Книга Наперекор судьбе - Даниэла Стил

Собравшаяся толпа увидела «Карпатию» только после девяти вечера, когда судно медленно доставили в порт буксиры. У Аннабелл колотилось сердце от страха. Еще больше людей напугало то, что сначала судно подошло к причалам номер 59 и 60. Там на виду у всех собравшихся «Карпатия» медленно опустила спасательные шлюпки — единственное, что осталось от «Титаника» и подлежало возврату линии «Белая звезда», — после чего пришвартовалась сама. Набившиеся в целую флотилию лодок репортеры пытались фотографировать шлюпки и спасшихся свидетелей катастрофы, которые выстроились в очередь у перил. Царившая в порту атмосфера была одновременно и трагической, и фарсовой. Родственники выживших молча ожидали возможности увидеть своих близких, а фотографы кричали друг на друга и толкались, пытаясь занять лучшую позицию и снять лучший кадр.

После выгрузки шлюпок «Карпатия» медленно подошла к своему причалу номер 54, и служащие компании «Кьюнард» пришвартовали ее. Наконец подали трап. Первыми на него ступили спасенные с «Титаника», встреченные гробовой тишиной. Некоторых обнимали пассажиры «Карпатии» и обменивались с ними рукопожатиями. Было много слез и мало слов. Спасенные один за другим спускались по трапу. По лицам многих струились слезы. Кое-кто еще не отошел от шока, разве можно было забыть пережитое в ту страшную ночь?! Не скоро забудутся доносившиеся из воды отчаянные крики, стоны и тщетные мольбы о помощи. Находившиеся в шлюпках боялись оказать помощь тем, кто был в воде, из страха перевернуться и погубить остальных. Ожидая спасения, они видели вокруг множество плававших трупов.

Среди сходивших с «Карпатии» были женщины с маленькими детьми. Несколько дам в вечерних платьях, бывших на них в ту злополучную ночь, были закутаны в одеяла.

Увидев на сходнях мать, Аннабелл затаила дыхание. На матери была чья-то чужая одежда, но Консуэло шла с высоко поднятой головой. Ее трагическая крохотная фигура была исполнена скорбного величия. Девушка все поняла без слов. Ни отца, ни брата рядом с матерью не было. Аннабелл еще раз вгляделась в лица сходящих по трапу. Среди спасенных были главным образом женщины. Немногие мужчины, сопровождавшие жен, казались смущенными. Повсюду мигали вспышки; фоторепортеры стремились запечатлеть как можно больше воссоединившихся семей. А потом мать оказалась прямо перед ней, и Аннабелл обняла ее так крепко, что у обеих перехватило дыхание. Они заплакали, стоя посреди толпы пассажиров и их родных. Потом Аннабелл обняла мать за плечи, и они медленно пошли прочь. Шел дождь, но этого никто не замечал. На Консуэло было плотное шерстяное платье не по ее размеру, с которым никак не сочетались вечерние туфли, бриллиантовое колье и серьги, надетые в ночь гибели «Титаника». Пальто на ней не было, поэтому Томас принес из машины одеяло и набросил его на плечи хозяйки.

Когда они двинулись к автомобилю, Аннабелл задала вопрос, который не могла не задать. Ответ она знала заранее, но не могла вынести неизвестности.

— Роберт и папа?.. — прошептала она.

Мать только покачала головой и заплакала навзрыд. Она казалась совсем маленькой и сильно постаревшей. Сорокатрехлетняя вдова в одночасье превратилась в старуху. Томас бережно помог ей сесть в машину и накрыл меховым пологом. Консуэло посмотрела на него, заплакала, а потом негромко поблагодарила. По дороге женщины не выпускали друг друга из объятий. Снова мать заговорила только тогда, когда вошла в дом.

В вестибюле их ждали все слуги. Они сжимали Консуэло в объятиях и выражали ей свое сочувствие. Через час на дверях появился венок, обвитый траурной лентой. В тот вечер в Нью-Йорке было много домов, хозяева которых не вернулись и уже никогда не вернутся.

