Книга Джон - Вероника Мелан

Сосед-ботан бы точно знал, каких.

От этой мысли я усмехнулась.

Ну и утречко получилось.

Конечно, можно было бы прыгнуть, если не в сам Реактор (на некоторых ошибках все-таки учатся), то хотя бы непосредственно к его входу, но я не стала этого делать по двум причинам: во-первых, не желала тратить силы понапрасну, а прыжки, так или иначе, отнимали львиную долю энергии, которую потом приходилось восполнять; во-вторых, банально хотелось размять ноги. К чему упускать возможность воочию увидеть еще одно утро своей жизни, если никуда не опаздываешь? А я не опаздывала – хоть в этом повезло.

Накануне, перед тем как уехать («Дина, этим вечером мне нужно отлучиться по важным делам на другой Уровень» – «Окей, без проблем»), Дрейк перенес время занятия с привычных восьми утра аж на десять, и потому теперь я бодрым шагом стаптывала подошвы любимых мокасин. Не стала обувать каблуки – красоваться перед представителями Комиссии не собиралась, а любимый в городе отсутствовал, – вертела головой, прихлебывала кофе и с интервалом в пять минут пыталась набрать номер Тайры – та не отвечала. Я даже попыталась позвонить доктору, но с таким же результатом, как и подруге – нулевым.

Куда же они все подевались?

Если кто и знал ответ на этот вопрос, то это Дрейк. И потому я поспешила вперед.

Незнакомый пустой кабинет, на стене экран, стол узкий, стул на одного. Почему попавшийся по пути Джон – заместитель Великого и Ужасного – уточнил, что мне сюда? Обычно мы занимались в другом «классе».

Тайра не появилась; экран не светился. До десяти оставалось несколько минут – я выложила на стол тетрадь для записей, разложила по цветам маркеры для подчеркивания, откинулась на удобную спинку стула и погрузилась в размышления.

Сколько я уже занимаюсь? Долго. Долго, а поток Знания бесконечный – он всегда разный и никогда не утомляет, потому что всегда несет в себе частичку чего-то важного и нужного, постепенно собирает сложный пазл устройства мироздания, позволяет прикоснуться к неведомому, далекому и по-настоящему прекрасному – основе постижения науки о зарождении жизни. О чем будем говорить сегодня? Всегда тайна, всегда предвкушение. И думать об этом – все равно, что гадать, какой из десертов тебе сегодня подадут к кофе, – никогда не угадаешь, но всегда останешься доволен.

Пока я философствовала, зажегся настенный телевизор, и с него на меня посмотрело до боли знакомое лицо.

Начальник. Дрейк. Любимый мужчина.

– Доброе утро, – улыбнулась я.

– Доброе. А у тебя оно точно доброе? – от взгляда с экрана ничего не укрылось.

– Точно, – во все детали вдаваться совершенно ни к чему, а вот один вопрос задать стоило. – Только Тайра почему-то не отвечает. Не знаешь, где она?

– Знаю.

Он всегда все знал.

– Вчера я передал им со Стивом билеты на Кахоа, сообщил, что неплохо бы Тайре изучить высокогорные озера, присмотреться к местной энергетике. Там места силы, и ей понравится. Пусть побудут.

«А мне? Мне бы тоже понравилось – почему не вместе?» – кольнуло расстройство. Было бы здорово слетать на Кахоа вдвоем с Тайрой или же втроем (если я им не помешаю), но меня уже «отсекли». Чуточку обидно, хотя вслух я этого говорить не стала.

– А надолго они?

– На пару недель.

Ничего себе. Две недели одиноких занятий? Наружу прорвался разочарованный вздох.

– А как же госпиталь без Стива?

– Я нашел ему временную замену.

Ну да, конечно. С Дрейком каждый раз заново приходилось привыкать к одному моменту: знать, что если тебя посетила некая дельная идея, то его эта идея посетила уже дважды или трижды. А то и раз триста, причем не накануне, а еще год назад. Трудно рядом с таким человеком чувствовать себя умным и особенным, но этот уникальный тип – Дрейк Дамиен-Ферно – умудрялся во мне это чувство пробуждать – ощущение собственного ума и «особенности». И спасибо ему за это.

Значит, две недели без Тайры – что ж, так тому и быть. Не прыгать же, в конце концов, за ними без спроса и не портить отдых? Позанимаюсь одна.

– Плюс, – будто прочел мои мысли виртуальный человек с экрана, – я решил, что пласт знаний, который мы затронем, начиная с сегодняшнего дня, тебе лучше начать постигать в одиночестве.

– Почему?

– Так он лучше и правильнее осядет внутри. Тебе предстоит проделать огромное количество внутренней работы, а Тайра будет сбивать тебя своим «видением» энергетики. Я хочу, чтобы до многих вещей ты дошла самостоятельно.

Как ни странно, я была не против. Тайра действительно умела многое видеть «внутренним вздором» и иногда по доброте душевной подсказывала мне верные ответы на вопросы, чем, по мнению Дрейка, замедляла мой образовательный «рост». А видеть, как могла видеть Тайра, у меня научиться пока не выходило – каждому свое.

– Хорошо, – я с любопытством подалась вперед и принялась крутить в пальцах ручку. – Так какой же пласт знания мы будет поднимать сегодня?

Серо-голубые глаза смотрели серьезно, но с хитринкой.

– Человеческие болезни и их причины.

«Ого», – выдохнула я мысленно.

– Как ты думаешь, Ди, почему люди болеют?

Каверзный вопрос длиною в жизнь.

Я задумалась.

– Потому что имеют физическое тело?

– Могли бы иметь и не болеть.

– Потому что вокруг находятся микробы, бактерии, вирусы, грибки и прочее, которые ничего хорошего не провоцируют?

– Тогда задам еще один вопрос: почему, находясь в одном и том же помещении, где есть вирус, один человек заболевает, а другой нет?

– Иммунитет?

– А от чего зависит иммунитет?

Эх, я не медик. И даже не студент-медик.

– От изначально заложенных физических данных? Передавшейся генетически иммунной устойчивости? Профилактики? Закалки?

– Закалки? Генной устойчивости? Бред.

В этом он весь – Дрейк. В своей очаровательной и непосредственной прямоте.

– То есть все, что я пока сказала, – бред?

– Практически, – он улыбнулся. – Да, в мире наличествуют вирусы и бактерии, но это не объясняет того факта, почему их попадание в один организм вызывает заболевание, а второму ровным счетом не наносит никакого вреда.

– Мы же уже сказали – иммунитет.

– Так от чего он зависит?

В кабинете повисла тишина – ответа на этот вопрос я попросту не знала и потому тупилась на собственные руки. Изредка поднимала глаза и снова их опускала – жест: помилуй, я не знаю.

С экрана улыбались.

Да, Дрейк. Загадочный Дрейк. Лицо без возраста, глаза без дна. В каждом серьезном слове есть доля шутки, в каждой шутке доля серьезности. Умеет подстроиться под каждого и остаться собой, умеет «опуститься» до твоего уровня, создав ощущение, что поднял тебя до своего. Как ему подобное удается?