Книга Превыше всего. Роман о церковной, нецерковной и антицерковной жизни - Дмитрий Саввин

Затарахтел двигатель, и «Волга» плавно снялась с места. Архиерей стал внимательно смотреть в окно, разглядывая просторы своей новой епархии. Просторы эти, надо сказать, выглядели довольно уныло. Местная природа – сочетание леса и степи – сама по себе относится к тому типу, который принято именовать суровым. Будучи же разбавлена развалинами колхозных построек, застрявшими там и сям около десяти лет назад комбайнами – точнее, сгнившими остовами этих комбайнов – и кучами мусора, она выглядела совсем уж депрессивно.

«Прям как после атомной войны», – невольно подумал Евсевий. И еще раз задумался над тем, что хорошо бы здесь задерживаться не слишком долго. Что ж, это представлялось вполне реальным. Мангазейская кафедра была для епископата чем-то средним между гауптвахтой и яслями: в такие епархии отправляли либо провинившихся, которых по каким-то причинам нельзя было отправить на покой досрочно, либо новичков. Первые имели возможность реабилитироваться, вторые – научиться управлять епархией и, в идеале, показать класс. Тогда они могли рассчитывать на более привлекательное место.

С момента восстановления Мангазейской епархии в 1993 году и до назначения на нее Евсевия здесь было два епископа. Первый ранее занимал не последнюю кафедру в Центральной России, но оскандалился на одном коммерческом деле, в сущности, невинном (он был как-то причастен к торговле автомобилями, ибо водил дружбу с местными властями и директором тамошнего автозавода). В иные-прочие времена его бы никто и не подумал тронуть, но на дворе стоял 1992 год, год неиллюзорной гласности с позывами на демократизацию. Потому Владыку Синод решил почислить на покой, а через 10 месяцев, когда восстановили Мангазейскую епархию, отправили его туда правящим архиереем. В этом качестве он благополучно прожил до 1997 года, когда на покой попросился уже сам. Прошение было без проволочек удовлетворено.

Второй архиерей, Владыка Евграф, оказался человеком необычной судьбы. Самым необычным было его происхождение: сын генерала КГБ СССР, выпускник МГИМО, он плюнул на открывавшуюся перед ним блестящую карьеру и ушел в семинарию. О том, как в дальнейшем сложились его отношения с родителями, он предпочитал не распространяться, но было известно, что сложились они плохо. В результате его церковная карьера складывалась не так блестяще, как должна была бы складываться. Рукоположиться в Москве ему не удалось, и в итоге он, уже будучи женатым человеком, смог добиться хиротонии в Иркутске. Какое-то время служил там, потом его перевели в Мангазейск, потом снова в Иркутск. Меж тем наступили 1990-е, началась либерализация и тут, наконец, вспомнили и о нем, и о его образовании и навыках (для Московской Патриархии тех лет довольно редких). Ему предложили постричься в монахи и стать епископом. Что он, собственно, и сделал, предварительно разведясь с женой.

Мангазейская кафедра для него стала творческим полигоном, и здесь в полной мере проявились его миссионерские способности. Он открыл пастырские курсы, начал участвовать в научных конференциях и даже выступал каждое воскресенье с авторской передачей на местном телевидении, что было и вовсе делом невиданным – ранее этим занимались только баптисты и пятидесятники. Вероятно, он смог бы здесь многого добиться, но в Патриархии на его счет имели собственное мнение: в конце 2000 года его прямо из Мангазейска назначили епископом в Австрию, в Вену. Для провинциального Мангазейска это было явление не просто редкое, а совсем уж чудесное: выпускник МГИМО был епископом и жил с нами, а теперь живым взят от нас – только не на небо, а в Вену! Такого в истории Мангазейска еще не случалось, и можно было быть уверенным, что предания об этом достославном событии будут передаваться из уст в уста много после того, как исчезнут очевидцы этого чуда.

И вот теперь настала очередь его, Евсевия (Никодимова). Очевидно, что и в Москве, и в самом Мангазейске его будут сравнивать с предшественником – тем самым, который и с дипломом МГИМО, и телепередачи вел, и в Вену улетел…

Эта мысль заставила Евсевия, молча наблюдающего проносящуюся за окном, слегка присыпанную снегом грязно-желтую степь, чуть поморщиться. Да, сравнивать будут! Ну да он на этого самого предшественника равняться не намерен. «Хватит нам модного, суперсовременного православия! – размышлял Евсевий. – Монастырем я управлял, и епархией также управлять нужно… Не в телепередачах дело!»

А кроме того, он знал, чем он сможет превзойти архиереев, бывших на кафедре до него. Незадолго до епископской хиротонии он, помимо всего прочего, был на приеме у управделами Патриархии, митрополита Сергия. Во время встречи речь шла о многих обычных делах, так – протокольные вопросы, протокольные ответы… Но среди них, как это часто бывает в таких разговорах, прозвучало и самое главное:

– А ведь я у вас в монастыре бывал, – как бы невзначай вспомнил митрополит Сергий.

– Да, Владыко, помню прекрасно! – максимально вежливо ответил отец Евсевий.

– Да… Удивил ты тогда многих… – управделами стал говорить чуть медленнее, с некой доверительной неспешностью. – Руины, можно сказать, были. А ты там такую обитель поднял!

Евсевий скромно опустил глаза.

– Да, удивительно! – продолжал митрополит Сергий. – Сейчас, сам знаешь, время строить. Храмы воздвигать! Да и монастыри… Кстати, в Мангазейске, где тебе епископом быть, дела-то эти подзапущены… Да, вот так…

Управделами выдержал паузу в несколько секунд и продолжил:

– Предшественник-то твой, между нами говоря, не особо этим интересовался. А напрасно! Ты себя хорошим строителем зарекомендовал, стало быть, тебе эти огрехи и поправлять…

– Благословите, – тихо ответил Евсевий.

– Да Господь, Господь тебя благословит! Стало быть, поправить нужно… Места далекие, там хозяйский, цепкий глаз требуется, там тебе просто так ничего не подарят. А слыханное ли дело: до сих пор кафедрального собора в епархии нет! В деревянной церквушке служат! – на губах управделами появилась слегка пренебрежительная улыбка.

Евсевий сидел, сложив руки на коленях и опустив глаза, весь превратившись в слух. Он понимал, что сейчас-то и будет сказано самое важное.

– Ты бы там порядок навел, а? – продолжил управделами. – Ну вот тот же собор бы построил. Благо, ты строитель у нас известный, дело это любишь и умеешь. А там, глядишь, и еще что-нибудь потребуется. Может, и не в Мангазейске, а где и поближе…

Тут Евсевий позволил себе чуть-чуть кивнуть. Митрополит Сергий отметил это, и сказал:

– Ну, хватит уже болтать! О делах мы уже переговорили, а эти разговоры – они до безконечности тянуться могут!

О делах, действительно, сказано было все. Задача была ясна, перспективы – более или менее. Экзамен – это постройка кафедрального собора, в случае успешной сдачи оного экзамена – перевод на более богатую и престижную кафедру. При этом очевидно, что чем более впечатляющим будет собор, тем лучше будет новая кафедра. Что тут непонятного? Все яснее ясного!

…Черная «Волга» уже мчалась по улицам города. Сначала мимо проносились типовые советские девятиэтажки грязно-голубого и сурикового цветов. Ближе к центру города стала попадаться дореволюционная застройка – от крепких бревенчатых изб до изящных (хотя и запущенных) зданий в стиле модерн.