Аннабелл приготовила для матери ванну, а Бланш хлопотала вокруг Консуэло так, словно та была ребенком. Раньше экономка была горничной Консуэло и присутствовала при родах Роберта и Аннабелл. Казалось, то время вернулось. Уложив хозяйку в постель, Бланш взбила подушки и, то и дело вытирая глаза, начала ворковать над ней. Потом принесла поднос с чаем, с тарелкой овсянки, поджаренным тостом, бульоном и любимым печеньем хозяйки. Но Консуэло ничего не ела. Просто сидела и смотрела на них обеих, не в силах вымолвить ни слова.

Аннабелл легла рядом с матерью. Консуэло, дрожащая и бледная, рассказала дочери, что случилось. Она была в спасательной шлюпке номер четыре с Мадлен Астор — женой своего двоюродного брата, который тоже погиб. Шлюпка была заполнена лишь наполовину, но Артур и Роберт отказались сесть в нее, уступая свои места женщинам и детям.

— Почему же они не сели?! — с отчаянием прошептала Консуэло. В шлюпке были хорошо знакомые ей Уайденеры, Тейерсы и Люсиль Картер. Но Роберт и Артур оставались на борту, помогая сесть в шлюпки другим и жертвуя собой. Кроме того, Консуэло рассказала о человеке по имени Томас Эндрюс, в ту ночь ставшем одним из героев. И закончила рассказ, сообщив дочери, что ее отец и брат погибли смертью храбрых; правда, утешение было слабым.

Они говорили несколько часов. Мать заново переживала страшные минуты, а дочь слушала ее, обнимала и плакала. Только на рассвете Консуэло наконец уснула.

Глава 2

На той неделе в Нью-Йорке да и по всей Америке состоялись сотни похорон. В газетах печатались резкие статьи и шокирующие отчеты. Выяснилось, что многие спасательные шлюпки были спущены с судна полупустыми, с пассажирами только первого класса, и эта новость потрясла мир. Пресса провозгласила героем капитана «Карпатии», который сумел быстро прибыть на место кораблекрушения и спасти выживших. Но никто не мог вразумительно объяснить, почему судно затонуло. После столкновения с айсбергом шансов спасти его не было. Зато было много комментариев и домыслов о том, почему «Титаник», несмотря на предупреждения, все же вошел в полосу дрейфующих льдов. К счастью, «Карпатия» вовремя услышала передававшиеся по радио отчаянные мольбы о помощи, иначе из пассажиров «Титаника» не выжил бы никто.

К Консуэло пригласили врача, он подтвердил, что она практически здорова, но сломлена горем и нервным потрясением. Казалось, жизнь оставила ее. Поэтому заниматься процедурой похорон пришлось Аннабелл. Объединенную заупокойную службу решено было провести в церкви Святой Троицы, любимой церкви ее отца.

Служба была строгой и достойной; на ней присутствовали сотни людей, желавших отдать дань памяти покойным. Оба гроба были пустыми, поскольку тела обоих Уортингтонов обнаружить не удалось — увы, как и многие другие. Из 1517 погибших были найдены тела лишь пятидесяти одного. Все остальные нашли упокоение в море.

После службы сотни человек пришли в дом, где были приготовлены вино и закуски. Поминки были скорбными. Роберту было всего двадцать четыре, а его отцу сорок шесть; оба находились во цвете лет и безвременно погибли. И Аннабелл, и Консуэло были облачены в черное. На Аннабелл была элегантная черная шляпка, а на ее матери — вдовья вуаль. Когда уже вечером все разошлись, Консуэло едва держалась на ногах. Аннабелл невольно подумала, что ее мама неузнаваемо изменилась — из нее словно тоже ушла жизнь. После смерти мужа и сына она пала духом, и ее состояние вызывало у Аннабелл серьезные опасения.