Книга Кремль 2222. ВДНХ - Владислав Выставной

Ратибор заставил себя приблизить взгляд, чтобы увидеть эту хитроумную и страшную «сеть» из провисших сосудов, по которым струилась не то кровь, не то что-то ее заменившее.

– Убейте нас… – прохрипел безжизненный голос. Было видно, как сжались при этом оголенные легкие.

Ни секунды ни раздумывая, Ратибор выхватил меч. Оборвать мучения – это все, что он мог сделать для боевого товарища. Но надо дать шанс воину исполнить свой долг и умереть не напрасно.

– Кто это сделал? – отведя меч для удара, отрывисто спросил Ратибор.

Синие губы воина дрогнули, в трахеях шумно задвигался воздух. Казалось, несчастному не хватит сил, чтобы произнести еще хоть слово.

– Кому, кому принесли вас в жертву? – резко приблизившись к изможденному лицу, пробормотал Книжник.

– Бука… – едва слышно прошептали омертвевшие губы.

– Кто?!

Больше несчастный не издал ни звука. Взмах меча, глухой удар – милосердный металл оборвал муки.

– Сжечь здесь все! – зычно прокричал командир. – Чтобы и следа не осталось! Мы вернемся – и отомстим за братьев! Месть!

Ратибор вскинул над головой меч, разбрызгивая кровь убитого ратника. Эта кровь как будто вернула командиру силы, перекинувшись на прочих бойцов. Гул голосов слился в свирепый рык:

– Месть! Месть! Месть!

Книжник вроде и не слышал этого. Он глядел перед собой невидящим взглядом. Вокруг полыхал огонь, пожиравший чудовищное капище. Но семинарист был далеко – там, где в угрюмой неизвестности притаился монстр. Но мысли о чудовище странным образом вызывали не страх.

Они дарили надежду.

– Значит, ты вернулся. Где же тебя искать? Бука…

Глава первая. Беспокойство

На фоне Кремля Форт выглядел чужеродным телом. Как инопланетный корабль, рухнувший на Красную площадь. Глядя на скошенные грани стен без всяких признаков входа и выхода, сразу становилось ясно: это сооружение построили чужаки.

Стоять здесь, посреди Красной площади, пялясь на мрачные стены, было рискованно. Никогда не знаешь, откуда появится угроза – притаившийся в камнях хищник или вражеская пуля со стороны руин ГУМа. Странно, что его вообще выпустили за ворота. Закрадывались даже нехорошие мысли: кое-кто среди кремлевских был бы рад, если бы беспокойный семинарист сгинул, наконец, на просторах города-убийцы.

Но он все еще жив – и продолжает завороженно разглядывать темную пирамиду Форта. Один его вид словно безмолвно намекает: сколько бы весты не жили бок о бок с кремлевскими, они навсегда останутся чужаками. Потомками врагов. Впрочем, как показала жизнь, враг вполне может стать союзником – на фоне еще более страшного противника. На том и строится выживание в этом жестоком мире.

Книжник готов был костьми лечь за эту идею – он и убедил князя позволить остаткам чужого племени обосноваться у стен Кремля и даже возвести собственную крепость. Еще недавно Книжник был здесь дорогим гостем. Неудивительно – он сам приложил руку к спасению остатков этого народа. Но теперь здесь нет Зигфрида, и все изменилось.

Но хуже всего другое.

Там, внутри – Хельга. Его Хельга. Нет, не так – когда-то его Хельга.

Как его встретят? Кто знает. Еще вчера он бы и не подумал просить помощи у обитателей Форта.

Но то было вчера.

Тогда он, задыхаясь, бежал по извилистой кремлевской улочке. Кто-то шел по пятам, не отставая ни на шаг – но до сих пор оставался незамеченным. Семинарист обогнул здания Архива, Семинарии, бросился прямиком в Торговые ряды, активно работая локтями и протискиваясь сквозь толпы зевак. В ноздри ударил запах еды, специй – все еще непривычный для вечно голодного школяра.

Семинарист невольно замедлил шаг, огляделся. Когда бесконечная блокада последнего форпоста человечества ослабла, в Кремле оживилась торговля – из-за стены стали поступать всякие забытые диковины, полезные вещи, еда. Нельзя было купить только оружие – на это была исключительная монополия княжеской дружины. Впрочем, если пошерстить по темным закоулкам, наверняка можно найти и всякие недозволенные предметы – так уж устроен человек, которого не удержать никакими рамками и границами. Да что там – Книжник понимал, что и сам приложил руку к тому, чтобы внешний мир пришел в Кремль со всеми своими светлыми и темными сторонами. Таково уж неизбежное следствие кремлевской экспансии – того, как его маленькая родина отбросила врагов от своих стен и расширила зону влияния.

Взгляд чиркнул по закутку, в котором торговали древними изображениями – выцветшими плакатами, картинами, картами. Изголодавшийся по краскам взгляд кремлевского жителя был жаден до ярких пятен. Многих отпугивало происхождение товара – кто его знает, не притащили ли с товаром в Кремль какую-нибудь заразу? И хоть работала в Кремле санитарная служба, не было никаких гарантий, что однажды из-за всего этого древнего хлама не вспыхнет эпидемия.

Книжник остановил взгляд на карте. Такой он еще не видел – она была удивительная, дремуче-архаичная, украшенная витиеватыми изображениями морских чудищ и людей в странной одежде. Похоже, что-то из времен Великих Географических Открытий. Страстно захотелось подойти поближе, поглядеть, может, даже купить или выменять на что-нибудь…

Привычным чутьем он ощутил неприятный холодок слежки. И снова нырнул в толпу, пробивая себе путь локтями. Вслед понеслись ругательства, тычки и затрещины:

– Куда прешь!

– Под ноги смотри!

– Чего это он несется? Уж не стащил ли чего?

Возможно, это была паранойя. С какой стати кому-то следить за ним? Может, он действительно двинулся умом, и неспроста старые знакомые поглядывают на него косо. Наверное, так бывает с каждым, кто одержим одной, заведомо невыполнимой задачей. Той, что постепенно превращается в манию.

Он просто хотел спасти друга.

Зигфрида. Боевого товарища, которому не раз был обязан жизнью.

Проблема в том, что это понятное желание мало отличалось от стремления вернуть покойника с того света. Ведь и сам Книжник не был уверен в том, что Зигфрид все еще жив. Тогда, уходя в спасительный портал Розы Миров, он оставил его в схватке с заведомо превосходящим врагом.

И это разъедало изнутри, не давая сна и покоя.

Можно сколько угодно убеждать себя – он не виноват, он не бежал, не бросал друга в бою. Их просто разделила непреодолимая стена пространства и времени – призрачный портал, что привел его домой и возвел перед его другом непреодолимую стену пространства. Он был уверен, что Зигфрид шагнет следом – и спасется. Зигфрид не успел.

И Книжник ни при чем. Он просто не рассчитал. Ошибся. Его вины нет.

Но перед глазами стояла одна и та же картина: искаженные ненавистью лица врагов, готовых расправиться с прикрывающим отход воином, и один-единственный меч против десятков стволов, ножей, топоров – всего, что может убивать и калечить.