Книга Ответ знает только ветер - Йоханнес Марио Зиммель

— Кр-р-расивая леди! — опять оглушительно гаркнул попугай, уставившись на Анжелу черными блестящими пуговками глаз. Я тоже взглянул на нее. Она была не просто красива. Она была самая прекрасная из всех когда-либо виденных мной женщин. Огненно-рыжие волосы, узкое лицо с тонкими чертами, сияющие огромные карие глаза. Анжела Дельпьер была одного роста со мной, ей было тридцать четыре. А мне стукнуло уже сорок восемь лет, и поначалу разница в возрасте меня очень страшила и мучила. Но теперь это не имело ровно никакого значения. Теперь все было великолепно. Сложена Анжела была безупречно. Все в ней было совершенно, и я любил в ней все, — мягкий, женственный рот с пухлыми губами, маленькие ушки, нос, грудки, длинные ноги, все ее тело. Анжела проводила под открытым небом каждую свободную минуту, поэтому ее кожа пахла свежим воздухом и солнцем и была чуть ли не шоколадного оттенка. На Анжеле были белые брюки, как и у меня, плотно обтягивавшие бедра и слегка расклешенные книзу, и белый пуловер экстравагантного фасона: без рукавов и сильно приталенный, он повторял рисунок вязки в вороте, свисавшем спереди мягкой волной. Сзади же пуловер был сильно декольтирован, оставляя открытой загорелую спину Анжелы. Мелкие сборки с обеих боков стягивались к центру. Лакированные туфли с широкими и толстыми каблуками были отделаны спереди белой кожей и украшены крошечными голубыми якорьками. На ней не было ни следа грима, от нее не пахло духами, она была такая, какой я ее больше всего любил — без всякого макияжа. На безымянном пальце левой руки у нее было обручальное кольцо из тонких алмазных пластинок.

— Уже три минуты третьего, — заметила Анжела. — Он опаздывает, этот человек.

— Да, — сказал я. — Но он придет. Он наверняка придет. Обязательно должен прийти. Сам Бранденбург сообщил о его приезде. Сам Бранденбург передал мне шифровкой новые указания и дал этому человеку деньги, чтобы я мог расплатиться с информантами.

— А почему ты должен встречаться с ним именно здесь?

— Я уже говорил тебе, Анжела. После всего, что случилось, мы не хотим больше рисковать. Здесь, среди бела дня, в присутствии множества людей там, на террасе, преступление исключено. Бранденбург хочет действовать наверняка. Я тоже. Не хочу, чтобы со мной что-то стряслось, как с другими.

— О Боже, — вздохнула Анжела. — Если с тобой все-таки что-то стрясется… Если ты умрешь, я тоже умру. Как патетично это звучит, верно? Но ты знаешь, что это чистая правда.

— Да, — сказал я, — я это знаю.

— Без тебя я уже не смогу жить.

— И я не смогу без тебя, — ответил я и стал грустно думать о том, что мы оба только что сказали и какой станет жизнь для Анжелы без меня. Сделает ли она на самом деле то, что сказала? Я надеялся, что нет. И все подготовил на тот случай, если ей придется продолжать жить уже без меня.

— Этот человек должен доставить тебе много денег?

— Да, — ответил я. — Очень много. Люди, владеющие какой-то информацией, требуют за нее большие деньги.

Так я опять солгал ей. У меня не было выбора. Правду об этой встрече у клетки попугая Анжела не должна была знать. У меня здесь действительно была назначена встреча с одним человеком, но он отнюдь не был курьером моего шефа, о нет. А деньги он и впрямь должен доставить, много денег, это верно. И это лишь начало, за этим должно последовать больше, намного больше. Таково было мое требование. Я был уже не тем человеком, что два месяца назад. Столкнувшись с негодяями, я сам стал негодяем. Об этом Анжела не подозревала. А мне было безразлично, что теперь я был сродни тем, другим. Мне все было безразлично. Лишь один-единственный человек был дорог мне в этом мире — Анжела.

Ни одну женщину я не любил так, как ее. И она не любила ни одного мужчину так, как меня. Эта исповедь должна застраховать жизнь женщины, которую я так сильно люблю. И поэтому же я молю Бога, чтобы мне удалось записать все, что мне пришлось пережить. Проблема не в том, чтобы справиться. Я могу справиться с любым делом, если делаю его ради Анжелы. Проблема в том, достанет ли у меня времени.

— А если с этим человеком что-нибудь случилось? — спросила Анжела.

— Ничего с ним не случилось, — парировал я. — Он придет. Наверняка придет. Мы можем быть совершенно спокойны на этот счет.

Но поскольку сам-то я опасался, что потеряю самообладание, я неловко вытащил пачку сигарет из кармашка сорочки. Курить мне было нельзя, да какое это теперь имело значение? Теперь, когда я знал всю правду до конца, я мог себе все позволить. В этом и состоит прелесть знания всей правды, подумал я. Дым попал не в то горло, я закашлялся.

— Smoke too much,[1] — гаркнул попугай.

— Он прав, — заметила Анжела.

— Это моя первая сигарета нынче, — возразил я. А про себя подумал: какое это имеет значение?

— Ведь ты обещал, что вообще бросишь курить, — не отставала Анжела.

Я бросил сигарету на красноватую землю и загасил ее подошвой туфли.

— Спасибо, — сказала Анжела. Она обняла мои плечи, и одно это прикосновение наполнило меня блаженством и заставило забыть все — прошлое, настоящее и даже будущее, которое меня ждет.

— А вот и супруги Трабо подъехали, — сказала Анжела. Шлюпка с «Шалимара», описав большую дугу, и впрямь подошла к причалу. Я подумал, что опоздание посланца с деньгами пришлось как нельзя кстати, так как заранее попросил Клода Трабо несколько раз и как можно незаметнее щелкнуть меня с ним. У Клода был превосходный фотоаппарат, а мне хотелось иметь фотографии человека, которого я ждал, и нас с ним вместе в момент передачи денег. Все к лучшему, подумал я.

У причала затарахтела, удаляясь, моторная лодка с тремя монахами в белых рясах. Я знал их. Они жили в цистерцианском монастыре на острове Святого Онора. Неподалеку в море есть еще один островок, поменьше, остров Святой Маргерит. Оба они расположены примерно в километре от берега. Анжела тоже была знакома с этими монахами, мы с ней бывали у них на острове. Она помахала им рукой, и все трое монахов ответили ей тем же. В монастыре производился ликер «Лерина».

— Монахи, вероятно, привозили партию «Лерины» в «Эден Рок», — сказала Анжела. — Они постоянные поставщики этого ресторана.

Я проводил глазами моторку и вновь увидел вдали в янтарном мареве смутные силуэты Канн. Анжела взглянула на меня и перевела взгляд в ту же сторону.

— Когда вернемся в город, сразу же поедем домой, — предложила она.

— Конечно, — согласился я. — С удовольствием.

— Тебе этого очень хочется, верно?

— Очень.

— Но не так сильно, как мне, — возразила Анжела. — Было так чудесно утром ощутить тебя рядом. Тебе тоже?

— Как и тебе.

— Хочу, чтобы у тебя всегда возникало это чувство, Роберт.

— И я хочу — того же для тебя.

— Я хочу вновь ощутить тебя рядом, — сказала она. — Сразу же, как вернемся домой, примемся за свои безумства.