Книга Свинпет - Валерий Пушной

— И куда ты нас привезла? — Андрюха осмотрелся, придавливая каблуком бежевой туфли жука, разминаясь и закатывая брючины желтоватых, под цвет рубахи, тонких бесформенных штанов. — Значит, это и есть чудо?

Катюха пожала плечами. Жирная трава разрослась под солнцем, густо подступала к лесу. Куст разлапистого лопуха разметался перед капотом, разложил толстые листья поверх травы и поигрывал на ветру ершистыми липучими колючками. Россыпь крапивы стала хватать приятелей за ноги. В лесной тени трава была скуднее, припадала к земле. Среди деревьев кое-где торчали тощие блеклые фиолетовые цветочки, названия которым никто не знал. Ближе к ручью их было больше. Фиолетовые пятна оживляли укрытую тенью траву. Тянулась вверх редкая тонкая поросль. Вцепившись корнями в землю, кряхтели и шумели кронами старые деревья. Ручей был узким и неглубоким, с холодной и быстрой родниковой водой.

Сбросили верхнюю одежду, стали осваиваться. Через час трава вокруг машины была изрядно вытоптана, пробиты тропки в разных направлениях.

Андрюха не любил обходных путей, всегда пер прямиком, поэтому сразу угодил в крапиву, весь изворчался, изругался, плевался и тер руками ноги. Малкин достал из машины злосчастную кастрюлю, пристроил в траве вверх дном и уселся на нее под раскидистым деревом. Досаждали мухи, стрекотали кузнечики, в ветвях копошились птицы. Катюха выдернула из багажника старенькое походное с выцветшими красками покрывало, которое друзьям примелькалось по прежним походам, вытряхнула и расстелила на траве. Карюха подхватила за уголок, поправила. Вдвоем расположились одна против другой.

— Давно с Володькой познакомилась? — Катюха вытянула перед собой ноги.

— За полчаса до тебя, — улыбнулась Карюха. Она никак не могла найти удобное положение, под нею торчала кочка, и Карюха ерзала туда-сюда. Усевшись, пояснила: — Я коммуникабельная. Легко адаптируюсь в любой компании, — приняла свободную позу. — Ты знаешь, приходилось бывать в разных компаниях, одни лучше, другие хуже, но, в основном, когда найдешь общий язык, неплохо проводишь время. Правда, иногда коммуникабельность не помогала, с некоторыми, у которых всего одна извилина, не удавалось найти стиля общения, тогда приходилось действовать по обстоятельствам. Что поделаешь, в семье не без урода. Представляешь, сколько уродов слоняется вокруг? Всегда есть шанс столкнуться на перекрестке. А вы вроде неплохие ребята. По крайней мере на первый взгляд. У меня интуиция хорошо развита. — Карюха сделала паузу. — Хотя, признаюсь, сегодня с утра мурыжит какое-то странное предчувствие. Объяснить не могу. Как будто куда-то несет. Я даже Володьку сразу не восприняла. Вынырнул сбоку и клеиться начал. Глянула, как будто ничего особенного, улыбочка во весь портрет, отшить хотела, послать куда подальше, но он языком, как на балалайке, заиграл. Слово за слово, анекдот к месту, рассмешил. И заболтал. Вижу, донжуанит парень, но рук не распускает и не хамит. Присмотрелась и сдалась на предложение отдохнуть на природе. Подумала, может, предчувствие подсказывает отдых. И успокоилась после этого. Однако, чтобы между мной и тобой не возникло конфликта, ты сразу скажи, который из них твой парень? — повернула лицо к Малкину. — Я его на пушечный выстрел не подпущу, — игриво погрозила ему пальцем, заставив смущенно опустить глаза.

— Подпускай всех, не бойся, конфликта не будет, — засмеялась Катюха.

