Книга Братство святого Грааля. Падение Аккона - Райнер М. Шредер

— Но кости старого рубаки уже почти сто лет лежат в могиле! — сухо возразил Вильгельм-Шрам. — К тому же Утремер[7] никогда не видел больше тысячи тамплиеров сразу! И не забудь, что Ричарду Львиное Сердце в боях тоже не всегда везло.

— Да, славу спасения Аккона от осквернения неверными нам, конечно, ни с кем делить не придётся! — вмешался четвёртый тамплиер с явным выговором француза из Нормандии. Вместо обычного у тамплиеров шлема с прорезями для глаз у него был гораздо более лёгкий и просторный шлем с длинной защитной полосой для носа, который открывал на редкость благородные черты лица с иссиня-чёрной бородкой. С затылочной части шлема на плечи француза опускалась дополнительная защита — короткое железное кружево.

Вильгельм-Шрам насмешливо взглянул на него:

— Да что ты говоришь, Морис! Non nobis, Domine, sed nomini tuo da gloriam![8] Мы ведь так клялись, не правда ли?

Рыцари с кроваво-красными крестами на туниках смущённо замолчали. Они слишком хорошо знали, что без сильного военного подкрепления с Кипра или с родины у них почти нет шансов разбить войско предводителя мамелюков эль-Ашрафа Халила и сломить осаду. И, если помощь не прибудет, Аккон для всех рыцарей станет могилой. Потому что тамплиеры не побегут от врага. Никогда. Они будут сражаться до последнего человека, даже в безвыходной ситуации. Рыцари-тамплиеры всегда были первыми в атаках и последними при отступлениях — требование чести и орденского устава. И, даже когда смерть неизбежна, смотреть ей в лицо следовало «как можно любезнее».

Пока туркополи забрасывали огонь влажным песком, Вильгельм-Шрам расстегнул под подбородком кожаный ремешок и сорвал с головы шлем вместе с подкладкой.

С башни, где часть галереи продолжала полыхать, послышалась команда начальника арбалетчиков и стрелков из лука. Они должны были взять под обстрел мусульман, суетившихся возле метательных машин. Правда, каждый опытный крестоносец знал, что многого этим не добьёшься: самые опасные катапульты и камнемёты находились вне досягаемости стрел самых лучших стрелков с самыми мощными луками. Но, по крайней мере, ближние катапульты заплатят кровью за свою яростную атаку. Это было отличным средством против бессилия и укрепляло боевой дух защитников крепости. Два века борьбы за Иерусалим и Святую Землю приучили крестоносцев вступать в бой даже с превосходящими силами врага — и все же побеждать.

Но славное время великолепных побед над неверными, которые вступали в схватку под зелёным знаменем с серебряным полумесяцем на полотнище, прошло. Мусульмане под знамёнами их пророка Мухаммеда давно отвоевали Иерусалим. В 1187 году, то есть более века назад, их легендарный военачальник Саладин захватил священный город и нанёс крестоносцам одно из самых горьких поражений. Даже Ричард Львиное Сердце не смог вновь завоевать Иерусалим. А из некогда многочисленных замков крестоносцев и других оплотов христианства в бывшем Иерусалимском королевстве сейчас один только Аккон отражал безудержное наступление неверных. И падение Аккона означало бы одновременно падение государства крестоносцев в Святой Земле.

Богатый, хорошо укреплённый портовый город, расположившийся на полуострове и с двух сторон окружённый морем, выдержал за свою историю не одну осаду. Но сегодня его будущее казалось мрачным как никогда. Ведь султан эль-Ашраф Халил осадил Аккон, задействовав не меньше сорока тысяч всадников и более ста двадцати тысяч пеших мамелюков. Защищали же город полторы тысячи хорошо вооружённых, опытных всадников-крестоносцев и шестнадцать тысяч человек вспомогательных войск. При удачном стечении обстоятельств можно было собрать ещё несколько тысяч защитников из мужского населения, а всего в Акконе жило около сорока тысяч человек.

Многие из них уже готовились к бегству. Непрерывные обстрелы и постоянные пожары измучили людей. В гавани уже стоял флот больших и малых купеческих кораблей, готовый в случае победы мусульман за хорошую плату доставить горожан на Кипр, в Константинополь, Италию или во Францию. И плата за это путешествие с каждым днём росла.

Но большинство продолжало ждать, потому что для них на кону стояло слишком многое. Они надеялись, что скоро король Генрих II отплывёт с Кипра со свежим войском и сам возглавит оборону Аккона.

На этих же кораблях прибывали толпы сомнительного люда и бессовестных дельцов. Город, которому предстояло пасть, в последние дни своего сопротивления сулил огромные возможности желавшим разбогатеть. Не каждый купец мог заполучить место для хранения своих товаров перед отправкой за море. Вот и наступило время для бессовестных перекупщиков. А банды мародёров, имевшие собственные маленькие суда, в усиливающемся хаосе могли без опаски вершить свои грязные дела.

Герольт гнал от себя мрачные мысли. О сдаче пока никто не говорил. Ещё стояли стены, и они были достаточно крепки, чтобы выдерживать вражеский обстрел.

Туркополи все ещё гасили огонь в боевом ходе. Вильгельм-Шрам зачерпнул шлемом воду из ближайшей бадьи, установленной на случай пожара, и вылил её на голову.

— Какое наслаждение! Освежает почти так же, как вид врага, которого ты зарубил и оставил валяться в пыли! — сказал он и погладил свою мокрую всклокоченную бородку, весьма походившую на бороду старого козла. Держать волосы на голове короткими, но не подстригать бороду — таким было одно из правил ордена тамплиеров.

Герольт фон Вайсенфельс попробовал ослабить ремешок под подбородком, чтобы хотя бы на несколько минут освободить голову от шлема и подшлемника. Он всегда помнил постоянные наставления опытных рыцарей: на войне нельзя жертвовать дисциплиной ради личного тщеславия или сиюминутного удобства.

Меньше года назад, в день, когда ему исполнилось восемнадцать, Герольт был принят в орден «Бедных рыцарей Христа из храма Соломона в Иерусалиме». К тому времени новичок-тамплиер уже три года находился в Святой Земле. Этот безрассудно-смелый оруженосец и кандидат в рыцари пережил наступление мусульманских орд и отличился во многих кровопролитных сражениях. Несмотря на молодость, он успешно выдержал множество поединков и доказал, что отлично владеет мечом и копьём, а в самых ожесточённых битвах способен сохранять здравый рассудок.

В этом году и хорошего, и плохого он видел больше, чем мог представить себе, когда, повинуясь внутреннему зову, четырнадцатилетним юношей покинул родные места на северо-западе от Трира и отправился в Святую Землю, чтобы стать тамплиером — воином-монахом.

Но никогда бы Герольт не подумал, что став тамплиером, он будет сражаться против мусульман бок о бок с иоаннитами! Со времён основания обоих орденов между ними случилось немало враждебных стычек. Даже здесь, в Акконе, не так давно произошла кровавая схватка между иоаннитами и тамплиерами. Для восстановления мира между двумя соперничающими орденами понадобилось энергичное вмешательство посредника папы римского.