Книга Свободная любовь - Алина Феоктистова

Поклонники клялись, что не смогут жить без нее, но она знала, что бросит их, а они будут жить по-прежнему, как жили раньше, и через какое-то время начнут встречаться с другими девушками, более покладистыми, нарочно оказывая им знаки внимания у нее на глазах. Марго складывала в особый ящик стола письма и записки с любовными признаниями. Там были даже стихи, посвященные ей, но ящик уже был заполнен до отказа, а исписанные листки бумаги, льстя ее самолюбию, оставляли спокойным ее сердце. Так Марго и жила до своей восемнадцатой весны, влюбляясь, добиваясь ответной любви, расставаясь и влюбляясь опять. Но однажды все изменилось. Сразу и бесповоротно.

…Была весна. Старичок художник, который преподавал у них рисунок и живопись, заболел, а потом вышел на пенсию. Первая группа первокурсников-архитекторов осталась без преподавателя. Две недели они с радостью гуляли по улицам, вместо того, чтобы сидеть в пахнущей краской аудитории, вдыхая в себя уже теплеющий, но еще прохладный воздух ранней весны. А в понедельник на уроке черчения к ним заглянул декан факультета и предупредил, чтобы завтра они пришли на занятия по рисунку в полной готовности: в институт приглашен новый художник, и было бы неплохо, если бы группа сразу показала ему себя с лучшей стороны, не демонстрируя до времени своего обычного, присущего всем архитекторам разгильдяйства. Студенты не рассердились на слова декана. Они знали, что он сам всю жизнь отдал архитектуре, а значит, говорил и о себе. И они наперебой, шумя и крича, пообещали ему, что преподаватель останется ими доволен. Громче всех обещала Марго. Но что поделать, если ее голос был самый звонкий в их группе.

— А я знаю, кто будет вести у нас рисунок и живопись, — тихонько шепнула на ухо Марго ее подруга Надя, сидящая рядом с ней на черчении.

— Да ну, это неинтересно, — оборвала Марго. — Все художники одинаковы: бородатые, страшные и заляпанные краской. Терпеть не могу этих мазил, — добавила она.

Марго второй день занималась только тем, что кокетничала со своим однокурсником Антоном, а поскольку она была натурой целеустремленной, то больше и думать ни о чем и ни о ком не хотела. Она бы не позволила Наде сесть рядом, надеясь на то, что Антон подсядет к ней, если она будет одна, но Надя не раз уже помогала ей справиться с заданием по черчению. Во время вступительного экзамена она просто выручила будущую подругу. Конечно, Марго поступила бы в институт и без помощи Нади, ведь его ректором был старый друг ее семьи, однокурсник матери и отца, но ее самолюбие пострадало бы. Марго везде и во всем привыкла быть первой, отлично закончила школу, побеждала на всех соревнованиях по теннису, и ей было бы невероятно унизительно чувствовать себя хуже других студентов, поступивших в институт без протекции.

Итак, была весна… Мартовское солнце украсило город хрусталем сосулек, капель громко барабанила по жести подоконника, а в классе рисунка и живописи, расставив мольберты, собралась в ожидании нового преподавателя группа первокурсников, среди которых была и Марго. В открытую форточку врывался свежий воздух и веселый щебет птиц, составляющий вместе с перестуком капели неотъемлемый атрибут весны — приятную для юной души, полную обещанием любви, музыку. Преподаватель запаздывал, и Марго, выглядывая из-за мольберта, улыбалась Антону. Антон, с которым она встречалась осенью и рассталась через два месяца по собственной инициативе, уже несколько дней вновь интересовал ее. Он посвящал ей неплохие стихи, певучие и нежные. Если слушать их не очень часто, они даже доставляли удовольствие. Только вот беда — Антон читал их при каждом удобном и неудобном случае, словно на свете не было ничего интереснее его стихов. Может быть, поэтому Марго и рассталась с ним так быстро. Но прошло уже полгода, она успела отдохнуть от его поэзии, и сейчас, когда душу будоражила весна, любовные рифмованные излияния пришлись бы весьма кстати. Марго была твердо уверена, что влюбилась в него опять, и ей было светло и радостно — потому, что на улице стояла такая погода, и потому, что Антон, который еще вчера сердито отворачивался от нее, вновь отвечал на ее улыбки. Он уже собрался встать и подойти к девушкам, но дверь открылась, и в класс вошел красивый молодой парень. Из-под его черной широкополой шляпы блестели большие черные глаза, особенно заметные на бледном чуть удлиненном лице, которому прямой тонкий нос и правильно очерченные губы придавали оттенок благородства. Строгое длинное пальто, тоже черного цвета, отлично смотрелось на его высокой худощавой фигуре. Марго рассматривала вошедшего и удивлялась, что раньше никогда не видела этого красивого старшекурсника. «Наверное, он дипломник», — решила она. Дипломники посещали институт только раз в неделю. Марго очень захотелось познакомиться с ним.

