Книга Осколки нефрита - Александр Ирвин

Люпита все еще слышала болтовню мосиуакецке — теперь голоса доносились с юга. Нужно их обуздать, пока они не сожгли дотла весь остров или не навели на нее Следопытов, но сначала она должна передать девочку Широкой Шляпе. В любом случае духи не могут двигаться против ветра, и вряд ли поблизости есть Следопыты. Скорее всего, Маскансисил был последним из них; белые уничтожили их вместе со всем племенем лениленапе — при помощи оспы и виски, если пули и договоры оказались бессильны.

Толпа, в основном мужчины, появилась вдали, на северном конце Малберри-стрит. Люпита сунула голенькую девочку себе под шаль, уткнув детское лицо между своими обвислыми грудями. Торопливо выскочила из подворотни и влилась в поток людей. И так же торопливо выбралась из толпы, словно беглый раб, пересекающий ручей только для того, чтобы повернуть обратно на другом берегу.

Становясь все оживленнее, словно собираясь на праздник, людская река текла на восток в Четхэм и потом на юг. Мужчины шли по засыпанным снегом мощеным улочкам, распространяя вокруг себя облако пара и нестройную песню; некоторые несли в руках ломы и большие мешки.

После неудачного высвобождения мосиуакецке появление толпы показалось Люпите огромным везением. Она глянула вверх — ну конечно, на луне ухмылялся Кролик. «Все проказничаешь, Точтли, — подумала она. — Никак потом превратишь их всех в индеек». Она позволила людскому потоку увлечь себя на юг, согревшись немного от тепла тесно прижатых тел. Добравшись до Бикмена, снова глянула на Точтли — и увидела нечто такое, что заставило ее юркнуть в тихий переулочек.

Южная оконечность острова светилась, словно рассветное зарево, медленно разгораясь в ясном, обжигающе холодном воздухе. Это зарево, гул мятежных голосов в голове и яростное возбуждение толпы подсказали Люпите, что ее страхи были не напрасны. Мосиуакецке летели на юг, пока их не остановил встречный ветер с Верхнего залива. И тогда они посыпались вниз, поджигая все на своем пути.

Люпита забилась в узкий проход между Таммани-Холлом и соседним зданием. В лошадином навозе, наваленном в проход владельцами магазинчиков, возились свиньи, с кряхтением зарываясь поглубже, чтобы не замерзнуть.

Лестница черного хода вела в запертый подвал. Люпита остановилась на верхней площадке немного передохнуть и тут почувствовала, насколько замерзла. Ни в коем случае нельзя об этом думать! Такие мысли только привлекут внимание раззадоренных духов, а она против них не устоит. Сняв шаль, Люпита замотала в нее Джейн. Девочка, не мигая, смотрела широко открытыми глазами и не шевельнулась, когда, пытаясь нащупать ее пульс, пальцы Люпиты задели волдыри на обожженной коже. «Хорошо, — подумала Люпита. — Хоть бы девчонка онемела от боли и дала мне время уладить все дела с Широкой Шляпой и уйти».

И тут же выругала себя за такую жестокость. «Не сердись, Нанауацин, я всегда глупею от страха».

Люпита порылась в своей сумке и вытащила глиняный горшок, тщательно завернутый в холстину. Сняла крышку, отдернув изрезанную стеклом руку от полыхнувшего жара, и убедилась, что выложенный внутри на второй крышке узор из киновари и угля не нарушен. Замерзшие пальцы не слушались — так и хотелось просто разбить горшок и разбросать осколки среди мусора. Но этим она бы выпустила мосиуакецке на свободу вместо того, чтобы разогнать их.

— Шиутекутли, — пробормотала она, — позови своих детей обратно. Они мне больше не нужны. Они тонут. Тонут.

Люпита стряхнула каплю крови с указательного пальца на узор из песка. Ветер переменился и с сердитым воем задул с запада. Люпита сгорбилась над горшком, прикрывая его от злобного бога. Если узор сдует до того, как она закончит заклинание, мосиуакецке сровняют город с землей. Через воду им не пройти, но Люпите с девочкой это не поможет.

— Они тонут! — закричала она, перекрывая вой ветра. Еще одна капля крови упала на песок, и Люпита глубоко вдохнула, с трудом втягивая воздух — ветер не давал дышать. Голоса в голове сердито и отчаянно загомонили, на глаза набежали слезы и потекли по морщинистым щекам. Черные точки заплясали в поле зрения, и Люпита выдула песок из горшка.

Полыхнуло внезапным жаром, и песок взлетел вверх, обдирая кожу и засыпая глаза. Пошатываясь, Люпита выпрямилась и перевернула горшок, высыпав его содержимое в переулок. Сквозь текущие из глаз слезы она увидела, как вторая крышка разбилась об землю. На упавшие угольки прыгнули танцоры из снежных вихрей и загасили пламя.

Ветер утих. После передышки снова подуло дыхание Древнего бога — на этот раз обычный для декабря ветерок. Снежная крупка занесла пепел и мертвые глиняные осколки. Вытирая засыпанные песком глаза, Люпита наклонилась за оцепеневшей девочкой и тут услышала грохот приближающегося по узкому переулку фургона.

Ярко-желтый фургон украшали трепыхавшиеся под порывами ветра цветные флажки и плакаты с рекламой зубных врачей, кукольных представлений и чего-то еще, что Люпита не могла прочитать по-английски. По контрасту с ярким фургоном возница выглядел угрюмо, одетый во все черное, не считая помятой розочки в левом лацкане длинного шерстяного пальто. Круглое костлявое лицо обрамляли бачки, протянувшиеся от носа до самых полей широкой шляпы, которую он придерживал, чтобы не снесло ветром. Мужчина ступил на землю и пнул прочь осколки горшка; прикрыв сначала один глаз, потом другой, он проследил взглядом их полет по утоптанному снегу. Две большие лошади, серые в яблоках, мотнули гривами и топнули копытами, пытаясь отойти подальше от рассыпанного пепла. Прикрепленный на фургоне свисток с каждым порывом ветра издавал заунывный свист.

— У меня в повозке термометр, — сказал Широкая Шляпа. — Четырнадцать градусов ниже нуля, и температура продолжает падать. Четырнадцать ниже нуля, а ты чуть не спалила весь город.

— Сегодня вечером термометру доверять не стоит, — ответила Люпита.

Он покачал головой и мрачно посмотрел на нее:

— Ты принесла девочку? — Люпита кивнула на сверток в своих руках. — И заодно наверняка привела сюда Следопытов. Такие неприятности могут стоить мне жизни. Хотя платить жизнью следовало бы тебе, — заметил он.

Люпита пнула треугольный осколок горшка, к которому примерзла капля ее крови. Лошади заржали и шарахнулись от него прочь.

— Только попробуй ободрать меня, Широкая Шляпа, и мы посмотрим, кто из нас наденет чужую шкуру.

Джейн внезапно дернулась в объятиях Люпиты и почти сумела высвободиться. Широкая Шляпа внимательно следил за ней, прикрыв правый глаз. Когда Джейн затихла, он подошел поближе.

— Получилось?

Люпита протянула ему девочку:

— Сам посмотри.

Замешкавшись всего на мгновение, он взял ребенка и отодрал прилипшую к обожженному телу шаль. Джейн закричала, и он небрежно закрыл ей рот ладонью. Девочка замолчала. Прищурив левый глаз, Широкая Шляпа наскоро оглядел ожоги и, кивнув, снова замотал ее в шаль.

— Если я не ошибаюсь, ты согласилась оказать мне еще одну услугу, не так ли?

Люпита кивнула, снова задрожав от пронизывающего ветра.