Раппопет веткой отмахивался от мух и кружил бесцельно неподалеку. Он не любил бестолкового времяпровождения, надувал губы и недовольно кидал взгляды на девчат. Такого отдыха не признавал. Ругал себя за то, что уступил, не хотел выглядеть в глазах Карюхи упертым бараном. Искоса охватывал взглядом ее фигуру, отмечая про себя, что она притягивала его внимание. Если Лугатик без труда входил в контакт с девушками, то для Раппопета это был труд. Эмоции Лугатика были у него на языке, эмоции Раппопета — внутри. Авторитет Андрюхи держался на его твердости и умении внушить друзьям, что он знает, что и как делать. И он тщательно скрывал, что в отношениях с девчатами ему приходилось всегда перешагивать через робость, что беззлобно немного завидовал Лугатику. Поискал глазами Володьку, тот брел от ручья, тоже отмахивался от мух и хлестко щелкал ладонями по телу, пытаясь всмятку раздавить надоедливых насекомых. Чаще мазал, но иногда удавалось, и тогда Лугатик громко восторженно злорадствовал, смахивая их останки на землю. Поравнялся с Андрюхой, и вдвоем направились к девчатам. Пристроились на покрывало сбоку. Лугатик поджал под себя ноги, оперся на локоть. Андрюха прислонился плечом к стволу дерева.

Расслабились, говорили обо всем и ни о чем, так, о разной чепухе. Парни сожалели, что рыбалку пустили побоку, и с любопытством рассматривали Карюху. Та была почти голой, гибкие стройные формы в чисто символическом, дорогом, с гипюром цвета морской волны, бюстгальтере и трусиках-стрингах. Лугатик, как умел, заливался соловьем, расточал комплименты. Держал марку, пускал пыль в глаза, привирал и останавливался, когда улавливал усмешку в глазах Катюхи, впрочем, и Карюхи тоже. Переводил на шутку, ведь треп на природе — как ветер в поле: пролетит — и забылся. Карюха производила на него сильное впечатление. Тонкие черные брови, сияющие глаза, красивая грудь, шелковистые с модной стрижкой волосы, порывистые движения. Не подпускала, правда, но и не отталкивала.

Часа через два небо на северо-западе резко очертилось темнотой. Сначала над горизонтом возникло черное пятно, которое медленно стало разрастаться и поползло в обе стороны по горизонту. И когда черная полоса закрыла весь горизонт, кромешная темнота начала быстро подниматься вверх и приближаться. Целая стена непроглядной тьмы метр за метром поглощала световое пространство, двигаясь на юго-восток.

Первым заметил эту стену Малкин, вскочил с кастрюли, всех отрывая от болтовни.

— Ливень, что ли, — неуверенно обронила Карюха. — Ливня нам сейчас не хватало. Странно как-то. Солнце, ни облачка и вдруг — ливень.

— Мигом в машину! — скомандовал Раппопет. — Надо выехать на дорогу, иначе застрянем тут надолго.

Сорвались с места, на ходу собирая в охапку одежду. Андрюха, загребая руками, как веслами, первым втиснулся в салон. Катюха торопливо выхватила из-под себя покрывало, скомкала вместе с одеждой и распахнула водительскую дверцу. Лихорадочно сунула покрывало между сидениями, рука, срываясь, два-три раза ткнула в бок Раппопету, затем вцепилась в руль, а тело само скользнуло на сидение. Карюха легко, как бабочка, впорхнула в салон на свое место в центре заднего сидения, а Лугатик следом приклеился к ее бедру и плечу, с удовольствием вдыхая запах девушки. Малкин схватил кастрюлю, сунул подмышку, кастрюля выпала под ноги, опять подхватил и последним втиснулся в салон «жигулей». Подумал, стоило бы оставить кастрюлю под деревом и забыть о ней, но, коль уж прихватил, черт с нею, может, пригодится. Карюха напряженно сквозь стекло смотрела на надвигающуюся стену тьмы, нервически покусывала губы. Катюха резко развернула машину, мотор зарычал от натуги. «жигули», подпрыгивая на неровностях, подминая бурьян, помчались к грунтовке.

Черная, плотная, как застывший битум, стена проглатывала все на своем пути и уже была близко.