— Ты ошибся, здесь занимается первый курс, — почти пропела она, демонстрируя вошедшему очаровательные ямочки на щеках. Теперь он наверняка обратит на нее внимание и потом, когда они встретятся в коридоре или столовой, сам подойдет к ней. — Пятый курс занимается на третьем этаже.

— Мне нужен первый курс, — чуть смутившись, произнес вошедший парень и направился к вешалке, стоящей в углу, на ходу расстегивая пальто. Он разделся, повесил на вешалку шляпу, пальто и длинный белый шарф и вышел на середину класса, обводя глазами давно не ремонтированное помещение.

— Я ваш новый преподаватель, — сказал он, подойдя к постаменту для натуры, вокруг которого расположились мольберты.

Десять пар глаз в молчании разглядывали его. Он стоял, скрестив руки, и тоже молчал, словно чего-то дожидаясь. Его густые черные волосы до плеч были перетянуты на лбу черной тесьмой, чтобы не падали на глаза во время работы. В его красоте было что-то, как подумала Марго, трагическое: в глазах таилась глубокая, невысказанная грусть, высокие изящные брови были страдальчески изломаны, около губ, на которых не было улыбки, пролегла горестная складка. На вид парню было чуть за двадцать, он был высок и худ, но несколько чрезмерную худобу скрывал вязаный свитер из толстой черной шерсти. Из-под хорошо отглаженных черных брюк виднелись чистые, несмотря на мартовскую грязь, ботинки.

— А мы подумали, что вы дипломник, — весело сообщила ему Марго, нарушив затянувшееся молчание.

Он не ответил, продолжая выжидательно созерцать класс. Первой догадалась, чего он хочет, тихая скромная Надя. Она встала из-за мольберта и вежливо произнесла:

— Здравствуйте, Артур Викторович. — Вслед за ней поднялись и остальные. В глазах художника появилось удовлетворение, которое сразу исчезло, когда он заметил сидящую и дерзко улыбающуюся Марго. Марго обиделась, что он не ответил на ее реплику. Еще никто из молодых мужчин не смел так поступать. А он, несмотря на то, что был преподавателем, оставался молодым мужчиной, а значит, должен был вежливо вести себя по отношению к девушке, а особенно к такой красавице, как Марго. К тому же почему он хочет, чтобы она здоровалась с ним первая?

— А вы, госпожа студентка, не хотите поприветствовать меня? — брови преподавателя нахмурились.

— Привет! — весело улыбаясь своей выдумке, бросила Марго, продолжая сидеть и демонстрируя парню свои безупречно белые зубы.

Она внимательно следила за выражением лица преподавателя. Вот сейчас в его глазах должно исчезнуть равнодушие и вспыхнуть огоньки интереса. Но в его взгляде по-прежнему преобладала тоска, хотя он и был устремлен на такую замечательную девушку. И грусть в его глазах не исчезала, вытесняемая радостью по поводу того, что Марго почти благосклонно улыбается ему. А ведь любой из ее знакомых за такую улыбку многое бы отдал… Но выражение лица художника почти не изменилось — лишь тонкие красивые брови почти сошлись на переносице, образуя глубокую морщинку. Он лишь удивленно пожал плечами и, проронив: «Как знаете», — отвел от нее взгляд.