управимся.

Официанты пропали. Радченко расстелил салфетку на коленях и положил в тарелку крабового салата. Чернов еще не остыл после трудного теннисного матча, где инициатива переходила от него к сопернику. Азарт не выветрился, адреналин играл в крови. Радченко только чудом не взял верх, уступив в последнем сете на своей же подаче.

После бани и небольшой прогулки Чернов раскраснелся еще больше. Серо-голубые глаза блестели на загорелом лице. В спортивном летнем костюме цвета топленого молока и голубой льняной сорочке он выглядел таким свежим и бодрым, что мог бы, пожалуй, угодить на обложку журнала «Красота и здоровье». Прокурор казался куда моложе своих неполных сорока четырех, а лишний вес был почти не заметен.

— Сила удара — дело наживное, — сказал Радченко. — Ты на подборе успеваешь. Стартовая скорость хорошая. Вот это главное. Это базис, основа основ.

Разговор на около спортивные темы мог продолжаться бесконечно долго. Радченко подумал, что дискуссию пора сворачивать. Самые важные решения люди принимают за обеденным столом в дружеской компании. Между первой и четвертой рюмками водки или бокалами вина.

— Слушай, я просил тебя об одном одолжении, — Радченко налил в стаканы вина. — Затребовать и просмотреть материалы…

— Я все посмотрел. Если ты хочешь в частной беседе заступиться за этого подонка Дробыша, то ответ будут один: нет. Я не вижу никаких причин для приостановки дела. Дробыш сядет. И плевать, что у него деньги и связи на самом верху.

— Брось, Павел. С таким как Дробыш не происходит ничего плохого. Я не верю, что суд над Дробышем возможен в принципе. Но могу пообещать: если произойдет чудо, и этот процесс состоится, я камня на камне не оставлю от обвинения.

— Пойми, Дима, в любой стране мира, более или менее цивилизованной, девочку первым делом изолировали бы от отчима. Ее передали бы в органы опеки и попечительства. Там бы об этой Инне заботились. Ее лечили, кормили, с ней работал врач психолог и другие специалисты. Люди старались, чтобы эта несчастная забыла весь кошмар пережитого. И, конечно же, Дробышу запретили приближаться к ней ближе, чем на пять километров. Иначе — тюрьма.

— Но у нас…

— Дробыш гуляет на воле, никто его не контролирует. После полиции девочка снова попала в его дом, потому что больше ей жить негде. И, возможно, она не раз подвергалась насилию уже после того, как было возбуждено уголовное дело. Она выслушивала угрозы, оскорбления, вытирала плевки с лица… А органы опеки не имеют права даже войти в дом Дробыша, пока суд официально не признает эту мразь преступником. Адвокаты вроде тебя пользуются дырами в законе, чтобы спасать насильников от справедливого наказания.

— Господи, я всего-навсего зарабатываю на кусок хлеба с маслом. Я пользуюсь теми законами, которые существуют. Плохие они или хорошие — не важно. Напишут другие, и тогда…

— Это демагогия. Ответь: какие действия полиции вызывают изжогу у адвоката?

— В этом деле все незаконно с самого начала. Я начну не с полиции. Начну с судьи Татьяны Силивановой, она вынесла решение о привлечении моего доверителя в качестве обвиняемого. В постановлении не указаны время, место и обстоятельства совершения преступлений. Судья просто подмахнула бумажку, составленную в полиции. Наверняка она даже не читала того, что подписывает. Может быть, она очки дома забыла. Или голову.

— В чем суть претензий?

— По закону, если человека обвиняют в совершении не одного, а нескольких преступлений, должно быть четко указано, что именно, какие действия ему вменяются в вину. И так по каждой из статей Уголовно кодекса. Но никакой конкретики в постановлении судьи нет. Органы следствия не указали, в чем именно выразились насильственные действия Дробыша. Он угрожал своей падчерице или физически воздействовал на нее? Поэтому я обжалую это постановление. А дело должно быть возвращено на доследование. И закрыто. Поскольку общие неконкретные обвинения лишают моего клиента конституционного права на защиту.

— Речь идет о нескольких эпизодах изнасиловании малолетней. О совершении с ней развратных действий. О вовлечении ее в пьянство.

— Из бумаг я этого не вижу.

— Такова специфика дела. Теперь уж нельзя установить точное время и детальные обстоятельства совершенных Дробышем противозаконных деяний.

— Это возражение не основано на законе. Потерпевшая отказалась от дачи показаний. Дробыш все отрицает.

— Девчонка запугана. Дробыш обещал ее убить.

— Угроза убийством — неконкретное обвинение, — сказал Радченко. — Кроме того, из материалов дела не усматривается, что угроза убийством связана с изнасилованием. Во всяком случае, в материалах дела это не отражено. Если угроза и была, требуется самостоятельная юридическая проверка и оценка этого деяния.

— Ты не веришь, что Дробыш обещал падчерице убить ее?

— Почему я должен верить? Докажи это. В довершении всего следствие не изучило факты изнасилования Инны пятого и пятнадцатого марта, седьмого и восьмого апреля, а также второго, третьего и шестого мая. Нет ничего кроме слов.

— Пока в стране есть адвокаты, подонки вроде Дробыша будут гулять на свободе. Совращать и насиловать детей.

— Они будут гулять на свободе, пока полицейские не научатся собирать доказательства, работать со свидетелями и грамотно составлять бумаги.

— Учитель Наумов и полицейские проявили принципиальность. Они пошли против весьма влиятельного человека, пожалели девчонку сироту. Но тут появляешься ты. Эх, Дима… Этот Дробыш просто куча дерьма.

— Что ж, если кучу дерьма посыпать денежками, снаружи она будет выглядеть симпатично.

Радченко наполнил бокалы и предложил выпить за женщин, которых рядом нет. Давить на Чернова дальше не имело смысла. Разговор может повернуть на скользкую тему моральной чистоплотности и человеческий принципиальности, и тогда спор до ночи не остановится.

Глава вторая

Первую половину воскресного дня Радченко провел в своем домашнем кабинете, читая бумаги, полученные от хозяина адвокатской фирмы Полозова. Собственно, в папке одна рутина, ничего особо выдающегося. Краткая история бизнеса и личной жизни Дробыша. Если сравнивать эти файлы с анкетами многих преуспевающих бизнесменов, найдешь много похожего. С воровства, мелкого жульничества начинали если не все, то очень многие коммерсанты.

Родился в небольшом городке за тысячу верст от Москвы. Отец водитель рейсового автобуса, проработал на одном месте двадцать три года. Мать — упаковщица на мебельной фабрике. Образование — средняя школа, некоторое время учился в кислородно-сварочном техникуме. Украл пару ботинок у своего приятеля. Поступок учащиеся обсудили на собрании, вынесли взыскание.

Впервые попал на прицел компетентных органов, когда облил бензином ночевавшего в подъезде бродягу и кинул горящую спичку. Годом позднее на самосвале вывез с территории техникума три железных кровати, бывшие в употреблении, рулон линолеума и два ящика растворителя. Задержан, когда пытался сбыть украденное. Позднее он вывез со двора городской администрации все заготовленные на зиму дрова, продал их перекупщику. Был задержан за нанесение тяжких побоев молодому человека, который косо посмотрел на девчонку Дробыша. Потерпевший стал инвалидом. Он не мог ходить без костылей и заговаривался.