Книга Королевство цветов - Морис Карем

Вдруг раздался сухой щелчок. Меня ослепил свет. Гусеница вылезла на поверхность земли, и фиалки вышли, а следом за ними лягушка увлекла и меня.

В школе

Мы шли по галерее, с потолка свисали ярко освещённые сталактиты. От галереи отходило множество коридоров, в один из них юркнули фиалки, Я машинально повернула за ними, но лягушка придержала меня за руку и сказала:

— Ты и сама ходишь в школу, поэтому тебе, наверно, занятно будет заглянуть в классы, где учатся маленькие цветы.

— Ещё бы! — призналась я. — Интересно, например, как там у них с ошибками в диктантах? У меня-то — хоть пруд пруди.

Лягушка опять усмехнулась. Скоро галерея привела нас в огромную пещеру. Вдоль её стен выстроились нарядные павильоны, раскрашенные яркими красками. Это и были классы.

Мы вошли в класс фиалок. Ни парт, ни доски, ни учительского стола. Вместо пола — газон, фиалки расселись прямо в траве, кто где хочет. У них оказались крохотные и очень славные рожицы. Из-под широкополых сиреневых шапочек блестели чёрные глазки, и я сообразила: на земле мы только и видим, что эти шапочки в форме цветочных венчиков, а лица прячутся под ними. Когда мы вошли, фиалки встали, а учитель, изысканно учтивый зелёный кузнечик, поспешил нам навстречу. Я обратила внимание, как почтительно он расшаркивается перед лягушкой, и смекнула, что она, наверно, очень важная особа в Королевстве цветов.

— Анни, девочка моя, познакомься, это господин Прыг, — сказала она, — один из наших лучших учителей. Да ты и сама сейчас убедишься, как замечательно он ведёт урок.

Кузнечик, на седьмом небе от комплимента, тут же приказал ученицам:

— Ну-ка, покажите, какие вы скромные!

И фиалки так ловко попрятались в траву, что я не могла разглядеть ни одной шапочки. Но у кузнечика глаза, наверно, были зорче моих. Он прострекотал с отчаянием в голосе:

— Ну что ты будешь делать! Опять Филина и Ориана!

И добавил, обращаясь к обеим нарушительницам:

— Если вы не научитесь как следует прятаться, мы никогда не пустим вас на землю. Ну-ка встаньте и подойдите к её превосходительству, извинитесь за свою бестолковость.

Обе фиалки, всхлипывая, подбежали к лягушке, и я заступилась за них:

— Ваше превосходительство, пожалуйста, простите девочек. Вот увидите, они будут лучше стараться.

— Ладно уж, — отрезала лягушка. — Последний раз прощаю их, и то ради тебя. Но запомни: нескромная фиалка просто-напросто недостойна глядеть на солнце.

Фиалки благодарно чмокнули меня в щёки и побежали на свои места. Кузнечик скомандовал:

— Рыботёпа, ванну!

Застенчивая рыба, явно робевшая перед Серозелиндой, вкатила в класс чан, до краёв наполненный золотистой водой. Фиалки выстроились парами и по команде кузнечика прямо в одежде попрыгали в воду, а потом разлеглись на травке. Я приметила, что они двигались очень осторожно, чтобы не уронить ни капли драгоценной влаги, и скоро в классе очень сильно и очень приятно запахло.

— Это ароматная ванна, — объяснила лягушка. — Все цветы принимают её два раза в день, поэтому там, у вас на земле, они так хорошо пахнут.

После ванны приступили к упражнению, которое я по ошибке приняла за игру. Кузнечик вынул из кармана бумажного мотылька и бросил его одной из фиалок. Та подставила шапочку, чтобы мотылёк плавно на нее опустился, а потом движением головы перебросила его подружке. Искусственный мотылёк перелетал от фиалки к фиалке легко и проворно, как живой. Наконец он вернулся к кузнечику, ни разу не коснувшись земли, и я от восхищения захлопала в ладоши.

— Здесь требуется огромное мастерство, — сказала лягушка, — и знала бы ты, сколько терпения приложил господин Прыг, чтобы добиться таких успехов!

Кузнечику хотелось, чтобы мы остались на другие уроки, но лягушка глянула на часы, которые красовались у неё на запястье, и извинилась: у неё, мол, и так совсем немного времени на то, чтобы показать мне королевство. Она ещё раз поздравила учителя, бросила несколько одобрительных слов фиалкам и вышла.

Едва мы ступили за порог, Серозелинда схватила меня за руку и бросилась бежать. Совсем запыхавшись, мы остановились под окном оранжевого павильона, и тут она мне шепнула:

— Ну, успели! Сейчас будут распускаться оранжевые красодневы.

В этом классе целую стену занимали часы. Цветы спали глубоким сном. Не спала только белая мышь, которая держала в лапах блестящую указку и внимательно следила за стрелками. Тишина, царившая в павильоне, и мышкина сосредоточенность поразили меня, и я тоже уставилась на стрелки. Они показывали ровно одиннадцать, и я решила, что сейчас раздастся бой часов, но тут по цветочным головкам пробежала трепетная волна.

И сразу же все цветы с какой-то воздушной грацией начали расправлять свои лепестки. Это у них получалось невероятно медленно и изящно, а блестящая указка так и порхала над ними туда-сюда, и по её знаку цветы распускались один за другим. Скоро все красодневы раскрылись, и мышь вскричала:

— Лиумина, минус за рассеянность: вы начали с опозданием на секунду. Жазильяна и Финдора, вы расправили лепестки слишком резко, но в целом у вас получается уже лучше, чем вчера.

— Идём, — позвала меня лягушка, — Пускай себе госпожа Мышлетта натаскивает своих засонь, а нам пора.

— Ну, им тоже нелегко, — заметила я. — Откуда им знать, что день уже наступил, если они не видят часов!..

Рядом с этим павильоном был пруд, такой синий, будто в нём растворили кусок неба. По берегу взад-вперёд носились незабудки, так низко наклоняясь к воде, что мне стало за них страшно. Но они столь ловко цеплялись ножками за землю, что никогда не теряли равновесия. Едва они меня заметили, сразу обступили и стали водить хоровод.

Они до того нагляделись в синеву пруда, что глаза у них стали синие-синие и какие-то бездонные: я не могла смотреть в них без волнения.

Одна незабудка вбежала в круг, остановилась передо мной и пропищала песенку:

Когда уйдёшь в обратный путь, Смотри, меня не позабудь, Вернись ко мне когда-нибудь! Смотри, меня не позабудь, Когда уйдёшь в обратный путь!

Я, конечно, смутилась, и лягушка не удержалась от улыбки, а маленькая хитрюга не отставала, и мне пришлось расцеловать её в обе щеки, а то бы она меня не отпустила. Я заметила, что лягушке это было очень приятно.