Книга Родина - Елена Долгопят

– Что же делать? – сказал дежурный. Потерпевший взглянул на него потерянно. – Заявление я приму, – продолжил дежурный, – но как же вы до дому доберетесь в одном свитерке? Далеко вам до дому?

Мужчина подумал и ответил:

– За двадцать минут добегу.

– Вот что мы сделаем, товарищ Андреев. Я сей час в особом журнале запишу ваш адрес, а вы распишетесь в особой графе. Я выдам вам ватничек. Он, конечно, старый, и кое-где торчит из дыр внутренность, и вам он, конечно, будет велик, но от мороза чуток укроет. Походите в нем до тепла и вернете.

И откуда-то из-под барьера дежурный вынул серый драный ватник, который обогревал ему по ночам застуженные ноги.

Потерпевший, не особенно, кажется, понимая, что происходит, покорно обрядился в ватник.

– Застегнитесь, – приказал дежурный.

Потерпевший застегнулся на сохранившиеся две пуговицы.

– Ничего, – сказал дежурный. – Нормально. Сойдет. Если найдете что другое для тепла, вернете сразу. Шапочку наденьте. До свиданья.

Потерпевший надел шапку, но не уходил.

Дежурный повторил:

– До свидания.

Потерпевший стоял и смотрел на него птичьими глазами.

– Ступайте домой, вам же на работу завтра.

– Я. Да. Спросить хотел. Насчет пальто. Найдут ли?

– Не ведаю, обнадежить не берусь. О грабежах ночных знаем. Меры предпринимаем. Но пока результатов нет. Вещи они перепродают, и концы найти сложно. Говоря откровенно, гиблое дело.

– Но вы…

– Постараемся. Идите, товарищ Андреев, домой, час поздний.

Потерпевший надел наконец шапку и тихо, не попрощавшись, направился к двери. Когда она за ним затворилась, дежурный опустился на стул за своим барьером. Взял кружку уже простывшего настоя своего и выпил.

Уже на другой день после работы потерпевший Андреев пришел в отделение.

Василий Иванович еще не залатал его ватник, залатает в ближайшее воскресенье, поставит аккуратные заплатки, пришьет недостающие пуговицы, а пока что потерпевший выглядел диковато, люди на него косились, женщина в автобусе прижимала к себе сумочку растопыренной ладонью и не выпускала его из виду. К тому же потерпевший кашлял, шмыгал носом и прятал покрасневшие больные глаза.

На работе его пожалели и позволили вернуться домой, отлежаться. Но он позволением не воспользовался, забился в свой угол, спрятался под черную ткань и включил свет в ящике. На негативах отражено было множество людей, стоявших и сидевших, и целый рабочий день ретушер вглядывался в их лица, подчеркивал тени, забеливал крапины. И вот после работы, с трудом разогнувшись, он надел подаренное дежурным рванье и отправился к отделению. Снег громко скрипел, фонари сияли и слепили натруженные глаза.

Давешнего дежурного не было, сидел другой человек за барьером. Он смотрел строго, проверил записи в журнале и сказал, что следователь по делу назначен и следственные действия ведутся. Потерпевший пожелал встретиться со следователем. Новый дежурный поинтересовался для какой надобности.

– Я новые обстоятельства вспомнил, – смиренно пояснил потерпевший.

Он просидел перед дверью следователя около часа, и его пригласили войти.

Следователь прочитал его заявление и достал папиросы. Потерпевший сказал, что не курит, и покашлял в кулак. Следователь закурил.

– Трудно что-либо предпринять в вашем случае.

Потерпевший молчал и смотрел на следователя. Он сидел на краю стула, сжав колени, и мял ушанку. От галош, надетых на его валенки, растекалась лужа.

– Вы сказали дежурному, что вспомнили обстоятельства.

– Да. Вернее так. У меня в пальто, в правом кармане, лежал платок. Свежий. Хороший платок, тонкий. Китайский. Мне его на прошлый день рожденья подарили. В ателье у нас. Белый платок. И темно-синяя каемка.

(Так сказал, будто каемка отдельно от платка, в придачу.)

Потерпевший шмыгнул носом, следователь что-то записал на бумажке и сказал вежливо:

– Хорошо. Спасибо. До свиданья.

Потерпевший сидел по-прежнему и смотрел птичьими глазами.

– Я все записал.

– Это пригодится?

– Возможно.

– Если я еще что-то вспомню, я приду.

– Конечно.

Потерпевший поднялся и, сгорбившись, побрел к двери. Взялся за ручку и оглянулся. Следователь что-то писал. Когда дверь за потерпевшим затворилась, следователь отложил карандаш. Он докурил папиросу, поднялся, растер поясницу, отворил сейф и вынул все дела о грабежах за зиму 1954/55 года.

На другой день после работы потерпевший вновь явился в отделение, но следователя не застал.

– Выехал на следственный эксперимент, – так ему объяснили.

– По моему делу? – обрадовался потерпевший.

– Нет.

На всякий случай он подождал под дверью. Пришла уборщица и согнала его с лавки. Потерпевший понаблюдал, как она моет пол громадной шваброй, как гасит свет в коридоре, и побрел к выходу.

Следователя он застал на следующей неделе, в понедельник. Вошел в кабинет в уже подновленном ватнике, почти приличном, и сообщил с порога, что вспомнил новые обстоятельства. Следователь пригласил войти, потерпевший прошаркал к стулу и, опустившись на край, сжал колени. Мороз спал, и в приоткрытую форточку пахло подтаявшим снегом.

– На моем пальто, – сообщил потерпевший высоким голосом, – третья пуговица сверху потуже была пришита, чем все прочие. Вот эта ножка, на которой пуговица стоит, – если пуговицу по всем правилам пришивают, то образуется ножка, – у третьей пуговицы она вышла коротковата, и пуговица почти вплотную к драпу оказалась, застегивать тяжело, я думал сказать Василию Ивановичу.

И он замолчал.

Следователь спокойно смотрел на него. Желтый круг света лежал на его столе.

– Хорошо, – сказал следователь, – я понял.

Потерпевший помолчал и спросил:

– Вы не запишете?

– Что? Да. Конечно.

Взял карандаш и лист бумаги из тоненькой стопки. И аккуратно что-то карандашом записал. И успокоил потерпевшего:

– Я вложу в дело.

Потерпевший не уходил, и следователь решился на объяснения:

– Откровенно вам сказать, дело ваше сложное. Как мы найдем вашего – или ваших? – грабителя или грабителей? У нас ничего нет в руках – воздух. – Он показал потерпевшему пустые ладони и пошевелил пальцами. Показал и продолжил: – Мы не намерены закрывать глаза на дело. В эту зиму в вашем районе грабежей было тридцать четыре. Одни и те же – или разные? – люди – или человек? – совершали нападения. И нельзя сказать, что они – он? – покушались только на хорошие вещи. Были случаи, когда буквально ветошь с людей сдирали, вот наподобие вашей нынешней.