Книга Время прощать - Дженнифер Чиаверини

Гвен поморщилась.

– Я действительно говорю так высокопарно?

– Да, – сказала Диана, броском возвращая ей подушку.

Сильвия подняла руку.

– Хоть эта штука и называется подушкой-закидушкой, кидать ее сейчас совсем не обязательно.

На экране Гвен продолжала витийствовать:

– Женщины издревле трудились сообща: вместе занимались собирательством, всей деревней выходили к реке и стирали белье, колотя его о скалы.

Саммер оторвалась от работы и, наивно расширив глаза, спросила:

– Мамочка, так делали во времена твоего детства?

По обе стороны экрана раздался хохот. Даже ведущий усмехнулся, прежде чем задать следующий вопрос:

– Поговорим о вас. Как вы научились шить лоскутные одеяла? Ведь раньше в вашем городе никто не проводил таких курсов?

– Меня научила мама, – ответила Сильвия.

– А меня Сильвия. – Агнесс посмотрела на подругу. – По крайней мере, она пыталась.

– Я училась у мамы, – сказала Саммер.

Ведущий обвел женщин взглядом.

– Итак, многие из вас унаследовали навыки рукоделия от матерей, верно?

Все, кроме Сары, кивнули, а та, смеясь, помотала головой:

– Только не я! Моя мама за шитьем одеяла… Сомневаюсь, что она сумеет хотя бы вдеть нитку в иголку.

На экране все женщины улыбнулись, но в гостиной не улыбнулся никто.

– О господи! – вздохнула Агнесс.

– Тогда эта шутка показалась смешнее, – сказала Бонни, переведя взгляд с телевизора на Сару, которая, застыв, сидела на краешке дивана.

– Я не знала, что они уже снимают, – произнесла она.

Диана посмотрела на нее с сомнением.

– А маленькая красная лампочка на камере для кого горела?

– Я думала, они остановили съемку. Честное слово, – ответила Сара, поймав взгляд Сильвии, и, как будто прочитав на ее лице недоверие, настойчиво повторила: – Честное слово.

– Верю, – сказала хозяйка усадьбы, не сумев скрыть своего недоумения.

– Что будет, когда твоя мама увидит эту передачу?! – воскликнула Саммер.

– Может, она ее и не увидит, – отозвалась Сара.

– Обязательно увидит, – сказала Агнесс. – Дочь показывают по телевизору на всю страну! Ни одна мать такого не пропустит!

Сара промолчала, но на ее лице появилась решимость. Она словно бы ухватилась за тонкую ниточку надежды и не собиралась ее выпускать.

Вдруг зазвонил телефон. Агнесс, сидевшая возле него, взяла трубку.

– Доброе утро. «Лоскутная мастерская Элм-Крика». – Пауза. – Нет, я Агнесс, родственница Сильвии. Хотите с ней поговорить? – Снова пауза, более длинная. – Сара? Да, Сара здесь. – Агнесс расширила глаза. – Да, здравствуйте. Я много слышала о вас. – Она беспомощно взглянула на Сару. – Почему же? Я ее позову. Пожалуйста, подождите. – Агнесс протянула подруге трубку: – Твоя мама.

Сара нехотя поднялась с места, взяла телефон и отошла с ним к двери (выйти из комнаты провод не позволял). Посмотрев на нее, Саммер принялась теребить пульт, не зная, убавить ли громкость, чтобы Сара лучше слышала мать, или, наоборот, прибавить, чтобы не смущать ее излишним вниманием. Сильвия повернулась к телевизору и притворилась, будто увлечена передачей. Остальные последовали примеру хозяйки, но ей показалось, что на самом деле они смотрят на экран не более внимательно, чем она сама.

– Привет, мама… Да, я знаю. Знаю. Извини… – Сара поморщилась и на секунду отстранила трубку от уха. – Послушай, я же извинилась… Я не знала, что камера включена… Конечно, это все меняет. – Пауза. – Ну и что? Твоего имени я не назвала… Это не оправдание. Это правда. – Молчание. – Я же сказала: «Извини». Я хотела пошутить. Саммер подколола свою маму, и я… – Сара сжала губы, а потом произнесла: – Нет. Ты несправедлива, мама. – Ее лицо побагровело. – Нет. Отец бы так никогда не сказал. Я сожалею, но чего теперь ты от меня хочешь? Я не могу извиниться перед тобой в телеэфире. – Опять тишина. – Ладно, твое право.

Сара бросила трубку и, порывисто прошагав через гостиную, вернула телефон на стол.

– Ну как? – спросила Диана.

Сара метнула в нее угрюмый взгляд и плюхнулась на диван.

– А ты угадай!

Эмили не уловила насмешки. Широко раскрыв глаза, она высказала предположение:

– Плохо?

Сара, смягчившись, прижала девочку к себе.

– Да нет, нормально. – Взгляд, которым она обвела подруг, свидетельствовал об обратном. – Мне это никогда с рук не сойдет. Мать убеждена, что я выставила ее дурой.

– Ну… – нерешительно протянула Саммер, – пожалуй, так и есть.

– Я же не специально! Она возомнила, будто я нарочно так сказала, чтобы ее унизить. Честное слово, это не так! Просто она ужасная эгоистка. Думает, что весь мир вертится вокруг нее.

– Гм, – задумчиво произнесла Сильвия.

Сара повернулась к ней.

– Бога ради, что означает это ваше «гм»?!

Сильвия не смутилась.

– Не надо переводить стрелки на меня, моя дорогая. В неловкое положение тебя поставила не я и не мама. – К ее удовлетворению, эти слова подействовали на Сару. – Ты знаешь, что ляпнула глупость и что мамины чувства вполне оправданны. Тебе стыдно и досадно – естественно. На месте твоей матери я бы тоже много ласковых слов тебе наговорила.

Сара с видом побежденной откинулась на спинку дивана.

– Если бы на месте моей матери были вы, этого бы не случилось.

– Ну хватит, – сказала Сильвия. – Сейчас ты все исправишь. Остынешь, а через часок перезвонишь и извинишься.

– Я уже извинилась.

– Извинись искренне.

Сара покачала головой:

– Не могу. Вы не знаете ее, как я. С ней бесполезно разговаривать, когда она в таком настроении.

– Тогда позвони ей завтра.

– Нет. – Сара встала. – Вы не понимаете.

– Ну так объясни, – сказала Гвен. – Мы хотим понять. И внимательно тебя выслушаем.

Сара только покачала головой и вышла.

– Что теперь? – спросила Джуди.

Диана ответила:

– Ничего. Это не наше дело.

– И все-таки мы, наверное, можем хоть чем-то ей помочь? – Саммер с беспокойством оглядела подруг. – Разве нет?

Ее вопрос остался без ответа. Передача закончилась. Никто из рукодельниц не видел второй половины посвященного им сюжета, и Сильвия хотела предложить посмотреть запись, которую они сделали для Мэтта, но передумала. Женщины уже поднялись со своих мест и стали расходиться. Кассету лучше было приберечь для другого раза.