Книга Наложница императора - Татьяна Семенова

Императрица вздрогнула от такой мысли и прикрыла глаза. Никто не должен был видеть её испуганной, даже самый доверенный слуга.

«Князь Гун, князь Гун, — повторяла про себя императрица. — Ох, не надо было мне лишать его звания главы Государственного совета! Хотя, — она с сомнением покачала головой, — он вполне мог устроить государственный переворот. Он силён, очень силён… Может, прав Ли Ляньин, и надо было всё-таки перетянуть его на свою сторону? Но как? Он очень независим… А теперь ещё и заодно с императрицей Цыань, которая мешает мне, очень мешает, — Цыси поморщилась. — И зачем Сяньфэн оставил ей этот указ?… Ведь он так любил меня…»

Она открыла глаза и опять взглянула на распластавшегося Ли Ляньина. Затем отвернулась и, слегка прищурившись, с досадой подумала: «Надо же так оплошать: этот злосчастный указ был почти у меня в руках! И откуда Цыань узнала, что мне всё известно про тайник?.. Какой она оказалась сообразительной и расторопной! За ней и не замечали этого. Ладно, евнух её далеко не уйдёт. Ван Лу — человек опытный. И как только я получу указ, Цыань сразу станет не опасной. Ишь, всё время держать меня в страхе! — Цыси плотно сжала губы. — Этого я никому не прощаю!»

А Ли Ляньин всё так же стоял на коленях, упёршись лбом в пол. Императрица ещё раз поглядела на окно. Там, за восточным горизонтом, уже явственно светлело. Она решительно повернулась к евнуху:

— Иди в город, только будь осторожен. Где живёт князь Гун, ты знаешь. Возьми с собой для надёжности ещё двоих, — она встала и прошлась по комнате. — Не надо было отпускать одного Ван Лу. Хоть он и ловок, но всяко бывает… Вот уж совсем светло (это было легким преувеличением), а его всё нет. Заставляет меня волноваться. Если не выполнил приказа, — она яростно сверкнула глазами, — не будет ему пощады!

Ли Ляньин встал и, пятясь, направился к двери.

— Да, вот ещё что, — остановила его Цыси. — Усиль охрану у моих дверей… Мало ли что, — уже про себя добавила она. — И вели принести мне трубку. Да поторопи их! Вечно доводят меня своей нерасторопностью. Что за евнухи пошли! Кто их учит?

Ли Ляньин низко поклонился и, всё так же пятясь, вышел из покоев Императрицы.

Цыси, оставшись одна, стала вглядываться в полумрак за окном. Тёмные ветви деревьев слегка подрагивали в утренней дымке, словно с нетерпением ожидали первых солнечных лучей. На одной из веток, нахохлившись, сидела маленькая птичка. Она мирно дремала, покачиваясь в такт лёгкому ветерку, и казалась совершенно безмятежной. Цыси задумчиво посмотрела на эту маленькую птичку, уютно устроившуюся в густой кроне платана, и невольно вспомнила строчки давно забытых стихов:

Вы видели,

Как птицу гонит страх?

От коршуна

Спасается в силках!

Добыче рад

Жестокий птицелов,

Но юный муж,

Печален и суров.

Он разрезает сеть

Своим мечом —

Вот иволга

В просторе голубом:

Прижалась к небу,

Снова вниз летит,

Над юношей кружа,

Благодарит.[1]

У дверей раздался шум. Цыси вздрогнула и обернулась. Это был один из евнухов. Опустившись на колени, он отбил земной поклон.

— Ваш раб принёс трубку, — тихо сказал евнух и, не вставая, протянул небольшой серебряный поднос, украшенный драконами, на котором лежала трубка, набитая табаком.

Цыси подошла, взяла трубку и вернулась в своё любимое кресло. Евнух на коленях подполз к императрице, чиркнул спичкой[2], зажёг бумажку и поднёс к трубке. Цыси закурила, затем сделала евнуху знак удалиться. Тот послушно встал и попятился к двери, не забывая при этом низко кланяться.

Императрица откинулась на удобную спинку и прикрыла глаза. Ароматный дым будил воспоминания…

Глава 2ЧТО ТАКОЕ ПАСТОФОБИЯ

«Двадцать семь лет назад молоденькая маньчжурка по имени Ланьэр, что в переводе означало „орхидея“, впервые вступила в Запретный город. Тогда ей было восемнадцать. И в числе шестидесяти специально отобранных маньчжурских девушек её направили на смотрины в императорский дворец. Лишь двадцать восемь самых красивых и достойных станут наложницами императора, и каждой из них присвоят соответствующий ранг.

Юная Ланьэр, а именно так звали когда-то Цыси, принадлежала к старинному знатному роду. Отец её имел второй ранг и служил таможенным инспектором. Он не был богат, но всё же родители обеспечили должное образование детям. Тяжёлые времена для семьи наступили, когда отец Цыси умер. Овдовевшая мать и трое детей влачили жалкое существование. Нет, они не умирали с голоду — просто не имели достаточных средств жить так, как живут другие знатные маньчжуры. А ведь именно маньчжуры составляли в Поднебесной правящий класс уже несколько столетий подряд.

Ещё в 1644 году воинственные северные племена маньчжуров завоевали Китай и провозгласили императором одного из сыновей своего хана…»

— Эй, что ты читаешь? — спросил Ваня у Анюты, пробежав глазами весь этот странный текст. — Причём здесь Китай? Ты же хотела посмотреть, что есть в Интернете о царице Анхесенамон.

— Да там столько всего! И ничего по делу. Вот я случайно и ушла по ссылке на Китай.

— Случайно? На Китай?! — не поверил Саша. — Это какая-то ерунда… Вань, о чём мы с тобой только что говорили?

Ваня посмотрел на приятеля непонимающе.

— Все, — сказал Саша, — нам пора отдыхать. Одна сидит посреди улицы и читает в Интернете про Китай, другой не помнит, о чём мы говорили минуту назад… Ребята, вы хоть знаете, что мы уже добрых полчаса здесь топчемся. А наши преследователи, между прочим, наверняка времени не теряют.

— Вот! — воскликнул Ваня, — именно об этом мы с тобой и говорили! Анюта послушала нас, послушала, да и заскучала. Потом взяла у меня «Фаэтон» и сказала, что просто заглянет в свою почту. А сама полезла в Интернет…

— Ребята, — ещё раз напомнил Саша. — Вообще-то у нас времени очень мало.

— Слушай, Ветров, — Аня, наконец, отвлеклась от чтения, — ты как всегда красиво говоришь, но мы ведь ещё не решили, куда нам спешить. Ясно, что спешить надо, а куда — неизвестно. Правда, смешно?

— Очень, — сказал Ваня. — Знаешь, как моя бабушка говорит? Каб не мой дурак, так и я б смеялась.