Книга Секретарша (сборник) - Алексей Мефодиев

– Надеюсь, ты не собираешься совершить пробежку в таком состоянии? – поинтересовалась Наташа.

– Именно это я и собираюсь сделать, – ответил Николай, зашнуровывая кроссовки, и слегка ухмыльнулся.

– Ты, надеюсь, понимаешь, как это вредно для здоровья? – продолжала вопрошать жена.

– Уверяю тебя, тут нет ничего вредного, одна только польза, – с этими словами Николай закрыл за собой дверь.

Морозный январский воздух средней полосы ударил ему в лицо. Была легкая метель.

«То, что надо», – подумал Николай.

Бежать поначалу было трудно, но через какое-то время тренированный организм адаптировался к нагрузке, и ему стало легко и свободно. Николай свысока смотрел на прохожих, прячущих посиневшие от холода носы в длинные воротники. Он представлял себя снежным барсом, снившимся ему ночью. Сейчас он был един с окружающей его стихией.

Снежный Барс остановился. Он поднял голову. Ноздри его раздувались. Он был весь внимание. Слабый ветер донес до него хорошо знакомый запах. Это был запах пищи. И, стало быть, запах жизни. Большая кошка учуяла барана. Барс поменял направление движения. Начиная с этого момента все его действия были подчинены только одному. Охоте. Охоте не для забавы. Ему было необходимо найти себе пищу для того, чтобы в очередной раз выжить в этой снежной пустыне.

Николай открыл глаза. Он проспал несколько минут, положив ноги на свой рабочий стол. После обеда его всегда клонило ко сну. Зазвонил телефон. Он снял трубку.

– Ааа! Сколько лет, сколько зим!

…

– Все хорошо. Как у тебя?

…

– Да, работаю.

…

– Ну, видишь ли, надо же на что-то покупать сыр, колбасу.

…

– Да, да. И бензин. И новую машину, и дом тоже. Образование детям, и все, знаешь, такое.

…

– В субботу? Пожалуй. С удовольствием навестим вас. Но на всякий случай я спрошу у Наташи, нет ли у нее каких планов. Перезвоню.

…

– Пока.

Николай, ощутив прилив скуки, зевнул и положил трубку.

Наконец Барс увидел барана. Он был метрах в трехстах от него. Они были одни во всей снежной пустыне. Он и баран. Предыдущая охота большой кошки была неудачной. Еще одна неудачная охота, и голод станет нестерпимым. За голодом придет слабость, за слабостью идет смерть. Продолжение жизни Барса было перед ним. Барс пополз по направлению к барану на брюхе.

– Николай Петрович, какое решение мы примем? – задал вопрос один из членов рабочей группы.

Николай вздрогнул. Он не был готов к вопросу. Ему показалось, что минуту назад он спал.

«Возможно ли это?» – думал он сейчас. Николай посмотрел на своих коллег, сидящих за столом. У них был обычный деловитый вид.

«Если бы я спал, – заключил Николай, – у них не были бы такие будничные выражения лиц».

– Так какое решение мы примем? – повторно заданный вопрос окончательно вернул Николая к действительности. Но действительность была такова, что решение, несмотря на всю его очевидность и срочность, нужно было предварительно согласовать с высшими инстанциями. Николай поморщился.

«Какого же черта! Немедленно избавляться от этих активов!» – думал он.

– Я думаю, мы хорошо проработали этот вопрос, оставьте мне все документы, я должен подумать, – услышал Николай собственный голос.

Николай ужинал в ресторане со своим другом. Друга звали Андрей. Вместе с Андреем в поисках приключений они объездили полмира. Они спускались на лыжах в Белой долине Монблана; едва не отправились на тот свет, попав в бочку во время сплава по коварной Алтайской реке Катунь; созерцали суровые лица истуканов на острове Пасхи; прожили полгода в аскетических стенах непальского монастыря «Капай».

– Так ты пойдешь со мной на Килиманджаро? – спрашивал друг.

– Андрей, говорят, там мухи цеце могут покусать.

– А в Москве тебе на голову кирпич может упасть.

– Ну, это маловероятно.

– Послушай, мы же давно собирались пойти, ты просто стареешь, – не унимался приятель Николая.

– Да, но я недавно беседовал с одним человеком, который только что вернулся из Африки, – рассуждал Николай. – Вот что он мне рассказал. Идут они где-то в Кении. Вдруг видят: весит черный флаг. Предлагают провожатому их африканцу подойти и посмотреть, почему флаг вывесили. Он же им отвечает, что флаг вывешивают, когда замечают муху цеце, именно для того, чтобы это место обходили стороной. К твоему сведению, укус мухи цеце вызывает сонную болезнь. Паразиты проникают в кровь, потом в ткани, потом в спинной и головной мозг. Лечение малоэффективно. Кроме того, от самого лечения можно легко отправиться в мир иной. Еще подумаешь, лечиться или нет.

– Ну и что? Я тебе другую историю расскажу. Помнишь, в прошлом году в Африке я сплавлялся по горной реке с моим другом Эндрю Скелтоном? – спросил друг Николая.

– Допустим.

– Так вот. Перед тем как разместиться на надувном плоту, я заметил на противоположном берегу стремнины двух небольших крокодилов и указал на них Скелтону. Что, ты думаешь, он ответил на мой немой вопрос?

– Что же?

– «Are you going to die in bed?[2]» – таков был его ответ.

«Пора бы на что-то решиться», – подумал Николай.

Барс почти подполз к барану на необходимое для решающего прыжка расстояние. Но тут ветер переменился, и баран учуял запах барса. Он тревожно обернулся и, заметив хищника, бросился наутек. Началась изнурительная погоня. В конце концов барс взял верх и продлил свою жизнь за счет чужой. Теперь он был сыт и мог отдохнуть. Одна жизнь закончилась, чтобы другая могла продолжаться.

Николай открыл глаза. В окно иллюминатора он увидел удаляющуюся белую шапку Килиманджаро. Виски приятно грело желудок и разрушало привычные стереотипы мысли.

– Андрей, ты знаешь, хорошо быть снежным барсом, не знающим никакого выбора. Инстинкт ведет его.

– Тебе, Коля, надо было лететь на Алтай, а не на Килиманджаро. Там бы ты встретил своего барса. Может быть, перестал бы твердить про него каждый раз, когда выпьешь.

– Это, в сущности, не имеет никакого значения.

– Что не имеет значение, Коля?

– Куда лететь.

Солнце било в глаза. Николай совершал очередную утреннюю пробежку. Морозный воздух покалывал разгоряченное тело. Белый снег искрился бесчисленными огоньками под лучами полуденного солнца. Казалось, весь мир вливался в Николая свободным потоком. До самого последнего мига на устах его играла легкая улыбка.